Маска (СИ) - Марина Лётная Страница 55

Первым танцем был объявлен вальс, заиграла классическая музыка. С высоты подмостков открывалось красочное зрелище на шумных и нарядных студентов. И не лень же было приносить с собой платья с туфлями… Честно говоря, выглядело красиво, сверху походило на движущийся калейдоскоп. Мне понравилось.

Не понравилось только сохранять безразличие, глядя на Муратова в лапищах Лизы. И когда я почувствовала, что на голове устроила полный кавардак, было поздно унимать руки. Они с Гончаровой закружились по сцене, пока Лекса осторожно поглядывал в мою сторону. Знаю, он старался не вызывать подозрений, которых больше всего боялась я сама.

Вилка была той ещё трусихой, только умело это скрывала. Хотя, если я продолжу так пялиться, думаю, меня справедливо будет уволить за одно лишь недовольное выражение лица.

Я наблюдала за ним. Лёша и молоденькая девчонка.

Забавно, Лиза ведь тоже была его немного старше. Но выглядела молодо и довольно… Мило рядом с Лексой. Наверное, такую невестку себе хотела его мама?

Глава 23 «У нас ещё будет время»‎

Лекса помог мне. За один вечер им удалось повторить все изученные танцы и выучить три новых. Он пришёл подготовленный, и, кажется, Ира скинула ему видео тех номеров, что не успела разобрать сама, а я осталась в стороне от этого дела. Приходилось только наблюдать и иногда хвалить студентов. Нет, а что? Действительно, было красиво.

И обидно! Я что ли зря марафетилась… Притащилась в платье! Не знаю, представится ли ещё возможность своими косолапыми ножищами понаступать Муратову на ботинки среди таких же, как и я, Винни Пухов. И они называют это «танцы», «зимний бал». Не так уж и противно звучит.

В одиннадцатом часу мы послушали какую-то первокурсницу, захотевшую выступить на мероприятии со стихами, единогласно утвердили её, а затем уставшие балеруны быстро освободили зал. После сухого прилюдного «до свидания» Муратов… Торопливо набросил куртку и с общим потоком удаляющихся людей исчез за металлической дверью.

Ушёл вместе со всеми, и в какой-то момент я осталась стоять одна. В стихшем пустом зале и лёгком трансе.

Серьёзно? Это действительно то, чего я так долго ждала?

Я осмотрела помещение, быстро остывающее после столпотворения. Гора смятых фантиков и пластиковых бутылок, наваленных в урне у выхода, заляпанные пальцами зеркала. Закрытые непроницаемыми полотнами окна. Лишь одно оставалось не занавешенным, но снаружи было давно черно. Вверху только хрустальная советская люстра грозно поблёскивала. Стало как-то не по себе… Стало тоскливо.

Сегодняшний вечер я одержимо сочинила себе в лучших декорациях и намеревалась хоть немножечко их прочувствовать! Напредставляла, как мы с Лексой кружимся по грёбанному залу. В итоге я видела, как он делает это с другими. А теперь! Пришло время посмаковать одно нечаянное прикосновение мизинцем и его томные взгляды. Да Муратов просто мечта!

Мечта какой-нибудь девственницы, романтизирующей любой взмахи ресниц!

Я пнула пакет с тюлями, которые мне предстояло успеть развесить по сцене и периметру зала в течение недели… Он прошуршал под ряд криво расставленных стульев. Где-то со дна моей негодующей душонки заклубились облака злости. Зубы заныли, потому что я, оказалось, давно стиснула челюсти, стараясь не заматериться.

Но это же совсем не похоже на счастливый финал Элизабет Беннет и Дарси! Я думала, худшие времена позади: нам не нужно пререкаться и враждовать, не нужно скрывать свои чувства друг от друга и даже от его семьи, как бы негативно они не были настроены… Да! Я немножечко переживала! Совсем немножечко! Ну мало ли, будут обсуждать нас за спиной, дойдёт до руководства, и меня уволят… Да, он заботился о сохранении репутации своей преподавательницы. Ну разве нельзя было придумать, как уделить мне побольше времени?!

Ты?! Хитрый, изворотливый цыган, переодевшийся в хер пойми кого ради зачёта! Неужели не мог найти на меня хоть пять жалких минуток?..

— Соскучилась? — я всполошилась от неожиданно прогудевшего голоса и выпрямилась по стойке смирно.

Любимая озорная башка, которую я уже успела мысленно потаскать за волосы, высунулась из-за двери.

Ну да! Он же не мог остаться со мной наедине, когда все уходили домой… Ой дура!

— Эй, я вернулся.

А я остолбенела. Радостный Муратов вошёл в актовый и осторожно прикрыл тяжелую дверь. И пока я обездвижено металась между претензиями и нежными чувствами, закрыл нас на щеколду.

Виолетта, держим себя в руках.

— Всё прошло хорошо? Нас не заподозрили?

Я многозначительно игнорировала его вопросы. Теперь Лекса недовольно сощурился. Голубые глаза недобро сверкнули издалека.

— Как ты и хотела.

Он швырнул вещи на подоконник и направился ко мне через весь зал, беспокойно приблизившись вплотную.

— Стоишь с открытым ртом, чтобы я смог забраться в него языком?

Глаза мои бешено округлились, но тело мгновенно ослабло от предвкушения.

Шутки шутит, бессовестный?

— Вообще-то! Ты не предупредил меня! Я думала, ты ушё… — крепкие руки подхватили меня и усадили на холодную столешницу с музыкальным оборудованием, не дав довозмущаться до конца.

Бедные мои колготочки! Надеюсь, здесь нет деревянных заусенцев…

Я забыла, что хотела сказать, глядя на гипнотически ухмыляющееся губы, легко поглаживающие мой нос.

— Я хотя бы попрощался, — горячо прошептал Лекса.

Припоминает мне про побег с прослушивания? Да нефиг было петь такие откровенные стихи!

— Ты-ы! Дурацкая Кудрявая Башка! — угрожающе прорычала я, заметив, как удивленно взметнулись его идеальные брови.

Когда-то он всё равно бы узнал…

— Как ты сказала? Башка? — по залу разлетелось свирепое эхо, увенчавшееся сдавленным смешком.

Господи, ну а кто же? Покажите ещё одного такого бесстыжего упрямца!

— Хорошо… Ложка Сергеевна. Я вас понял, — ехидно прохрипел Муратов.

Он сказал… «Ложка»?

ЛОЖКА???

— Лекса, тебе хана! — пробубнила я прямо в рот, пытающийся зло вовлечь меня в поцелуй.

— Ошибаешься. Тебе!

Значит, Ложкой он меня за глаза называл?

Муратов впился в мои губы, настойчиво кусая и посасывая их до умопомрачения. Я обмякла, ощущая, что готова отдаться ему прямо на полу университетского актового зала. Подол платья быстро оказался задран, и Лекса пристроился между моих уже горячих от нетерпения ног, прижимаясь отвердевшим, как камень, членом к бедру сквозь натянувшиеся джинсы.

На меня нахлынула изнуряющая жажда по его присутствию внутри. От такой доступной и сомнительной возможности заняться соитием в ВУЗе я вся продрогла, а промежность стала мешать восседать на столе. Мы еле отлепились