Ника Муратова - Прогулки по радуге Страница 57

— Подожди, чем сильнее цивилизация будет влиять на этот край, тем меньше подобной самобытности у них останется. Это реалии развития, так случается везде. — Рози не слишком восторгалась местными традициями, по ее мнению, было бы лучше, если бы эти люди уделяли больше внимания образованию и развитию, чем тратить столько усилий на оберегание своего прошлого. Для нее национальные традиции не имели большого значения. Будучи воспитанной в американской среде, где эти элементы отсутствовали, она видела в них лишь экзотику, красивую, интересную, но совершенно бесполезную.

— Одно другому не мешает, — возразил Данила. — Есть множество примеров развитых наций, которые, двигаясь вперед в своем развитии, не потеряли драгоценные жемчужины своей культуры. И я считаю, это очень важно.

— Да нет, в большинстве случаев национальная культура и традиции отодвигаются на задний план, когда дело доходит до мощного экономического развития, образования и так далее. Тут уже не до ракушек и свинячьих хвостов, — насмешливо сказала Рози.

— Тебе, Рози, это трудно понять, потому что в вашей стране народы, которые являются хранителями подобной культуры, загнаны в резервации, а остальные жители — эмигранты, сознательно покинувшие свою родину, оторвавшись от своих корней. Так что ты не можешь так судить обо всех, основываясь только на опыте вашей страны. Я сам такой же сбежавший, так что знаю, о чем говорю.

Они не успели продолжить свою дискуссию, так как Эрика захлопала в ладоши, привлекая внимание гостей.

— А теперь — торт! — объявила она и погасила свет.

В комнату торжественно вошла Рабдина, неся с помощью няни огромный торт с зажженными свечами.

— С днем рождения, Данила! — Она важно подвела его к торту. — Ну, задувай! И не забудь желание загадать!

Данила послушно задул свечи, загадав желание, и дал Рабдине право первой разрезать торт.

— Какое же ты загадал желание? — улыбнулась Эрика, заметив, что Данила сделал паузу перед тем, как задул свечи.

— Не говори, не говори! Не исполнится! — на полном серьезе воскликнула Рабдина.

— Не могу сказать, так как хочу, чтобы оно непременно сбылось! — виновато пожал плечами Данила.

Вечеринка продолжала набирать темпы, гости вливались в общую струю веселья и уже практически все танцевали, отдаваясь во власть энергичных ритмов музыки. Эрика, наблюдая за друзьями, с улыбкой отметила, что Фил ни на минуту не отходит от медсестры Мирьям, что заботливо кружится вокруг нее, словно лебедь вокруг своей лебедки. То, что Фил неравнодушен к Мирьям, она заметила давно, и это было неудивительно, мягкий, женственный характер девушки и ее красота не могли оставить равнодушными никого. Да и работа в одном госпитале явно сближала их: дежурства, совместные переживания, общие интересы… С недавнего времени они с Данилой стали замечать, что по утрам Мирьям иногда приезжает в госпиталь вместе с Филом, видимо, отношения их переросли в новую фазу, и она иногда ночевала у него. Они радовались за них, но и беспокоились в то же время, потому что знали, что семья Мирьям может чинить препятствия их любви. К белому человеку здесь относились либо как к добытчику, который должен, делясь доходом, обеспечивать весь клан, а не только свою жену; либо же девушек просто не отдавали им. Вывезти местную девушку из влиятельной семьи, не избежав неприятностей или крупного откупа, было практически невозможно. Фил не хотел обсуждать эту тему, и Данила с Эрикой не вмешивались в его личную жизнь. Но смотреть на его нежную заботу и проявления любви к этой красавице было в любом случае приятно. «Надеюсь, у них все будет хорошо», — думала Эрика, с улыбкой наблюдая за ними.

Позже, когда все танцы были перетанцованы, все мясо с гриля было съедено, все напитки выпиты и даже от торта не осталось ни единого кусочка, они лежали, усталые и возбужденные одновременно, обняв друг друга. Данила гладил ее волнистые волосы и думал о том, как переменчива порой бывает судьба. Они жили вместе уже не один месяц, но он до сих пор не потерял остроты своих ощущений и чувств. С Эрикой ему казалось, что жизнь обрела совершенно иной смысл. Они были так близки по духу, что могли бы стать лучшими друзьями, если бы не страсть, которую он питал к ней и которая только усиливалась со временем. Она понимала его с полуслова, а иногда и слов не требовалось, и он удивлялся, как люди, выросшие в таких разных мирах, могут настолько чувствовать друг друга. В то же время ему пришлось достаточно долго и терпеливо выжидать, пока Эрика не только позволила ему приблизиться к ней, но и сама дала волю своим чувствам. Это было нелегко. Поначалу она напоминала затаившегося зверька, полного страха, боли и боязни оступиться. Каждый шаг, который она делала в его сторону, был небольшим и очень осторожным, она словно пробовала свои силы, свои способности. Он не торопил ее. Он знал, что если надавит слишком сильно, то может сломать тот пока еще тонкий росток любви, который она посадила. Казалось, она сама не верила, что этот росток выживет на ее почве. Но она старалась. Она старалась изо всех сил, ухаживала за своим чувством, словно за редким растением, и ее старания были так трогательны, что переполняли его сердце огромной нежностью. Пришло время, когда они решили жить вместе. К тому моменту они уже и так довольно часто проводили время то у него, то у нее дома, и их отношения не были ни для кого секретом.

— Эрика, может, хватит нам бегать друг к дружке в гости? Может, пора тебе переехать к нам? — осторожно спросил ее тогда Данила, решив заранее, что, если она не согласиться, он не станет настаивать. К его удивлению, Эрика согласилась не задумываясь.

— Я давно ждала, когда тебе надоест жить на два дома, пусть и расположенных по соседству. Наверное, если бы мы жили далеко друг от друга, ты бы раньше созрел для этого предложения?

— Как ты можешь так говорить? — возмутился было Данила, но потом увидел, что она шутит. — Я думал, ты не согласишься, а так бы я с самого первого дня твои вещи к себе перенес!

— Ну так уж и с первого! — хохотала Эрика, представив себе эту картину.

Рабдина была вне себя от восторга, когда Данила сообщил ей, что Эрика теперь будет жить вместе с ними. Правда, на нее эта новость оказала несколько неожиданное воздействие.

— Она станет моей мамой? — робко спросила она. При этом глаза ее были полны той надежды, которая свойственна детям, до сих пор верящим в чудо.

— Пусть она сначала побудет тебе старшей сестрой, хорошо? А потом мы посмотрим. — Даниле не хотелось обнадеживать ее понапрасну, хотя это было именно тем, чего бы и он тоже желал от всей души.

— Хорошо, — вздохнула Рабди, — но все же лучше было бы, если бы она стала моей мамой. Я так хочу, чтобы у меня была мама…