Мэг Кэбот - Королева сплетен в большом городе Страница 55

– «Йоделсами», – стесняясь, отвечает Джилл. – Извини, но мне пришлось ей рассказать о том- случае в туалете…

– Да ладно, чего уж там, – смеюсь я. – Если хочешь, у нас в задней комнате их полно. – Из-за всей этой свалившейся на меня горы работы я совершенно забыла о низкоуглеводной диете. Понятия не имею, сколькоя успела за это время набрать лишнего веса, но это и не важно. В данный момент мне на это наплевать, так сильно я волнуюсь по поводу платья Джилл.

– Нет, спасибо, – улыбается Джилл. – Все в порядке. А ты? У тебя все готово?

– Да, – отвечаю я. – Пойдем.

И я веду ее в примерочную, а месье и мадам Анри усаживают миссис Хиггинс на стул и угощают шампанским.

Дрожащими руками я помогаю Джилл расправить богатую ткань цвета слоновой кости и, пытаясь скрыть нервозность, рассказываю:

– Этот фасон, Джилл, называется ампир. Линия талии проходит под грудью. Благодаря этому крою, юбка ниспадает мягкими, струящимися складками, а это именно то, что больше всего подходит девушкам твоей комплекции. Стиль ампир стал популярным при, Жозефине, жене Наполеона Бонапарта, его форма, напоминает древнеримские тоги, которые она, вероятно, видела в произведениях искусства того периода. Как видишь, мы сделали его без рукавов, у тебя такие красивые плечи, что мы решили открыть их. А это та самая шотландка, которая пристегивалась к старому платью, – мы сделали из нее пояс, который закрепили под грудью, видишь? И наконец, мы приготовили к этому платью перчатки, я решила, что они обязательно должны быть длинными, выше локтя, они почти касаются свисающих бретелей… Вот так. – И я подвожу ее к огромному, в полный рост, зеркалу. – Ну, и что ты об этом думаешь? Мне кажется, тебе нужно поднять волосы, оставив несколько вьющихся прядей. Так ты будешь похожа на греческую статую…

Джилл смотрит на свое отражение. Мне требуется целая минута, чтобы сообразить – ее молчание не означает неодобрения. Ее глаза становятся круглыми, как двадцатипятипенсовики, и такими же блестящими. Она едва сдерживает слезы.

– О, Лиззи! – только и может произнести она.

– Это ужасно, да? – нервно спрашиваю я. – Это то же самое платье. Я просто перенесла некоторые швы, точнее, вообще все швы. Это было тяжело, но мне показалось, что этот стиль очень тебе пойдет. У тебя почти классические пропорции, а ничего более классического, чем греческие статуи, придумать нельзя…

– Я хочу показать это маме, – изменившимся голосом говорит Джилл.

– Хорошо, – соглашаюсь я и спешу подобрать ее метровый шлейф, который я прикрепила сзади.

– Он пристегивается сзади и образует нечто вроде турнюра, чтобы можно было танцевать. Мне не хотелось, чтобы он тебе мешал, но и убрать его совсем я тоже не решилась, собор Святого Патрика такой огромный…

Но она сломя голову выскакивает из примерочной в приемную, где ее ждут мама и месье Анри.

– Мам! – кричит Джилл, откидывая в стороны занавески. – Смотри!

Миссис Хиггинс давится шампанским. Мадам Анри несколько раз хлопает ее по спине, пока она вновь не обретает дар речи.

– О, милая моя. Ты выглядишь потрясающе. – Ее глаза сияют так же ярко, как и у дочери.

– Да, – говорит Джилл дрожащим от волнения голосом. – Правда?

– Правда, – подтверждает миссис Хиггинс и подходит ближе, чтобы разглядеть платье в деталях.

– Это то самое платье, которое она тебе дала? Эта стерва, я имею в виду маму Джона?

– Да, то самое, – говорю я. Мне хочется рассмеяться. Я не могу объяснить почему. Я чувствую и возбуждение, и радость одновременно. Как будто кто-то открыл бутылку шампанского у меня внутри. – Конечно, это оно, только я его немного изменила.

– Немного! – хихикает Джилл. Да! Хихикает! Это Плакса-то! Вот здорово!

– Оно такое красивое, – причитает миссис Хиггинс. – Ты в нем как… как принцесса!

– Кстати, нам необходимо обсудить, что мы наденем на голову, – говорю я. – Я уже сказала Джилл, что ей нужно поднять волосы. Оставить только несколько завитых прядей сзади. Здесь хорошо подошла бы тиара. Она будет очень здорово смотреться в ее волосах..

Но меня никто не слушает. Обе Хиггинс стоят перед зеркалом, шепчутся и счастливо улыбаются.

Невозможно поверить, что всего несколько недель тому назад эта невеста рыдала в туалете и появлялась на примерках, распространяя вокруг себя ядовитый запах тюленьих фекалий.

– Итак, – говорит мне мадам Анри, когда я отхожу в сторону, поскольку ни моя клиентка, ни ее мама меня не слышат, – ты справилась.

– Да, – отвечаю я и понимаю, что все еще не могу в это поверить.

И мадам Анри еще больше удивляет меня. Она наклоняется и берет мои руки в свои.

– Это тебе, – улыбается она.

Она вкладывает мне в руки какую-то бумажку. Я опускаю глаза и вижу чек, С большим количеством нулей. Тысяча долларов!

Я поднимаю голову и вижу смущенного, но довольного месье Анри.

– Это тебе в качестве рождественского подарка, – говорит он по-французски.

Растроганная, я бросаюсь и обнимаю их обоих.

– Спасибо, – всхлипываю я. – Вы оба просто потрясающие!

– Так ты придешь? – спрашивает меня Джилл, когда я осторожно помогаю ей снять платье. – На свадьбу. И на прием. Ты приглашена. Приглашение на два лица. Можешь привести с собой того молодого человека, о котором ты мне так много рассказывала.

– О, Джилл, – улыбаюсь я. – Как мило с твоей стороны. Я с удовольствием приду. Только без Люка. Он уезжает на праздники во Францию.

Джилл смущается:

– Без тебя?

Я старательно удерживаю улыбку на лице:

– Конечно. Он едет к родителям. Ничего страшного. Уж я-то твою свадьбу точно не пропущу.

– Отлично, – говорит Джилл. – Тогда я буду знать, что у меня там есть хоть один друг, не считая моей семьи и ребят из зоопарка.

– Мне кажется, очень скоро ты обнаружишь, что у тебя гораздо больше друзей, – замечаю я.

По дороге домой я чувствую, что парю в облаках. Причина лежит в кармане – чек на тысячу долларов и приглашение на свадьбу. Я не могу думать ни о чем, кроме того, что ей понравилось, понастоящему понравилось то, что я сделала!

Как прекрасно она выглядит. Совсем так, как я себе и представляла. Миссис Мак-Дауэлл умрет, когда ее увидит. Просто умрет. Она отдала своей невестке платье, чтобы унизить, показать, что она не одобряет выбора сына.

Ну и кто теперь будет чувствовать себя униженным, когда «Плакса» превратилась в самую прекрасную невесту сезона?

И я обязательно туда пойду, чтобы увидеть все своими глазами! У меня лучшая работа в мире!

Хотя, как вы знаете, мне за нее и не платят.

Я продолжаю витать в облаках, входя в здание и поднимаясь на лифте в нашу квартиру. Витаю, видя Люка на фоне горящей огоньками елки. Он держит в руках бутылку вина и кричит: