Андреа Янг - Неджентльмен Страница 6

Почувствовав, что продрогла до костей, она прижала руки к груди и зябко поежилась.

— Ты замерзла, — констатировал Ник и как бы невзначай дотронулся до ее покрывшейся мурашками руки. — Хочешь, дам тебе свитер?

Ее словно током ударило.

— Нет-нет, все в порядке.

Не нужен мне твой свитер. Вот если бы ты подошел ко мне сзади и обнял, я бы сразу согрелась.

Ник снова занялся кофе.

— Все готово, — сказал он. — Присаживайся.

Дейзи села на диван с обивкой в мелкую синюю и желтую клетку. Она уже начинала жалеть, что отказалась от свитера.

— Ты какой пьешь?

— С молоком и без сахара.

Он принес две кружки и сел рядом. Дейзи сделала глоток и снова поежилась.

— Все-таки ты замерзла, — сказал Ник. — Может, тебе распустить волосы. Они у тебя как шуба.

Дейзи затрепетала — только на сей раз уже не от холода. Собственно, почему бы и нет? Так действительно будет теплее. Поставив кружку, она закинула руки за голову, развязала узел, и волосы тяжелой золотисто-каштановой волной упали на плечи.

Она догадывалась, что он не сводит с нее глаз, и ее охватило странное волнение. У нее возникло такое чувство, словно кто-то подглядывает за ней в замочную скважину и она знает об этом.

Некоторое время они молчали. Неожиданно его ладонь коснулась ее рассыпанных по плечам волос.

Дейзи замерла. Не от страха, нет, но от предчувствия чего-то необыкновенного.

Ник так же неожиданно убрал свою руку и сказал:

— Тэра, расслабься. Если я предложил тебе кофе, значит, имел в виду только кофе и ничего другого.

Она метнула на него исполненный сожаления взгляд, которому научилась у Тэры.

— Если ты думаешь, что я нервничаю, то ты ошибаешься.

— Вот и хорошо. — Он помолчал, потом добавил: — У тебя, правда, удивительно красивые волосы.

Мама дорогая! Тэра ни за что не поверит, если ей рассказать.

Она безразлично пожала плечами.

— Ничего особенного.

— Тут я с тобой не согласен.

Проклятье, что это со мной? Эти его глаза… они сводят меня с ума.

Ник, словно желая доказать, что это действительно в его власти, не спешил отвести взгляд.

— Знаешь что? — сказал он. — По-моему, тебе надо выпить кофе и поскорее уезжать, пока я не забыл, что должен быть паинькой.

Дейзи смешалась. На ее месте Тэра бы только посмеялась и ляпнула что-нибудь вроде: «А разве я говорила, что хочу, чтобы ты был паинькой?»

Разумеется, у Дейзи на это не хватило бы духу. Она могла бы еще набраться наглости и сказать: «Ты все-таки постарайся держаться в рамках». Или, на худой конец, томно закатить глаза и простонать: «Ах, я тебя умоляю…»

Но она почему-то не могла подвигнуть себя ни на то, ни на другое. Она поспешила отвести взгляд, но его глаза… они гипнотизировали, они притягивали как сверхмощный магнит.

И не отпускали.

Все произошло как-то само собой. Сначала его ладонь скользнула по щеке Дейзи и замерла у самого уголка рта, а потом он мягко и вместе с тем уверенно взял ее за подбородок и заставил откинуть голову.

Едва ощутив прикосновение его губ, Дейзи поняла, что пропала. Ее словно накачали наркотиками. Его губы становились все более жадными, все более требовательными; ее охватила дрожь. Ладони его нежно массировали ей спину, шею, а язык змеем-искусителем проник в рот.

Боже! Так вот, значит, что имеют в виду, когда говорят, что ноги стали как ватные. Если бы я сейчас встала…

А он все целовал и целовал ее, пока наконец все тело ее не сделалось ватным. И под прикосновениями его пальцев к самым, казалось бы, невинным местам она готова была растаять.

Но это было ничто по сравнению с тем, что последовало. Его пальцы словно бабочки порхали по ее голому плечу, и она с замиранием сердца почувствовала, как соскользнула с него тоненькая бретелька платьица.

Бюстгальтера на ней не было. Он не подходил к летнему открытому платью, к тому же она считала, что с ее девичьей грудью лифчик вообще ни к чему.

Раньше в аналогичных случаях в этот самый момент Дейзи охватывал безотчетный страх. И она готова была поклясться, что все они при этом думают одно и то же: «А чтоб тебя! Черт дернул связаться!» — и ей все время хотелось извиниться. Но теперь, когда под его руками платье сползло вниз, обнажив ее маленькие округлые груди, ничего подобного не произошло. Он бережно провел по ним пальцами, словно касался бесценной мраморной статуи.

