Алиса Клевер - Четыре стороны света и одна женщина Страница 59

– Несколько дней назад.

– Тогда… нет, – покачал головой Ричард.

– Что – нет? О чем ты подумал? – Арина не могла сдержать волнения.

– Это ничто, Айрин. Давно я видел передачу, один документальный фильм о пропадании людей. Кажется, одна из жертв тоже имела колокольчик в соске. Или что-то иное. Но это все было очень давно. Лет пять назад.

– Фильм? – расстроилась Арина. – Нет, это, наверное, не то.

– Да, конечно, – согласился Ричард. Сейчас она повесит трубку, и все кончится. У нее что-то случилось, и она повесит трубку. А ему так хотелось поговорить с ней еще. Тогда он спросил, не хочет ли она, чтобы он проверил ту девушку из фильма.

– Спасибо тебе, Ричард! – Она уцепилась за эту идею как за соломинку.

– Это займет минута, – сказал он, параллельно активируя экран своего ноутбука. Арина просто сидела на лавочке возле метро и ждала, сама не зная чего. На что она надеется? Может быть, «дядюшка-дьявол» не вздрагивал при виде рисунка и никого на нем не узнал. Она просто занимается ерундой.

Ей придется уйти от Максима Коршунова – это самое важное. И самое страшное. Уйти так, чтобы он позволил ей уйти. А он не из тех парней, которые просто так отпускают женщин, на которых решили жениться.

– Ричард, ты там? Алло! Ты прости, что я тебя заморочила, Рич… – начала было Арина, но вдруг Ричард резко оборвал ее. Его голос зазвучал очень тревожно и совсем по-другому. Арина слышала, как по ту сторону эфира Ричард суматошно стучит по клавиатуре.

– Почему он нарисовал ее, Айрин? – спросил Ричард строго и даже зло.

– Кого? – растерялась Арина.

– Ее! – закричал он. – Почему он нарисовал ее сейчас? Двадцать три года спустя?

– Что? – ахнула Арина. – Кого?

– Он видел ее в той передаче? Может этот быть так? – спросил он жестко. – Вы смотреть документальный канал?

– Нет, Ричард. Нет, – прошептала Арина. – Мы вообще не пользуемся телевизором. А кто она?

Ричард замолчал.

– Алло? Ричард? Ты там? Алло? – Арина растерянно глядела на телефон. Может быть, связь оборвалась.

– Ничего не говори, – тихо сказал Ричард. – Замолчи и слушай. Я прилетать с первым же самолетом, встреть меня. Слышать меня? Шереметьево.

– Да, – еле слышно прошептала Арина, отчетливо улавливая нотки паники в голосе Ричарда. – Да, хорошо. Но…

– Ничего. Не по телефону. – И он отключился, оставив Арину в полнейшем трансе. Значит, девушка все же существовала.

Что он спросил? «Почему он нарисовал ее через двадцать три года»?

Кого – ее? Пропавшую девушку из фильма? Арина покрепче замоталась в кардиган, нерешительно достала смартфон и несколько секунд думала, прежде чем ввести новый запрос.

«Пропавшая без вести девушка с колокольчиком в соске».

Запрос выдал множество страниц, ни одна из которых ей и близко не подходила, но наверху, в строке картинок и фотографий Арина увидела вдруг то, от чего кровь застыла у нее в жилах и захотелось убежать на край света. Ничего не видеть, не знать. Знание – печаль. Но, как зачарованная, Арина поднесла палец к экрану и ткнула в него. Картинка появилась как ниоткуда.

Она. То самое лицо, даже прическа. На фотографии, на которую наткнулась Арина, девушка оказалась в точности такой, как на рисунке Максима, с той только разницей, что она была одета. Но как это возможно?! Арина поежилась, предчувствуя, что ответ на этот вопрос и заставил Ричарда полететь в Москву первым же самолетом.

Екатерина Воронкова – так ее звали. Не просто девушка, а Екатерина Воронкова, дочь советского генерала Александра Воронкова. Дело было очень громкое, на весь мир. Екатерина даже попала в международный розыск благодаря давлению ее отца. И в фильм тоже.

Не помогло.

Теперь у Арины не было никаких проблем с тем, чтобы получить информацию. Екатерина пропала двадцать три года назад, в начале девяностых.

Люди пропадают каждый день. Так, кажется, сказал ей «дядюшка-дьявол», когда угрожал ей? Что ж, он знал, о чем говорит. Он знал о пропавшей Екатерине.

Она так и не была найдена.

На ее поиски были брошены беспрецедентные силы. Нашли ее автомобиль – без малейших признаков повреждений, он стоял на парковке недалеко от ресторана «Прага». Новенький «Мерседес» был аккуратно припаркован, закрыт и поставлен на сигнализацию. Внутри лежала сумочка и куртка. Рядом с машиной не было никаких следов борьбы.

Получалось, что она вышла из ресторана, завернула за угол, дальше открыла машину, бросила туда сумочку, закрыла машину с собственными вещами, деньгами и документами и просто растворилась в воздухе. После ресторана «Прага» ее уже никто не видел живой.

И мертвой ее тоже никто не видел. Она просто пропала, не нашли и следов. Основное предположение следственных органов – что ее убил какой-то маньяк.

Маньяк.

Арина судорожно вдохнула и закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Сердце билось, как сумасшедшее. Страх схватил ее за горло, перекрыл дыхание и контроль, и Арина тихо завыла в собственную ладонь. Затем укусила себя за краешек указательного пальца так, что стало очень больно, но мир вернулся на место, и воздух прошел в ее парализованное ужасом тело.

Знает ли Максим, кто снится ему на протяжении двадцати трех лет?

Ничего он не знает. Арина достала из сумочки рисунки и быстро перебрала их, пока не нашла тот, на котором «чудовище» наносит удар, ранит человека под одеялом своим острым когтем. Арина вгляделась, потом повернула рисунок, пытаясь представить, что это она лежит на кровати под одеялом, а чудище нависло над нею.

Слева!

И шрам у Максима – тоже слева. Он говорил, что в детстве упал с кровати в пансионе и порезался, но это не так. Только не в пансионе, не в Шотландии. Максим почти ничего не помнит, вернее, думает, что ничего не помнит. Даже не помнит точно, как оказался там, в пансионе. Не помнит, когда начал видеть кошмары. Он уверен, что кошмары начались после его переселения в пансион и что само переселение было вызвано тем, что его отец хотел жить свободной распущенной жизнью, а не возиться с ментально нестабильным ребенком, которому требовалось специальное лечение и уход.

Но все было не так.

Максим был совершенно нормальным ребенком. Никогда, ни на минуту он не сходил с ума. Только если от шока и страха, от кошмара, который ему пришлось пережить. Такой страшный, что он начал видеть этот кошмар во сне – в разных вариациях, снова и снова, и сколько его ни «лечили», он не вылечивался.

Потому что кошмар случился на самом деле.

Арину начало трясти. Это от холода, говорила она. Я сижу тут в тонком кардигане, ветер холодный и мокрый, вот меня и трясет. Нормально. Абсолютно естественно. Но и то, конечно, что в ее руках рисунок, изображающий погибшую дочь генерала Александра Воронкова, добавляло ее рукам дрожи. Генерал Воронков – теперь она вспомнила это имя – был одним из влиятельнейших лиц страны. Близкий друг семьи президента.