Омут (СИ) - "novel2002" Страница 58

Егору этот неожиданный удар показался оглушающе болезненным. Он вскрикнул, но этот панический крик был почти полностью поглощен кляпом. Вскоре оказалось, что могло быть и хуже. Мастер быстро доказал это Егору, когда вцепился пальцами в его соски, крепко сдавил их и начал выкручивать. Тот взвился, выгнулся дугой, замычал очередные, совершенно бесполезные проклятья. Напряг ноги, пытаясь скинуть с себя Мастера, но даже не смог толком согнуть их, чтобы упереться пятками. Те банально скользили по простыне, и, чуть приподнявшись, Егор каждый раз падал обратно. Он предпринял с десяток таких отчаянных попыток и только после этого вынужденно признался себе, что совершенно не способен защититься.

Сжал зубами тканевый кляп, дернул несколько раз кадыком, сглатывая сухим горлом, и приготовился стойко переносить все те пытки, которые мог придумать для него Мастер, искусный, как оказывалось, не только в ласках, но и в причинении боли.

Соски ныли. Создавалось впечатление, будто их расплющило прессом. Наигравшиеся с ними пальцы скользнули вниз. Сильно надавливая, прошлись по животу, поскребли ногтями пах и в этот раз не стали ходить вокруг да около - сразу вцепились в мягкий беззащитный член.

У Егора волосы на голове зашевелились, когда бесспорно важный для него орган оказался в садистской хватке. Такими темпами уже через пару минут он с большой вероятностью мог лишиться этой ценной части своего тела. Но Мастер и тут удивил - не стал сходу откручивать Егору яйца. Вместо этого обхватил пальцами ствол и принялся насухую, жестко дрочить. Пытался силком добиться от него твердости, и несмотря на нарочитую грубость его движений, несмотря на царившие в голове сумбур и панику, теряющий разум Егор почувствовал, что против свой воли начинает возбуждаться. Обстановка, по его мнению, совершенно не располагала к какому-либо интиму, поэтому он рассержено зашипел на себя за такую неестественную реакцию, а заодно и на Мастера - за непреходящую дерзость.

Напуганный всеми предыдущими «ласками» член, видимо, твердел недостаточно быстро, и для того, чтобы ускорить процесс, спрятавшуюся под тонкой кожей головку обхватили влажные губы. Упруго сдавили и начали рывками скользить по стволу. Мощно засасывали - так, будто Егор сдуру сунул член в шланг пылесоса. Взлетали вверх, и злые зубы слегка прикусывали чувствительное место вокруг сочащегося прозрачными каплями отверстия. Опускались вниз до самого корня, и острые резцы предупреждающе царапали ствол, намекая, что могут оттяпать все, что выше.

Сознание Егора болтало, как вагончик на американских горках. Что на пике, что в самой нижней точке, тот испугано задерживал дыхание. Боялся шевельнуть и пальцем, пока Мастер трахал его ртом с таким жадным остервенением. Член Егора явно был в таком же шоке, как и его хозяин, потому что не спешил наливаться кровью до полного затвердения. Скрывался - полувозбужденный и робкий - под нежной кожицей крайней плоти. Искал в ней пусть слабую, но защиту. Но очень скоро он и ее лишился, потому что губы Мастера совсем обнаглели и пошли просто в разнос. Прихватили перекатывающуюся под острым языком тонкую присобранную шкурку, сжали ее и потянули, накрывая кожей головку, словно капюшоном. Растягивали ее так настойчиво, будто предупреждали, что оторвут с концами, если член не соизволит показаться.

Такого экстремального отсоса у Егора еще не было. Это было одновременно и страшно, и больно, но к тому же еще и безумно пьянило. Просто до ураганного свиста в ушах и отбойного молотка в грудной клетке.

Когда по обреченно показавшейся из-под крайней плоти головке ударило жало языка, проникло под кожицу и начало кружить вокруг нее, Егор застонал в кляп, выдыхая затейливые невнятные ругательства вперемешку с настойчивыми требованиями прекратить это форменное издевательство. Но и языку, и зубам, и губам, и горячему дыханию Мастера было начхать на его мнение, да и члену Егора, судя по всему, тоже. Этот предатель очень быстро сдался насилию, распрямился – кряжистый - во весь свой рост, а яйца тесно прижались к нему, как испуганные дети к родному отцу, и ненормальный Мастер тут же воспользовался этим. Ловко опутал их веревкой, связал всех воедино и очень сильно затянул путы. Видно, хотел, чтобы это семейство само скоро отсохло и отвалилось.

