Николас Спаркс - Взгляни на меня Страница 54

Но он не сделал бы этого, правда?

– И потом, автор записки, кажется, вовсе не хотел сделать мне приятное. Даже наоборот.

– Какой-нибудь клиент?

– Да, может быть, – сказала Мария, хотя ей самой не верилось.

Колин сжал руку девушки.

– Ну, так или иначе, но ты выяснишь, кто он такой.

– Ты думаешь, это «он»?

– А ты?

Мария кивнула, не сомневаясь, что цветы прислал мужчина, хотя никаких указаний на это не было.

– Мне как-то тревожно…

Она надеялась, что Колин как-нибудь ее ободрит. Он сделал несколько шагов, прежде чем взглянул на Марию.

– Мне тоже.

…Побыв с Колином, Мария слегка успокоилась. Ну или, по крайней мере, на время перестала ломать голову, кто послал ей цветы и открытку. Она понятия не имела, кто это мог быть, не считая Кена, а поскольку Марии он очень не нравился, она и представить не могла, что он способен на такой поступок.

Во время прогулки разговор переходил с темы на тему. Наконец они остановились у лотка мороженщика, и Колин, к удивлению Марии, купил мороженое и себе. Они лакомились, стоя на причале, в том месте, откуда открывался вид на «Северную Каролину» – военный корабль, участвовавший в боевых действиях во время Второй мировой войны. Официально списанный, он стоял в доке на другой стороне Кейп-Фир. Мария вспомнила, как однажды ходила туда на экскурсию. В подпалубных помещениях было темно, узкие коридоры и крохотные каюты вызывали клаустрофобию. Она удивлялась, как моряки месяцами находились на борту и не сходили с ума.

Заходящее солнце постепенно превращало воду в золото. Они сначала гуляли вдоль набережной, потом принялись лениво бродить по магазинам, которые привлекали их внимание. Когда над горизонтом показалась луна, Колин и Мария наконец решили поужинать. Сидя за столиком, Мария надеялась, что родители узнают Колина как человека, который вселял в их дочь чувство уверенности и спокойствия. Ей очень хотелось, чтобы они увидели, как она счастлива с Колином. На обратном пути Мария вновь пригласила его на завтрак в воскресенье, хотя и сомневалась, что родители были морально готовы к новому визиту.

На сей раз они занимались любовью медленно и нежно, Колин словно танцевал над ней, шепотом произнося ее имя и признаваясь в любви. Мария полностью отдалась ему, затерявшись во времени и в ощущениях. Потом она заснула, положив голову Колину на грудь, убаюканная мерным стуком сердца. Она просыпалась дважды – один раз за полночь и второй раз незадолго до рассвета, по-прежнему удивляясь, что они вместе, и чувствуя неисчерпаемую уверенность, что они нашли друг друга.

Когда в среду утром Мария вошла в кабинет, то подумала, что нужно избавиться от открытки. Она порвала ее на кусочки и бросила в мусорную корзинку, а затем села за компьютер. Просматривая письма клиентов, девушка искала упоминания об отправке цветов, но ничего не нашла.

Потом Барни вызвал Марию в конференц-зал, и только в полдень она вернулась к себе. На электронной почте она обнаружила еще один файл от Барни с сопроводительным письмом, в котором говорилось, что она должна приняться за дело немедленно, потому что завтра он рассчитывал получить резюме. Значит, снова предстояло завтракать на рабочем месте. Взглянув на розы, Мария решила, что не желает держать их в кабинете. Схватив букет и сумочку, она вышла на улицу и завернула за угол, где стояли мусорные баки.

Она бросила цветы в помойку и уже шагала к своей машине, когда вдруг у девушки внезапно возникло ощущение, что за ней наблюдают. Никого не увидев поблизости, Мария поначалу решила, что у нее разыгралось воображение. Но ощущение только усиливалось, и, роясь в сумочке в поисках ключей, она посмотрела наверх.

У окна в своем кабинете стоял Кен.

Мария вновь уставилась в сумочку, сделав вид, что не заметила его. Что он делал и как долго смотрел в окно? Девушке показалось, что в кабинете был кто-то еще – возле окна, спиной к улице, – но, если Кен там торчал в ту минуту, когда она вышла, значит, он видел, как цветы полетели в помойку.

Ничего хорошего. Если розы прислал Кен, он, скорее всего, разозлится. Если нет, может решить, что они с Колином поссорились. В любом случае Мария боялась, что Кен вновь наведается к ней в кабинет и продолжит разговор о командных игроках.

Открыв дверь машины, Мария ощутила поток горячего воздуха, хлынувшего из нагретого солнцем салона, и немедленно включила кондиционер. Она решила поехать на рынок – там был замечательный магазинчик с салатами. Выезжая с парковки, девушка посмотрела в зеркальце заднего вида, в надежде, что Кен уже ушел.

Но он по-прежнему стоял у окна. И хотя Кен был слишком далеко, чтобы сказать наверняка, что он все время за ней наблюдал, Мария не могла избавиться от этого ощущения.

Вернувшись с рынка, Мария припарковалась на прежнем месте. Окна она оставила приоткрытыми, чтобы салон немного остыл. Машины Кена на стоянке не было; по опыту Мария знала, что он не вернется раньше половины второго. Она с облегчением взялась за работу. Розы, открытка, Кен… больше всего ей хотелось собрать вещи и уйти домой. Что, если притвориться, что у нее мигрень, и сбежать пораньше – а смысл? Барни будет по-прежнему требовать, чтобы она закончила резюме в срок, и Мария понимала, что даже дома не перестанет думать о недавних событиях.

«Ты поймешь, каково это».

Каково – что?

Может быть, Кен хотел сделать ее жизнь на работе еще мучительнее, в отместку за то, что его отвергли?

Если так, что он имел в виду?

Мария попыталась гнать эти мысли, составляя хронометраж для клиента, который подвернул ногу на скользком полу и подал в суд на магазин. За этим занятием прошла большая часть вечера. Делая пометки, Мария подумала, что ее работа – часть гигантской игры, цель которой – накопить побольше оплачиваемых часов. И только юристы выходили из нее победителями.

Взгляд был циничный, но Мария больше никак не могла объяснить, почему вечно сидела по уши в работе, хотя, казалось бы, юриспруденция – медленный процесс. Она по-прежнему занималась жалобами, которые поступили в фирму несколько лет назад, и дело, которое поручил ей Барни, не имело никаких шансов оказаться в суде раньше чем как минимум через полгода. И то если всё пойдет гладко – что совершенно исключалось, поскольку ничего и никогда не шло гладко. Тогда отчего Барни требовал хронометраж завтра же? Зачем такая спешка?

Мария постоянно вспоминала, как Кен наблюдал за ней. Она решила, что больше не позволит ему застать себя врасплох внезапным появлением, якобы для того чтобы обсудить ее карьеру. Мария решила держать дверь кабинета открытой нараспашку, пусть даже шум из коридора мешал сосредоточиться. Таким образом, если Кен все-таки решит нанести Марии визит, у девушки будет несколько лишних секунд, чтобы подготовиться.