Непорочная - Слава Доронина Страница 56

— Папа не мог заниматься чем-то противозаконным… Неужели ты не попытаешься разобраться, виноват он на самом деле или нет?

— Если его фото в моей папке, то очевидно, что мог. Я фаталист, Антонина. Только глупец рискнет собственной судьбой ради чужого человека, обреченного на неудачу. — Леон смотрит на меня давящим взглядом.

— Неудачу? Это означает…

— Да, — обрывает он. — Твоему отцу я ничем не смогу помочь.

От суровой сдержанности Дамианиса становится лишь страшнее. Лучше бы он все швырял, был агрессивным, ругался на всех языках, какие только знает.

Взяв папку и сумку с ноутбуком, Леон покидает кабинет, оставляя меня с ощущением безысходности, беспомощности и пустоты.

Мы можем жить с человеком всю жизнь и ничего о нем толком не знать. Не исключено, что так случилось и со мной. И от этого лишь паршивее на душе. Не представляю, чего ждать и, главное, где взять терпение, чтобы вынести эту чудовищную бурю. Откуда черпать силы, которых почти не осталось? Разве я могу желать зла и смерти собственному отцу?

Сползаю на корточки и сижу не шевелясь, пока комната не погружается во мрак. Затем перебираюсь на диван в углу и, сжавшись в комок, лежу неизвестно сколько. На глаза то и дело наворачиваются слезы.

Под утро меня находит Зифа. Помогает дойти до комнаты, укладывает в постель. и приносит теплой воды. Поглаживая ладонью по голове, напевает что-то на своем родном языке. На удивление, успокаиваюсь и засыпаю, желая, как можно дольше не возвращаться в реальность. А когда просыпаюсь, понимаю, что буря внутри даже не думает затихать. И выберусь ли я из нее целой и невредимой, пока под большим вопросом.

Почти неделю зависаю на сериалах. Поначалу это здорово отвлекает, но потом приедается. Особенно после того, как в каждом, абсолютно в каждом фильме наступает счастливый конец.

В память намертво врезаются слова одного из героев, что настоящая любовь бывает один раз в жизни и все оправдает. В нашем случае ничто и никто не оправдает Леона, если он расправится с моим отцом. Пусть я расслабилась на острове без работы, влюбилась без памяти и сошла с ума от страсти к мужчине, но это еще не значит, что отупела.

***

— Может, с нами в море? — спрашивает Майса, заглядывая в спальню с подносом.

Уверена, ее Зифа подослала. Но напрасно, я никуда не пойду. И есть не хочу. Кусок в горло не лезет.

— Нет. — Смотрю в экран телевизора.

Хочется вскочить с кровати и всех разогнать. Не видеть ни одну живую душу.

— Почему? — Майса ставит поднос на тумбочку и садится на кровать. — Давай поплаваем, покормим черепах, порыбачим, — перечисляет мои любимые развлечения.

— Сил нет. Желания тоже. Да и голова раскалывается. В следующий раз.

Что там говорил Леон? Чтобы не смела даже думать о побеге? У меня бы сейчас и не получилось.

— Лучше принеси, пожалуйста, обезболивающее и апельсиновый сок. Холодный, — прошу я, чувствуя, как начинает мутить от непроходящей пульсации в висках. — И еду убери.

— Хорошо, — печально вздыхает Майса и, прихватив поднос, выходит из спальни.

Поплакать бы как следует, но слез больше нет. Да и разведение сырости никак не повлияет на мою ситуацию, а значит, не стоит тратить на это энергию. Которой и так катастрофически мало.

Майса приносит лекарство. Я запиваю таблетку соком, жду, когда она подействует, и опять засыпаю. Сон — единственное состояние, которое дарит сейчас облегчение и покой.

До тошноты пресытившись отдыхом и мелодрамами, решаю сходить к океану и полюбоваться на закат. На берегу я замечаю Майсу. Она не одна, с ней несколько девушек. Они разожгли костер и танцуют возле него.

Присев на песок, наблюдаю за ними. Опять думаю о Леоне. Вспоминаю, как он отвез меня на свадьбу своих друзей, как я поймала букет, а потом мы занимались сексом в машине у дома. Сердце ноет и рвется на части от тоски. Стоит закрыть глаза, как передо мной возникает Дамианис и наши сумасшедшие ночи.

Очень больно.

Некстати всплывает еще одно воспоминание: как однажды мы задержались с в офисе. К Леону тогда приехал знакомый, и они при мне обсуждали важные документы. В тот момент я ощутила свою значимость. А это оказалось просто фейком. Дамианис проверял, солью потом данные или нет. Сволочь.

Я то сгораю от отчаяния, что наши отношения зашли в тупик, то готова жечь на костре Леона и с наслаждением смотреть, как языки пламени причиняют ему такую же боль, что полыхает сейчас во мне.

— Тоня, пошли к нам!

Пока утопаю в горечи своих разбитых надежд, подбегает Майса.

— Вы сегодня что-то празднуете? — решаю я уточнить.

— Да! У меня день рождения, — улыбается она.

— Правда? — Поднимаюсь с песка и спешу обнять. — Поздравляю!

Неудобно вышло. Я не придала значения тому, что Майса сегодня с самого утра нарядная и в отличном настроении, а вместо омлета с беконом принесла огромный кусок торта.

Пересилив себя, соглашаюсь присоединиться к празднику. Девушки увлекают за собой в танец, громко смеются. От этого шума начинает сильно кружиться голова. На мгновение теряюсь в пространстве, а в следующее кто-то хватает меня за руку и толкает на песок в нескольких сантиметрах от огня. Еще чуть-чуть, и то, чего желала Дамианису, случилось бы со мной.

— Тоня! — У Майсы испуганный взгляд.

Как в тот день, когда мы выбрались за нарядами и я упала в обморок от духоты.

— С тобой все в порядке?

— Да, — отвечаю чистую правду.

— Так, на этот раз я точно скажу маме о твоих недомоганиях.

Майса встает с песка и тащит меня за собой.

— Не нужно...

— Нужно!

— А я говорю нет. И если ты не послушаешь, то компьютер завтра не увидишь. Я ведь обещала добавить недостающую сумму… — опускаюсь до шантажа. — Могу и передумать.

— Так нечестно, — обиженно произносит Майса.

Знаю. Но что поделать. Зифа обязательно доложит о приступе Леону, а меньше всего хочется, чтобы он думал, будто я стараюсь привлечь его внимание. Потому что это не