Барбара Виктор - Мозаика судеб Страница 55

– А какими доводами ты будешь убеждать Дину поехать с тобой?

– Ты бьешь меня в больное место.

– Ты права, прости.

– Послушай, нам обоим следует быть более терпимыми.

– Знаешь, трудно быть покладистым, когда тебя водят за нос.

– Я люблю тебя, Ник! Я не хитрю с тобой. Но я могу жить только той жизнью, к которой привыкла. Я сотворила ее для себя. Если я откажусь от нее, в моей душе останется одна пустота. Пожалуйста, дай мне время!

– Распоряжайся своим временем как угодно, зачем выпрашивать его у меня?

Ник отвернулся от нее, не желая больше спорить.

Габриэла в задумчивости прикусила губу.

– Понимаешь, я испытала столько разочарований в своей жизни, и только работа дает мне ощущение устойчивости. И еще – любовь к тебе. Из-за нее я перестала себя презирать.

– Габриэла, я этого не понимаю. Никак не могу понять, почему ты не можешь откликнуться на самые простые слова и чувства?

– Потому что я не такая простая! Да и ситуация не так уж проста, – сказала она сердито. – И вообще, – добавила Габриэла уже более спокойно, – никогда не бывает просто поладить двум людям, один из которых должен уступить другому.

– Достаточно, – сказал Ник, и в его тоне прозвучала искренняя грусть. – Собирайся, я отвезу тебя в Ист-Хэмптон.

В молчании они доехали до дома Пита. Ник остановил машину у дорожки, ведущей к дому.

У Габриэлы перехватило дыхание, и она несколько мгновений не могла ничего сказать. А когда она заговорила, то сама не могла узнать своего голоса, таким он был тихим, робким и жалким.

– До завтрашнего утра я не вернусь в Коннектикут, так что мы можем провести ночь вместе, – сказала она с надеждой.

Он медленно и спокойно наклонился над ней и открыл дверцу машины.

– Нет, спасибо, Габриэла. Я получил достаточное количество впечатлений. Мне будет что вспоминать.

8

В доме на Иджипт-лейн Габриэле бывать не приходилось – Пит купил его сразу же после развода. Словно чтобы продемонстрировать бывшей жене, чем она могла бы обладать и на что потеряла право. Это не значит, что она не бывала в этих местах раньше. Как-то раз, когда на город навалилась томительная жара, а Пит в эти дни был в деловой поездке, Дина настояла на том, чтобы провести уик-энд на берегу океана. Габриэла согласилась, не столько из-за жары, а чтобы удовлетворить свое любопытство.

Сейчас, когда она вошла в дом, ее поразила стерильность и обезличенность обстановки, напоминающей дорогой номер в отеле где-нибудь на Среднем Западе. Осматривая дом, Габриэла не испытывала ни сожаления, которым ее хотел уязвить Пит, ни сентиментальной ностальгии по прошлому. В нем не было души, не было следов ни прошлого, ни настоящего. Ничего, что напоминало бы ей о тех счастливых временах, когда они мечтали вместе что-то построить. Бродя по комнатам, Габриэла не испытывала никаких чувств. Она спокойно вошла в него и так же спокойно, с легким сердцем собиралась его покинуть.

Клер не дала ей каких-то четких инструкций, только упомянула, что какие-то документы, касающиеся дома и страховки, вероятнее всего, хранятся в кабинете на втором этаже. Габриэла поднялась по ступеням, покрытым толстым ковром, и остановилась в растерянности. Нигде не было видно ни ручек, ни кнопок, ни выдвижных ящиков. Все было встроено в абсолютно гладкие стены и упрятано в шкафы. В кабинете тоже. Она долго водила по каждой стене комнаты ладонью, пока не обнаружила точку, при прикосновении к которой панели внезапно раздвинулись.

Две большие ниши были заполнены самой современной ауди– и видеотехникой, там же помещался компьютер и шкаф, набитый папками с бумагами и дискетами. Когда Габриэле удалось раздвинуть панели на противоположной стене, ее взору открылось обширное пространство, заполненное костюмами Пита. Ее поразило такое количество одежды.

Освоив механику раздвижных стен, она отыскала и место, где хранились документы.

При беглом осмотре Габриэла поняла, что найдет здесь все, что нужно, без всякого труда, потому что все бумаги хранились в идеальном порядке: страховые полисы, справки, подтверждавшие право на владение домом, гарантийные паспорта на бытовые приборы, регистрационное свидетельство на автомобиль, закладные и банковские договора, оплаченные и неоплаченные счета и две папки: одна – озаглавленная «Фотографии», а на другой рукой Пита было выведено: «Личное».

Габриэла начала с той, где хранились снимки. Папка выскользнула из ее рук, и фотографии потоком посыпались на пол. Были там и давнишние черно-белые фотографии и недавние – уже цветные. Дина в грудном возрасте… Дина, только-только научившаяся ходить… Габриэла с Диной на руках… Мать и дочка за праздничным столом – склонились над тортом, в который воткнуты три горящие свечки. Пит с Диной в песочнице… Родители Пита в садике… Они же, снятые в день их похорон. Родители Пита умерли с разницей в несколько лет, но Габриэла, сравнивая снимки, удивилась, какие у них одинаковые позы, похожие роскошные гробы, и даже, казалось, венки были одинаковыми. Она подняла с пола целую серию снимков – их первой квартиры, первого автомобиля, первого дома, трещина на тротуаре перед самым домом – ей хорошо запомнился тот случай, когда Пит, попав в нее, свалился с велосипеда и поранил колено. Потом он долго судился с властями Фрипорта по поводу возмещения ущерба. Были и просто пейзажи живописных гор, где они, случалось, проводили его отпуск. Последними в пачке оказались снимки Клер и Гарри в купальных костюмах. Сестра Пита приветственно взмахнула рукой, а он запечатлен ныряющим в бассейн.

Габриэла взяла вторую папку. Повинуясь неизвестно какому инстинкту, она опустилась на стул, прежде чем заглянуть в нее. Это помогло ей сохранить присутствие духа, когда она обнаружила там то, что не могла и вообразить.

Как типично было для Пита снимать копии со всей корреспонденции, со всех присланных ему и им отправленных записок к Дининым школьным учителям или горничным и няньке, и подшивать к пачкам различных квитанций и счетов.

Только простодушная Клер могла попросить Габриэлу окунуться в этот омут личной жизни Пита. Впрочем, ее бесхитростность граничила с наивностью Габриэлы, взявшейся за это дело. Неужели она всерьез верила, что знает своего бывшего мужа?

Предчувствие чего-то страшного охватило Габриэлу, как только она бросила первый взгляд на фотокопию этого письма. Оно не оскорбило ее, а вызвало ярость к бывшему мужу. Каждое слово в нем наносило ей болезненный удар. Ее ошеломило открытие, как тщательно продумал план мести Пит! Пит, которого она любила, за которого вышла замуж, который был отцом ее ребенка, с которым она прожила семнадцать лет и которого она не могла выбросить из памяти. И то, что он был мертв, не давало ей утешения. И, если бы он, как в страшном сне, восстал бы сейчас из гроба, она задушила бы его голыми руками!