Галина Врублевская - Женское начало Страница 57

Выходные дни приятно нарушали размеренное течение жизни. Приезжала на машине Яна и забирала его в город. Иногда они посещали кино или театр, но чаще проводили время вдвоем, не выходя из квартиры на Варшавской улице. А еще Яна настояла, чтобы он, наконец, вставил себе зубы.

Пан Станислав улетал к себе в Америку в начале ноября, в канун праздника, утратившего название и смысл. Яна и Павел провожали его в аэропорту. Гость так и остался в заблуждении относительно семейного положения Павла, считая, что он холост. Зато американский профессор был скрупулезен ко всему, что касалось дел. Он заверил Павла, что добьется в польском землячестве выделения гранта на архивные исследования, связанные с жизнью его предков в России, так что его отец, взявшийся за эту работу, обязательно будет вознагражден. Уже подходя к заградительному турникету, Пан Станислав обернулся в последний раз и воскликнул:

– Передавайте сердечный привет пани Марте. Я буду звонить ей!

И вот они снова вдвоем, на Варшавской улице. Яна успела за короткое время общения с отцом привязаться к нему, и сейчас, после расставания, ей сделалось грустно. Павел присел рядом на диван, обнял любимую:

– Не хандри. Я ведь – с тобой!

– Сейчас, да. Но что будет дальше?

И вдруг она сделала признание, которое долго оттягивала. Впрочем, молчать дальше было просто бессмысленно:

– Паша, у нас будет ребенок.

– Ребенок! А ты уверенна? Ты же говорила, что предохраняешься. Средство не сработало?

– Ты, кажется, не слишком рад, Паша. Да, я говорила, что предохраняюсь, не хотела тебя волновать. Но мне ведь уже тридцать три, и так припозднилась с этим делом. Тебя это ни к чему не обязывает.

– Не сердись, глупенькая. Но это все так неожиданно. Тебе ведь известно мое положение: я даже не могу требовать развода, пока с Натальей все не уладится. Если я сейчас заговорю об этом, она совсем упадет духом. А срок какой?

– Срок такой, что менять решение уже поздно. Да неужели ты сам не замечал, что я пополнела? – Яна приподняла свитер.

Павел впялился в открытое место: да, вроде бы животик округлился, хотя определенно сказать трудно:

– Под одеждой совсем незаметно, – он осторожно положил ладонь на ее живот.

Затем Павел поинтересовался, делала ли она исследования, известно ли ей, кто родится: девочка или мальчик? Яна ответила, что все жизнь ее любимым занятием было составлять прогнозы, и в этом случае она попытается угадать сама.

– Но как? На биржевом рынке ты опираешься на предварительные данные. А тут от чего оттолкнешься?

– Тоже от статистики, – улыбнулась Яна. – Пятьдесят один процент за то, что родится мальчик, и сорок девять – за девчушку.

– Я бы девочку хотел, – робко заметил Павел.

– А я мечтаю о парне.

В эту ночь, каждый из них долго не мог заснуть. Павел ворочался, будто пытался вырваться из кольца проблем, обступающих его со всех сторон. Яна ругала себя за то, что не нашла мужества поделиться своими сомнениями: доктор предположил, что у нее срок больший, чем выходило по ее расчетам. Но если прав был доктор, отцом ребенка мог быть Евгений. Однако Яне это казалось абсолютно невероятным, ведь Павел впервые появился у нее в доме, когда началось лунное недомогание. Этим и была подведена черта под связью с Евгением. Она, правда, слышала, что бывают аномальные случаи нарушения границ, но с ней этого не могло произойти. Яна всем нутром ощущала, что отцом будущего ребенка является Павел.

Приближался Новый Год, а снега все не было. В Питере установилась по-европейски теплая зима с моросящими дождями и туманами. Врач рекомендовал Яне больше времени проводить на свежем воздухе. Располневшая Яна, перебирая в шкафу вещи, наткнулась на короткую шубку «автоледи» из серо-голубой норки. В прошлом сезоне она едва успела обновить ее, надела разок на юбилей к Палеям. Потом сразу наступила весна, и о шубе пришлось забыть. По нынешней теплой и сырой зиме мех также был некстати, но растущий в утробе ребенок требовательно захватывал жизненное пространство и теперь смог бы уместиться только под широкими полами этой шубки. К тому же, и смотрелась она в комплекте с комбинезоном для беременных очень эффектно. В этой шубке неспешно выгуливал теперь свою истинную жену Павел, приезжая на выходные из Комарово, а в будние дни компанию Яне охотно составляла Марта, живущая по соседству.

Женщины встретились ранним вечером у входа в парк и медленно пошли по стылым, бесснежным дорожкам. В другие годы в это время лыжники уже осваивали трассу по периметру ограды, дети на санках и фанерках катались с многочисленных горок, а добропорядочные папаши лепили для своих малышей снеговиков. Нынче наступление зимы и Нового Года обозначалось мерцанием электрических гирлянд, свисающих между фонарями, и нарядной елью на центральной площадке парка. Народу было немного.

Подруги прохаживались по освещенным дорожкам, предусмотрительно избегая темных аллей. Среди людей можно было чувствовать себя в безопасности. Женщины обменялись последними новостями. Марта сообщила, что ожидает появления очередного гостя, Яна рассказала о решении суда по делу Натальи Степановны: ей назначили наказание в пять лет лишения свободы.

– Бедняга! – воскликнула Марта. – Как же она теперь?

– Когда она людей обирала, чужие зарплаты себе в карман клала, то бедной себя не чувствовала, – жестко сказала Яна. – Зато мой ребенок успеет подрасти и привыкнуть к отцу. Хотя, конечно, Павел не оставит ее без внимания. Они оба, вместе с Котовым, будут помогать ей. Хотя, возможно, Котов забудет о своем обещании. Кстати, я давно ничего о нем не слышала. Как он переехал в город, Павел перестал упоминать про него.

– И ты ничего не знаешь о его болезни? – Марта остановилась, зябко поежилась, подняв воротник осеннего пальто. – Катя тебе ничего не говорила?

– Я в последнее время с ней почти не общаюсь. Она звонит только, когда выпьет. И такую чушь начинает нести, готова часами болтать ни о чем. А у меня времени в обрез до родов осталось. Я должна денежек впрок заработать нам с малюткой. Павел в этом смысле человек не слишком практичный: на конюшне получает чуть больше, чем прежде в парке. Да и Наталье будет деньги высылать. Так что, мне не до болтовни. Если на моем определителе номер Катиного телефона высвечивается, я трубку не беру. Но в последнее время она поняла, кажется, что я не хочу с ней общаться, когда она наберется. Перестала звонить!

– Яна! Разве можно так с лучшей подругой поступать!

– Рюмка ей лучшая подруга.

– Значит, ты в самом деле ничего не знаешь, раз так говоришь. Олег-то, ее муж, умирает!