Маша Царева - Блондинка и брюнетка в поисках приключений Страница 58

Взвизгнув, я прорвалась в центр круга.

– Мира! Мира! – подбодрила меня Шакти.

Я плохо соображала, что делаю. В экстремальных ситуациях мой мыслительный процесс замораживается и робко прячется за первобытные инстинкты. Я наклонилась к костру и ухватила тлеющее с одного края поленце.

– А ну прекратите! – мой голос прерывался. – Я вас всех на десять лет в тюрьму упеку!

Я ткнула поленцем под нос Подаркину, тот, по-бабьи взвизгнув, отшатнулся, разжав руки и выпустив Настю. Ее голова безвольно откинулась назад и с глухим стуком ударилась об землю. Лиана уронила барабан на землю. Все в недоумении смотрели на меня. Первой пришла в себя Шакти.

– Девушка, – строго сказала она, – брось головешку. Ты что, не видишь, твоей подруге хорошо?

Я не подумала ее послушаться, цепляясь за свое жалкое подобие оружия, как за саму жизнь.

– Я вижу, что моя подруга ничего не соображает! Я вижу, что вы обманом ее одурманили. Хорошо еще, что я выплюнула суп.

– Я знал, – в отчаянии воскликнул Павел Подаркин, – она странно себя вела… просто я подумал, что на всех по-разному действует пища искренности… – Он осекся и умолк, остановленный красноречивым взглядом Шакти.

– Какие наркотики, девочка? – нахмурилась она. – Мы не употребляем наркотических веществ. Твою подругу опьянил горный воздух и дым костра. Мы ни к чему ее не принуждали, она сама захотела.

– Можешь не оправдываться, мне все равно, – я схватила Настасью за локоть и потянула ее вверх, та с трудом поднялась с земли, – в любом случае, сейчас мы уходим. Забираем свою одежду и сматываемся.

– Ночью? – приподняла брови Шакти. – Это несерьезно. Можете остаться переночевать. Мы ничего вам не сделаем, правда. Утром пешком дойдете до дороги, а я вызову для вас такси.

– Еще чего! – хмыкнула я. – Уж лучше я ноги в ночных горах переломаю, чем еще хоть на минутку останусь в такой компании, как ваша!

– Настасья, потерпи, потерпи, – шептала я одурманенной наркотиками подруге, – вот только доберемся до аэропорта. И махнем на Гоа, к океану.

Мы сидели на обочине дороги, далеко внизу мерцающими огнями переливался город. Хорошо еще, что на правах трезвенницы оказалась я, а не Настасья – с ее врожденным топографическим кретинизмом мы вряд ли нашли бы дорогу обратно.

Земля была теплой и сухой, звезды – огромными и низкими. Мне хотелось спать, а Настасья то неразборчиво пела какой-то французский шансон, то начинала постанывать, словно от еле уловимой боли. Я гладила ее по плечу и полусонно уговаривала:

– До рассвета осталось совсем немного, терпи. Это я во всем виновата. Но, честное слово, я не думала, что так оно будет. Я просто хотела избавиться от… Ох, да что там, все равно ты сейчас не соображаешь ничего. Так уж и быть, разрешу тебе походить по магазинам… Нам надо радоваться, что мы отделались так легко.

Ведь страшно и предположить, в какие неприятности могли вляпаться две почти абсолютно голые девушки – блондинка и брюнетка, оказавшись среди ночи в малонаселенном районе загадочной Индии.

Несколькими месяцами позже, в стылой предновогодней Москве, эта странная история получила продолжение – вернее, логическое завершение.

Дело было на елочном базаре. В очередной раз моя практичность воевала с Настиной расточительностью и болезненной тягой к красивой жизни. Обледеневшими губами Настасья доказывала мне, что миниатюрная голубая ель – это в сто раз лучше и аристократичнее, чем просто пушистая лесная елочка. Мне же казалось бессмысленным украшать скоротечный праздник столь дорогим атрибутом, которому в итоге все равно было суждено оказаться на помойке.

В тот момент, когда я уже готова была вцепиться упрямице в волосы, в наш экспрессивный диалог вмешался голос со стороны:

– Девушки, купите елочные игрушки! Handmade.

Я бы не обратила на торговца внимания, если бы только голос его не показался мне таким знакомым.

Обернулась – так и есть, Шурик.

Чертов Шурик, обида на которого не прошла и со временем.

В безразмерной ушанке, видавшем виды тулупе и огромных валенках, Шурик перетаптывался возле раскладного столика, на котором толпились убогие уродливые Дед Морозы, упитанные Снегурочки и кривоухие зайцы, сделанные самым топорным образом из ваты.

– Вот, – он обвел рукой свое богатство, – на Снегурочек сегодня скидка.

– Шурик? – Я нависла над столиком, не веря своим глазам.

Он растерянно заморгал. Видимо, его деморализовала моя меховая шапка, плотно надвинутая на лоб. Декабрь выдался до противного холодным, а мы были избалованы фирменной мягкой европейской зимой.

– Мира, – прошептал он, – и Настасья. Что вы тут делаете?!

– А где мы, по-твоему, должны быть? – с сарказмом воскликнула я. – В тантрической секте? О, кстати, забыла тебя поблагодарить, нам там были очень рады.

Взгляд его заметался, стараясь не столкнуться ненароком с моим.

– Да ладно тебе, – неуверенно улыбнулся Шурик, – надо быть свободнее, раскрепощенней… Мы живем в век, который больше не несет в себе дурацких запретов.

– А я считала, что мы живем в век, в котором гарантируется свобода выбора, – вмешалась Настасья, – а нас опоили наркотическим супом и едва не изнасиловали.

– Нам еле удалось унести ноги, – подтвердила я, – и все благодаря тому, что я с детства не люблю супы.

– Вы сбежали? – заморгал Шурик.

– А ты как думал?

– Шакти ничего не сказала… Не позвонила. Постойте, так вас… не инициировали?

– А ты-то чего так разволновался? – подозрительно прищурилась я. – Тебе-то с этого что?

У него было такое растерянное выражение лица… И вдруг в моем мозгу что-то щелкнуло, и все встало на свои места.

Шурик! Пронырливый Шурик и его нелепые способы самообогащения! И как я могла поверить в его неожиданное просветление! Для того чтобы поставить ему неизлечимый диагноз, стоило только вспомнить историю с зеленым чаем, который он выдавал за марихуану и успешно некоторое время продавал.

– Постой-постой, – я крепко ухватила его за рукав, потому что у Шурика было такое лицо, словно он собирается сбежать, наплевав на своих уродливых ватных Дедушек Морозов, – Шакти тебе платит, да? Чтобы ты приводил новых людей в ее секту?

– Мира, ну зачем ты так…

– Она ему платит? – дошло до Настасьи. – Так вот на какие деньги ты путешествовал в Италию! А ты знаешь, что мы можем подать на тебя в суд?!

Шурик втянул шею в самовязаный грубый шарф.

– Девчонки… Ну что вы в самом деле, – пролепетал он, – здесь же все добровольно… Я вас не заставлял. Вы сами захотели расширить границы сознания.

– Да, но только мы и представить себе не могли, что для этого нам придется заняться групповым сексом.