- Плеклати! – дернув руками, потребовал Егор как можно более категорично.

В очередной раз поднапрягся, желая крутануться и сбросить с себя эту сволочь. Мастер как раз чуть приподнялся, и это дало Егору возможность результативно провернуться на желаемый бок. Но не успел он отпраздновать эту небольшую победу, как по неумышленно выставленной ягодице пришелся сильный, снайперски меткий шлепок. И контрольный - следом за ним.

По ощущениям Егора задницу будто кипятком обварили. Он дернулся так, будто его ударило током, свистяще зашипел от ярости и сразу же вернулся в исходную позицию, стараясь спасти хотя бы тылы от рук этого сбрендившего стрелка.

- Уплюток! – свирепо выплюнул он и в ответ на свою злость получил лишь очередной самоуверенный фырк.

Замер, превратившись в угрюмый камень. И мысленно поклялся себе, что вынесет все, что будет делать с ним Мастер, но как только его развяжут, он лично разнесет Клуб до самого фундамента. Найдет и Тони, и Максима, и всех, кто участвовал в деле, и задушит их собственными руками, отомстив тем самым за поруганные честь и достоинство.

Мастер заметил, что он притих, и насторожился. Посидел на Егоре пару минут без дела. Размышлял, мерзавец, над тем, какую бы гадость еще сделать. Потом наклонился и взял что-то шелестящее, из-за чего у испуганного Егора вздох застрял в глотке, а сердце на секунду запнулось.

Нечто мягкое – ворох каких-то лент - тихо зашелестело над его лицом, опустилось на грудь, пощекотало ее и легко заскользило по влажному от испарины телу. Медленно пробралось к паху, поглаживая кожу десятком тонких вялых щупалец, прошлось успокаивающе по напряженному связанному члену, который разлегся на животе Егора, как на жертвенном блюде. Потом так же медленно вскарабкалось вверх. Лаской пробежалось по вздернутым рукам, оглаживая каждый бицепс. Робко коснулось прижатой к плечу щеки и нежно погладило ее, цепляясь за шершавую щетину. Это было проделано бережно и совершенно беззлобно, совсем не похоже на все предыдущие действия Мастера. Егор, ожидавший новой боли, позволил себе выдохнуть, чуть ослабил напряженные мышцы, давая им отдых, и глубоко втянул носом прохладный ментолово-мятный воздух.

Казалось, Мастер одумался, пришел в себя и, осознав свои кошмарные действия, пытался этой лаской искупить свою вину.

Ленты ластились к Егору, проказливо цепляли торчащие от непрошенного возбуждения соски, обнимали бока и проскальзывали по подрагивающему животу. Егор полностью расслабился, быстро поплыл от такой простой ласки, которая воспринималась как благо после всех предыдущих пыток.

Лениво размышлял над тем, чем именно голубит его Мастер. Перебирал в уме варианты и никак не мог определиться. Ткань - не ткань. Перья – не перья. Что могло иметь такие длинные тонкие пряди? Метелка какая-то, что ли? Или…

Видавший всякое Егор быстро вспомнил, у какого предмета могли быть такие длинные ленты.

Плеть. Это вполне могла быть плеть. И, исходя из этого предположения, получалось, что Мастер вовсе не одумался и не молил безмолвно о прощении. Наоборот, он издевался, даруя сначала успокаивающую и отвлекающую ласку, чтобы потом ударить больнее и оставить алые, наливающиеся кровью следы на коже, как у тех стонущих от боли сабов, которых Егор видел в Алом Зале.

Тот впился в ткань зубами, сражаясь в душе со своей непреклонной гордостью, а когда разжал их, тихо пробормотал в кляп:

- Ни нада!

Заинтригованные его жалким бормотанием ленты замерли прямо посередине очередного усыпляющего бдительность захода на бедра.

- Ни нада! – как можно более убедительно попросил Егор, когда они, поколебавшись, снова двинулись по животу. – Ни нада! Слыжышь?

Ленты застыли в удивлении. Полежали немного в раздумье и, как бесшумные змеи, скользнув по бедру в последний раз, исчезли бесследно. А вслед за ними, хорошенько подумав, потянулся и кляп. Лениво выползал из своего логова, пока весь не вывалился наружу, давая Егору возможность сделать долгожданный глубокий вздох.