Сесилия Ахерн - Люблю твои воспоминания Страница 56

— Куда ты пойдешь? Балет начнется через несколько минут, и твоя дочь будет на сцене. Только не говори мне, что ты и ее бросишь из-за какой-то глупой мужской гордости.

В ложу входят Дорис и Эл, последний полностью занимает оставшееся небольшое пространство, закрывая путь к двери.

Он держит в руке пинту колы и огромную пачку чипсов.

— Скажи ему, Джастин! — Дорис в возмущении скрещивает тонкие руки на груди.

Джастин стонет:

— Что ему сказать?

— Напомни ему, что у вас в семье были случаи сердечных заболеваний, так что ему стоит два раза подумать, прежде чем есть и пить это дерьмо.

— Какие сердечные заболевания? — Джастин хватается руками за голову, в то время как с другой стороны от него Дженнифер продолжает занудно бубнить что-то, напоминая интонациями учителя Чарли Брауна[11].

— Твой отец умер от сердечного приступа, — нетерпеливо говорит она.

Джастин замирает.

— Док не сказал, что это обязательно случится и со мной, — со стоном говорит жене Эл.

— Он сказал, что это вполне возможно. Если в семье есть подобные случаи.

Джастин слышит свой голос как бы со стороны:

— Нет-нет, и мне не кажется, что ты должен из-за этого переживать, Эл.

— Слышишь? — Эл смотрит на Дорис.

— Доктор сказал, что нужно соблюдать осторожность, если у членов семьи предрасположенность…

— Семья тут ни при… — Джастин замолкает. — Слушайте, мне на самом деле нужно отлучиться. — Он пытается пошевелиться в переполненной ложе.

— Ну уж нет! — Дженнифер загораживает ему путь. — Ты никуда не пойдешь, пока не извинишься перед Лоуренсом.

— Да все в порядке, Джен, правда, — неловко говорит тот.

Я зову ее Джен, не ты!

— Нет, не в порядке, любимый! Я ее любимый, не ты!

Все что-то говорят, их голоса сливаются в невнятный гул, Джастин не понимает ни слова. Ему жарко, лоб покрывается испариной, у него начинает кружиться голова.

Неожиданно свет гаснет, раздается музыка, и ему приходится сесть на свое место рядом с раздраженной Дженнифер, оскорбленным Лоуренсом, молчащим Питером, озабоченной Дорис и голодным Элом, который начинает громко чавкать в его левое ухо, поглощая картофельные чипсы.

Он вздыхает и смотрит вверх, на Джойс.

Помогите.

Кажется, что ссора в ложе мистера Хичкока закончилась, но вот уже гаснет свет, а они все еще стоят. Когда освещается сцена, они уже сидят с каменными лицами, только крупный мужчина сзади с видимым удовольствием жует чипсы из большой пачки. Последние несколько минут я, не обращая внимания на папу, пыталась научиться читать по губам, но о чем они разговаривали, так и не поняла.

Сердце колотится, как будто кто-то в моей груди усердно бьет в барабан, его удары я ощущаю всем телом. И все только из-за того, что он увидел меня, захотел прийти ко мне. Мне нужно несколько минут, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь, кроме Джастина, но, когда я немного успокаиваюсь и снова смотрю на сцену, у меня при виде порхающей Бэа перехватывает дыхание, и я хлюпаю носом на протяжении всего ее выступления, как гордая тетушка. Сейчас мне кажется, что единственные люди, посвященные в те чудесные счастливые воспоминания в парке, — это Бэа, ее мать, отец… и я.

— Папа, я могу тебя кое о чем спросить? — шепчу я, наклоняясь к нему.

— Он только что сказал той девушке, что любит ее, но это не та девушка. — Он закатывает глаза. — Идиот. Девушка-лебедь была в белом, а эта в черном. Они совсем не похожи.

— Она могла переодеться для бала. Никто не носит каждый день одно и то же. Понимаешь, дело в том, что я, э-э… кое-что произошло, и, ну…

Он оглядывает меня с головы до ног:

— Господи, да говори уже, пока я не пропустил еще что-нибудь.

Я перестаю шептать ему на ухо и заглядываю ему в лицо:

— Мне кое-что дали… лучше сказать, что со мной разделили кое-что особенное. Это совершенно необъяснимо и вообще не имеет смысла, что-то вроде Девы Марии у нас в Ноке, понимаешь? — Я начинаю нервно смеяться, но быстро останавливаюсь, увиден выражение его лица.

Нет, он не понимает. Папа выглядит сердитым, от того что я использовала явление Богоматери в графстве Мейо в 1870-х годах как пример абсурда.

— Хорошо, возможно, это плохой пример. Я имею в виду, что случившееся нарушает все возможные законы. И я не понимаю почему.

— Грейси. — Папа поднимает подбородок. — Нок, как и вся остальная Ирландия, многие века страдал от набегов, выселений и голода, и Наш Господь послал Свою Мать, Благословенную Деву, навестить Его угнетенных детей.

— Нет. — Я прижимаю ладони к лицу. — Я имела в виду не то, почему явилась Мария, а то, почему это… эта вещь случилась со мной. Та вещь, которую мне дали.

— О! Что ж, тебе от этого хуже? Потому что если ее не было, а потом тебе ее дали, я бы перестал называть это «вещью» и стал бы говорить о ней как о «даре». Смотри, как они танцуют. Он думает, что она девушка-лебедь. Странно, он же видит ее лицо. Или это как с Суперменом: он снимает очки и оказывается другим человеком, хотя совершенно очевидно, что это тот же самый?

Дар. Я никогда об этом так не думала. Я смотрю на родителей Бэа, светящихся от гордости, и думаю о ней, плывущей в стае лебедей. Качаю головой: нет, никому от этого не плохо.

— Но я не понимаю почему, и зачем, и…

— Что же это происходит с людьми в наши дни? — шипит папа, и мужчина рядом со мной поворачивает голову в нашу сторону. Я шепчу извинения.

— В мое время что-то просто было. Никаких курсов в колледже, после которых люди выпускались дипломированными специалистами по Почему, Как и Потому что. Дорогая, иногда нужно забыть все эти слова и записаться на небольшой урок под названием «Спасибо». Посмотри на сцену. Ты заметила, чтобы кто-нибудь удивлялся тому, что женщину превратили в лебедя? Ты когда-нибудь в своей жизни слышала что-нибудь более нелепое?

Я смеюсь и шепчу:

— Нет.

— И тем не менее эта чертова вещь несколько веков знаменита во всем мире. Кого в театре только нет, и верующие, и атеисты, и интеллектуалы, и все они хотят увидеть, как этот парень в трико окажется в итоге вместе с этой девушкой-лебедем, чтобы она могла покинуть озеро. Только любовь того, кто никогда не любил, может разрушить чары. Почему?

Какая разница почему? Ты думаешь, что эта женщина в перьях спросит почему? Нет. Она скажет спасибо, потому что она может жить дальше, носить красивые платья и гулять, вместо того чтобы клевать промокший хлеб в вонючем озере каждый день до конца своей жизни.

Я ошеломленно молчу.

— А теперь тссс, мы пропускаем представление. Смотри, она что, хочет теперь себя убить? — Он облокачивается на край балкона и наклоняется, чтобы лучше разглядеть происходящее на сцене.