Непорочная - Слава Доронина Страница 53

— Правда красивое место? — спрашивает диковинка, заглядывая мне в лицо.

— Правда.

— Я в прошлый раз его увидела и больше не смогла выкинуть из головы. С тебя рыба, — кивает она на костер, — а с меня все остальное.

Засучиваю рукава рубашки, не в силах сдержать улыбку. И впрямь чудо.

От вечера на берегу океана я испытываю удовлетворение. Последний раз так безмятежно и спокойно проводил время, наверное, с братом и отцом, когда был совсем мальчишкой. Тогда все казалось простым и понятным. Сейчас с этим трудности.

Диковинка, прижавшись ко мне, смотрит на огонь и пьет вино. Волны с приятным шелестом плещутся о берег. Вокруг тишина и умиротворение. Как бывает обычно перед сильной непогодой.

— Завтра шторм будет, — озвучивает мои мысли Антонина. — Слышишь, как тихо? И закат красивый…

— Да. Похоже на то.

— Жаль. Я думала, еще раз провернуть подобную авантюру. Мне очень понравилось. И рыба у тебя получается изумительная! Ты вкусно готовишь. Где научился?

— Жизнь научила. И про повторение вечера спорно. Нужно возвращаться в Россию.

Повисает молчание. В глазах Антонины отражается огонь. Завораживающее зрелище.

— А я? Здесь останусь или с тобой поеду?

— А ты бы как хотела?

— Смотря что ждет в России, — помедлив, отвечает Тоня. — Если как в прошлый раз, то лучше здесь переждать. Я не готова к повторению того ужаса, который пережила…

Хочется закурить.

— Тогда оставайся. О том, что ты здесь, знают единицы. Да и вряд ли кто-то отправится в такую даль, даже если и узнает, где ты.

Кроме всего прочего, надо решать что-то с Ванессой. Она приняла Антонину в штыки, совершила глупость, которая принесла мне огромные проблемы. За месяц с небольшим я остыл и готов к диалогу. Держать при себе одновременно обеих и разруливать их конфликты у меня не получится. Придется выбрать кого-то одного. Я выбрал.

— И когда ты приедешь в следующий раз?

— Не знаю, — отвечаю честно. — Надо завершить одно важное дело.

— А работать я смогу после твоего отъезда?

— Тебе и в прошлый раз ничего не мешало работать. Но ты сама согласилась с моими правилами и даже не сопротивлялась. Почему?

Диковинка опять тянется к бокалу, делает глоток вина. Заметно, что она напряглась.

— Потому что из двух зол выбрала меньшее. Ну и к тому же прекрасно понимаю, что попала в опасный переплет. Не знаю, правильный ты для меня путь или нет, но оказаться совсем без помощи и поддержки было бы огромной ошибкой. Давай сменим тему. — Тоня грустнеет и, поднявшись с песка, начинает собираться.

Скольжу по ней взглядом. Угораздило же влипнуть в самый сложный из вариантов. Молоденькая, сломанная и недоступная. Хоть бы намеком дала понять, что у нее произошло.

— Поздно уже. Поехали домой. Колиф здесь все уберет. Теперь твоя очередь меня развлекать.

Скорее отвлекать. От мыслей, что наверняка кружат в умной головке.

Я перехватываю тонкую кисть и тяну Антонину на себя. Член тут же напрягается от ее близости и смущенного взгляда. В первые минуты близкого контакта диковинка всегда робеет, но почему-то это дико заводит.

Впиваюсь в ее нижнюю губу и оттягиваю. Дразню. Тоня пытается меня остановить, шепчет, что хочет домой, но мне срочно необходимо в нее впечататься и оказаться внутри.

Опрокидываю ее на покрывало, зацеловываю шею и грудь, задираю подол сарафана. Свободной рукой тянусь за презервативом. Они теперь у меня везде. В машине, в спальне, в ванной, в каждом кармане брюк и шорт.

— Леон… — чуть слышно попискивает диковинка, но уже не сопротивляется. Подставляет себя моим поцелуям. Призывно дрожит.

Я впадаю в бешенство, чувствуя кожей ее затвердевшие соски. От возбуждения аж горло сводит. По молодости заводили горячие и опытные штучки, а сейчас дурею от неумелых ласк невинной скромницы, вчерашней девственницы. Такого со мной еще не случалось.

Ловлю приоткрытые губы Тони ртом, торопливо натягиваю презерватив. Нависаю сверху и медленно погружаюсь в горячую тесноту. Ощущения — запредельные. Словно предохранители выбивает. Я даю диковинке немного привыкнуть, растягивая ее, а затем тараню очередью толчков. Словно огнем, обжигает мыслью, что хочу кончать в нее без резинки и преград. От нашей близости сносит башню. Опять сносит… Проклятье какое-то.

Гул в ушах нарастает. Делаю еще несколько толчков, и бедра сводит от удовольствия. Антонина несдержанно стонет и тоже кончает, пульсируя на члене, пока я тихо рычу, изливаясь в презерватив. Кажется, вечность.

— Это… это… потрясающе, — шепчет Тоня в шоке.

Ее лицо освещает пламя костра. На мгновение становится не по себе. Как оставить диковинку здесь одну? Все-таки это кайф, когда женщина нуждается в тебе и как в защитнике, и как в любовнике.

Домой мы возвращаемся далеко за полночь. Я отрубаюсь вместе с Антониной, решив дать себе еще день передышки. Сплю до полудня, завтракаю с диковинкой, после чего закрываюсь в кабинете, чтобы сделать несколько важных звонков.

Тоня появляется в разгар одного из них. Садится в кресло напротив и наблюдает, как я отстукиваю карандашом по столу. Опускает глаза на бумаги, в которых я закопался, долго их рассматривает, а потом вдруг меняется в лице.

Завершив разговор, фокусирую на ней внимание. Прищуриваюсь.

— Все в порядке?

В сгущающейся мрачной атмосфере звенит тишина.

— Д...да… — Антонина бледнеет и, оторвав глаза от снимка Александра Гроу, поднимается на ноги. — Откуда у тебя эта фотография?.. — В ее голосе слышны тревожные нотки.

Наши взгляды скрещиваются. Мысль, что пора выезжать в аэропорт, отходит на второй план.

— Через Шаповалова вышли на главного, — спокойно отвечаю я.

— Когда?

— Примерно две недели назад.

Мозг начинает работать в усиленном режиме. Отвлекает сообщение Дана, с которым мы переписываемся по рабочим моментам.

«Я поднял списки всех, кто обращался в тату-салон и делал себе такие треугольники, как у тебя. Лови».

Открываю файл и бегло изучаю информацию. Закрыв глаза, беззвучно матерюсь. Накатывает ощущение, что я в тупике.

Твою же мать!

Сердце простреливает возмущением, что это не может быть правдой. Однако все указывает на обратное. Недостающие фрагменты пазла, пылившиеся где-то в углу, теперь на самом видном месте.

Захлопнув ноутбук, припечатываю Антонину взглядом.

— Я задал направление и установил негласные правила. Просил не