Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь-2 или профессор Вильчур Страница 53

— Конечно, эта гусыня сейчас же напишет Люции, что видела меня на вокзале стоящим как идиот с цветами. Этого только и недоставало.

Наконец, подошел поезд. В окне спального вагона стояла пани Нина. Она показалась ему, как и всякий раз, еще более красивой, чем тот образ, который он носил в своей памяти. Она встретила его обворожительной улыбкой и нежным, многозначительным пожатием руки.

Панна Зажецкая, как назло, стояла напротив и смотрела на них с вызывающей наглостью.

У вокзала их ждал большой лимузин Добранецких. Только сидя в машине, Кольский заметил, что не вручил Нине цветы и сейчас неловко мнет их в руках. Она тоже обратила на это внимание и сама протянула руку, сказав:

— Как вы добры, ведь это мой любимый цвет. Вы знаете, в моем представлении каждый цвет связан с определенным чувством. Этот цвет

означает для меня тоску. Вы тосковали обо мне?..

— Разумеется, — ответил он.

— Это очень мило с вашей стороны, — она с нежностью посмотрела на него и кончиками пальцев провела по его губам.

Он перевел дыхание и спросил:

— Как чувствует себя пан профессор?

Выражение лица пани Нины сразу изменилось.

— Ой, вы знаете, я, действительно, обеспокоена: усиливаются головные боли и часто им овладевает меланхолия. Мне даже не хотелось оставлять его одного, и я бы не приехала в Варшаву, если бы не…

Она многозначительно улыбнулась и сжала его руку. Он поднес ее руку к губам.

— Я рад, что вы приехали.

Он сам не знал, говорит ли он искренне. Он не мог не согласиться с тем, что близость этой женщины возбуждала его всегда, она действовала на него, как электрический ток. В ее движениях было что-то кошачье, какая-то мягкость и коварство. Она пользовалась крепкими духами, а кожа у нее была удивительно гладкой.

Она наклонила к нему голову, как бы подставляя губы для поцелуя.

— Шофер, — буркнул он вполголоса.

— Я так неосторожна, — сказала она, будто раскаиваясь. — К счастью, вы всегда обо всем помните.

Ему это понравилось.

— По крайней мере, стараюсь.

— Вы знаете, меня иногда злит это ваше постоянное присутствие духа. Неужели вы никогда не способны забыться?..

Он сделал неуверенное движение рукой.

— Ну, почему же, думаю, что это может со мной случиться…

— Но до сих пор не случилось?

Он задумался и вспомнил ситуацию, когда в лаборатории он до боли сжал руку Люции и был тогда почти без сознания.

— Надо держать себя в руках, — проговорил он сдавленно.

— Ох, уж эти мне мужчины! Не могу понять, за что мы вас любим. Вы рассудочны, безгранично рассудочны, а ведь вся прелесть жизни основана на умении забыть о правах, обязанностях, фактах, предметах. Нужно уметь жить собой, собой и кем-то другим.

Автомобиль приближался к Фраскатти.

— Вот мы и на месте, — доложил Кольский. — Вы, вероятно, приляжете, чтобы отдохнуть после дороги?

Она откровенно запротестовала.

— Вовсе нет, я не устала и прекрасно спала. Мне нигде так хорошо не спится, как в вагоне. Видимо, я создана для путешествий. Вы любите путешествовать?

— До настоящего времени я путешествовал очень мало: один раз был в Венеции и раз в Берлине, но, признаюсь, езда в вагоне для меня очень мучительна.

Она улыбнулась.

— Боже мой, у нас такие различные привычки. Единственное, что меня утешает, это что 1еs extremites se touchent (противоположности притягиваются (франц.)).

Машина остановилась у дверей особняка, из которого выбежал слуга. Шофер открыл багажник и вынул чемоданы. Кольский снял шляпу.

— Позвольте с вами попрощаться…

— Но это исключено, — сказала она с притворным негодованием, — вы позавтракаете со мной.

— Но я уже позавтракал.

— Ах, эгоист! И только поэтому вы обрекаете меня на одиночество?

Она взяла его под руку и направилась к двери.

— Вам придется созерцать ужасную картину насыщения изголодавшегося существа. Людей сытых ничто так не раздражает, как наблюдать за процессом насыщения голодных.

— Если это касается вас, то об этом не может быть и речи, но…

— Какое же но вы нашли еще?

— Я уже должен быть в клинике.

— "Конь готов и оружие, девушка ты моя, обними, дай меч"… Не будьте же смешным с этим вашим благоговением перед обязанностями. Обойдутся без вас.

— К сожалению, — начал он, но она прервала.

— К сожалению, вы не хотите быть добрым по отношению ко мне. Не отказывайте же, пустой дом — это кошмар! Сразу по возвращении я буду чувствовать себя ужасно. С меня уже хватит обязательности. Это департамент моего мужа. Будьте, по крайней мере, снисходительны ко мне и милы. Пойдемте, пойдемте же!

Уже находясь в холле, он сказал:

— Я обещал быть, меня ждут.

— Значит, сообщите по телефону, что какой-то пациент или какая-то пациентка задержали вас в городе. Может ведь пациентка срочно нуждаться в вашем присутствии, не правда ли?

Она улыбнулась и добавила:

— А я как раз срочно нуждаюсь в вашем присутствии, пан доктор.

Он также не мог не улыбнуться.

— Я не заметил этого. Вы выглядите превосходно.

— Ах, однако вы заметили это?.. За это вам полагается награда.

Она оглянулась: никого из слуг не было. Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы.

— Это ваш гонорар, оплаченный авансом. Сейчас медицинская этика не позволит вам оставить пациентку без опеки.

Ему действительно нужно было быть в больнице, но он не мог убедить ее в этом. Она была настроена весело и фривольно. В конце концов в клинику можно было в самом деле позвонить.

— Оставьте свою шляпу, — настаивала она, — и пойдемте.

В столовой слуга уже успел поставить второй прибор.

— Сейчас вы должны меня смиренно подождать, — говорила она, пощипывая полу его пиджака. — В вагоне было все-таки много пыли. Я приму ванну, но это займет у меня не более десяти минут, а вы можете за это время позвонить в клинику и придумать какую-нибудь католическую выдумку, чтобы оправдаться.

Телефон был перенесен в спальню. Нина умышленно не закрыла дверь ванны. Все уже, видимо, было готово, так как через минуту Кольский услышал плеск воды. Он поговорил

со старшей сестрой, пани Зачиньской, выдал распоряжения по всем своим больным и сказал, что важные дела задерживают его в городе. Когда спустя пять минут он положил трубку, то услышал голос пани Нины:

— Вы уже закончили?

— Да.

— Ну, вот видите, что значит ваша мания величия. Вам казалось, что клиника развалится на куски, если вы не придете, а оказалось, что без вас там прекрасно обойдутся.

— Прекрасно не прекрасно, но я должен там быть. Если позволите, я подожду вас в холле.