— Ты похожа на ангела, — прошептал он. — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя грудь ангела?

Ну вот, зачем же я копила на силиконовые имплантанты?

— Нет, — выдавила она, удивившись, что еще в состоянии что-то отвечать. — Ничего такого мне не говорили.

Ник двумя пальцами начал бережно и нежно массировать розовый бутон соска.

Если до сих пор она еще хоть как-то владела собой, то теперь полностью утратила контроль над происходящим. Его прикосновения вызывали в ней тревожное томление, и она почувствовала, как жаркая влага растекается у нее между чресл. Губы ее помимо воли раскрылись, на щеках вспыхнул румянец. А когда он, склонив голову, прильнул к ее соску губами, она поняла, что всепоглощающее желание это не просто фантазия в духе «Космополитена».

Оно переполняло, подчиняло ее. Ник осторожно положил ее на кушетку и снял с нее сандалии. Ощущать на груди его губы было подобно сладкой пытке, и из груди ее то и дело вырывались сдавленные стоны.

Кушетка была явно мала для двоих. Дейзи одна с трудом помещалась на ней. Ник соскользнул на пол и встал на колени, ни на секунду не прекращая целовать ее грудь. Дейзи лежала, задрав ноги кверху, платье сбилось, но ничего этого она не замечала. А когда он развел ее колени и рука его скользнула по внутренней стороне бедра, ей показалось, что она вот-вот лишится чувств.

Но он не спешил. Ладонь его по очереди гладила то одно ее бедро, то другое, и Дейзи время от времени непроизвольно вскрикивала.

Когда рука его наконец коснулась сокровенного розового бутона, ее сотрясла дрожь. Затаив дыхание, она следила за тем, как он уверенно снимает с нее трусики.

Дейзи показалось, что она не выдержит эту пытку лаской. Под губами Ника в груди ее разгорался настоящий пожар, меж тем как пальцы его раздували новый костер. Его ласки были почти невыносимыми.

До сих пор сама мысль об этом нагоняла на нее тоску. Дейзи никогда не верила во все эти россказни о жарком огне в груди. Она знала одно: будет больно. Да и как могло быть иначе, когда плоть твою разрывает огромное, чужеродное нечто?

Но теперь…

Ладонь ее легла на его шорты, и даже под плотной джинсовой тканью она почувствовала… У нее перехватило дыхание.

— Проклятье! — вдруг прохрипел он и резко отпрянул.

Сначала Дейзи показалось, что она по неопытности нарушила некое неписаное правило сексуального этикета, но потом до нее дошел истинный смысл этого невольно вырвавшегося у него восклицания.

Ник схватил валявшиеся на полу трусики и протянул ей.

— Быстрее надевай. Извини.

Ее охватила паника. Она услышала, как в замочной скважине входной двери поворачивается ключ.

Дейзи постаралась взять себя в руки, хотя сердце готово было выскочить из груди и кровь стучала в висках.

— Ник! — донесся из прихожей рассерженный женский голос.

— Да? — крикнул он в ответ.

Дверь гостиной распахнулась, и их взорам предстала экзальтированная особа, вид которой не предвещал ничего хорошего.

— Ник, если это твоя доисторическая рухлядь стоит перед домом, немедленно убери, иначе я за себя не ручаюсь, черт побери! По твоей милости я перегородила всю улицу!

Дейзи безошибочно угадала в ней жительницу Лондона.

Подивившись непонятно откуда вдруг взявшемуся самообладанию, Дейзи сказала:

— Простите, это моя машина. Я подвозила Ника и зашла выпить кофе. Но я уже собиралась уходить.

— Ах вот оно что. — Женщина — необыкновенно привлекательная и примерно одного возраста с Ником — внезапно сменила гнев на милость и с нескрываемым любопытством смерила ее взглядом. — Прошу прощения, но меня просто ломает, когда кто-то ставит машину на мою стоянку. В конце концов, это пока еще мой дом.

— Привет, Джульет, — подал голос Ник, который, чтобы замести следы, занял позицию за стойкой, отделявшей кухню от гостиной. — Ты что-то рано. Хочешь кофе?

— Нет, но ты можешь принести мне бутылку водки, пока я буду принимать душ. Генри достал меня так, что пришлось свалить. У него климакс, не иначе. Не дай Бог связаться с капризным стареющим гомиком. — Она швырнула сумку на стул.

— Джульет работает в художественной галерее, — сказал Ник. Как будто это что-то объясняло.

Дейзи, у которой все было написано на лице, восхищалась его самообладанием. Интересно, сколько ему еще придется стоять за стойкой? Или внезапное появление хозяйки дома уже остудило его пыл?