Ширли Лорд - Сторож сестре моей. Книга 2 Страница 54

— Когда?

Филлипс долго листал завещание и наконец прочел дату. Документ был подписан, когда Бенедикт еще приходил в себя после первого сердечного приступа в «Клэридже».

— А… — она запнулась на имени, — Наташа?

Филлипс покачал головой.

— Нет-нет. Конечно, определенное наследство завещано ряду лиц — слугам, долго проработавшим в доме, друзьям компании, мистеру Норрису, Одри Уолсон.

— Кто это?

Филлипс снова начал листать завещание.

— «Ежегодную ренту в размере двадцати тысяч долларов завещаю моему доброму и доверенному другу Одри Уолсон, ответственной служащей Комиссии по контролю за качеством продуктов питания и медикаментов».

Это был приличный доход. Что сделала добрая и доверенная подруга Одри, чтобы заслужить его? Луиза не стала об этом задумываться. Ей нужно было поразмыслить о куда более важных вещах, но она уже достаточно успокоилась, чтобы спокойно сказать, завершая разговор:

— Благодарю вас, джентльмены. Полагаю, мне пора подняться к себе прочесть письмо, а потом немного отдохнуть.

Когда она провожала их до парадного вестибюля, Луиза снова превратилась в робота, и в ушах у нее звучал голос Бенедикта: «Не позволяй им догадаться, о чем ты думаешь». Я не позволю, не позволю, про себя отвечала она. Я сначала доберусь до своей комнаты и только тогда смогу закричать на весь мир, как я ненавижу тебя.

Не пролив ни слезинки, она лежала на кровати и читала последнее письмо Бенедикта к ней. Как она и ожидала, в нем не было даже намека на правду, почему он решил оставить компанию Кику.

«Когда ты прочтешь это письмо, меня уже не будет на свете. Уверен, ты будешь окружена мудрыми и преданными друзьями и коллегами, которые знают, что Должны заботиться о тебе и помогать советами до конца твоей жизни. Но мы с тобой знаем, что этого не достаточно.

Я не могу со спокойной совестью возложить на твои красивые плечи непомерный груз, каким является огромная компания, в тот момент, когда меня уже не будет рядом. Ты никогда не занималась ведением ее финансовых дел; эта тяжелейшая работа на полном основании была вверена умелым рукам Норриса, под моим руководством. Теперь, когда ты осталась одна, я не могу подвергать тебя дополнительным нагрузкам. Вместо того, чтобы работать больше, я хочу, чтобы ты работала меньше, узнала больше — хотя ты уже многому научилась — о мире и его ценностях, путешествовала, не обременяя себя деловыми проблемами.

При условии, что ты не увлечешься идеей открыть новое дело, у тебя будет достаточно денег, чтобы делать все, что пожелаешь, и поехать, куда захочешь, и наслаждаться свободой от груза ответственности, налагаемого работой».

Что означает этот последний абзац? Неужели в завещании для нее припасен еще один удар, еще одно ограничение, продиктованное из могилы, предоставляющее ей финансовую независимость лишь при условии, что она будет жить, выполняя все указания Бенедикта? Начав читать дальше, она не смогла сдержать дрожи:

«Ты можешь делать как угодно мало или как угодно много для «Луизы Тауэрс». Я хочу освободить тебя от этих обязанностей, зная в то же самое время, что могу положиться на тебя в воспитании наших приемных детей, по рождению моих внуков, носящих фамилию Тауэрс, и что ты продолжишь начатое…»

Три дня она не выходила из своей комнаты. Она сказала Бэнксу, чтобы ее не беспокоили. Она чувствовала сильную боль, унижение и гнев. Она ничего не ела, только пила жасминовый чай, чашку за чашкой, что не приносило ей никакого облегчения.

Она не отвечала на телефонные звонки. Ее «не было дома» для всех посетителей. На четвертый день она бегло просмотрела длинный список людей, звонивших ей: Кик — однажды; Марлен и Норрис — по два или три раза каждый день; Александра Сэнфорд и ее дочь Хэрриет Дэвидсон — каждый день. Один раз даже позвонила внучка Александры, пятнадцатилетняя Пенелопа, являвшаяся также крестницей Луизы, хотя не последовало ни одного звонка ни от Фионы, ни от Чарльза, но — Луиза задохнулась — в списке было имя Наташи. Ее сестра звонила дважды.

Луиза не имела ни малейшего намерения перезванивать ей, но Наташино имя вытащило ее из постели. Какая ирония судьбы! Из-за внезапной кончины ее собственного мужа она до сих пор не сказала Наташе, что Петер воскрес из мертвых.

Утром в субботу Бэнкс объявил, что Норрис с супругой находятся внизу и они очень обеспокоены ее здоровьем.

— Пожалуйста, мадам, не будете ли вы так добры, чтобы поговорить с ними по внутреннему телефону. Я не в состоянии убедить их, и они говорят, что не уйдут до тех пор, пока не услышат лично от вас, что вы здоровы.

Она не таила обиды на Норриса, несмотря на то, что он, должно быть, знал о намерениях Бенедикта.

— Хорошо, Бэнкс. Соедините меня с мистером Норрисом.

Она знала, что ее голос звучит глухо и хрипло.

— Алло, спасибо, что навестили меня. Я пытаюсь быть сильной…

— Пожалуйста, пойдем с нами обедать. Всем тебя очень не хватает.

— Не могу, не сегодня. Возможно, в понедельник.

— Обещаешь?

— Не могу обещать.

— Я не приму «нет» в качестве ответа. — Норрис сделал строгий голос. — Я заеду за тобой в понедельник около полудня. Нам надо многое обсудить, о многом договориться.

В этом он был прав, но она повторила:

— Не могу обещать.

Как только она положила трубку, телефон зазвонил снова.

— Мадам, ваша сестра миссис Наташа Малер звонила сегодня рано утром. Она спрашивала, не сможете ли вы принять ее сегодня днем. Я сказал ей, что едва ли, но она настаивала.

— Я не могу принять ее, — быстро сказала Луиза.

— Я спросил у нее номер телефона, мэм, но она сказала, что ей нельзя будет позвонить и что она приедет домой около половины пятого — пяти, и тогда я смогу дать ей ответ.

— Нет, не думаю, Бэнкс.

— Вы будете отвечать сегодня на звонки, мэм, от членов семьи и близких друзей?

— Вероятно, Бэнкс. — Она чувствовала себя разбитой.

Не прошло и десяти минут, как Бэнкс позвонил опять.

— Вам звонит мистер Фейнер, мадам, мистер Ян Фейнер, который утверждает, что он ваш очень давний друг. Он говорит, что уверен, вы захотите поговорить с ним.

Она заколебалась, но потом поняла, как сильно ей хочется услышать голос Яна. Она почувствовала себя, как утопающий, которому бросили спасательный круг.

— Лу… Луиза, о Луиза, я каждый день звонил тебе в офис. Мне не хотелось звонить тебе домой. Луиза, мне очень, очень жаль. Он был гигантом…

Она не желала выслушивать панегирики, и менее всего от Яна. Естественно, он не мог не знать к настоящему моменту, как люто ненавидел его Бенедикт.