Даниэла Стил - Повороты судьбы Страница 6

Девочка долго лежала в темноте без сна, пытаясь понять, чем так прогневила судьбу. Брат и родители погибли, Софи осталась во Франции, а она сама оказалась на попечении страшной, злой старухи в этом отвратительном месте. Лежа на узкой металлической кровати и вслушиваясь в незнакомые звуки, доносившиеся из-за окна, девочка думала о том, что лучше бы ей оказаться в той машине с родителями и Робером.

Глава 3

На следующее утро Кэрол разбудила Мари-Анж ещё до рассвета. Остановившись в дверях комнаты, она велела ей вставать, потом круто развернула коляску и поехала в кухню. Пять минут спустя Мари-Анж с заспанными глазами и со спутанными после сна волосами тоже пришла в кухню. Часы показывали половину шестого утра.

– Мы здесь на ферме встаем рано, Мэри, – сказала Кэрол, решительно отбрасывая вторую половину ее имени.

Мари-Анж посмотрела на бабку.

– Меня зовут Мари-Анж, – сказала она с тоскливым видом.

Девочка говорила с акцентом, который мог бы показаться кому-то милым, но только не Кэрол Коллинз. Для нее французский акцент служил лишь напоминанием о глупости племянника, а двойное имя она сочла слишком претенциозным.

– Здесь с тебя хватит и Мэри, – безапелляционно заявила она.

Кэрол поставила на стол бутылку молока, банку джема, положила на доску буханку хлеба. Это и был их завтрак.

– Можешь поджарить себе тост, если хочешь.

Она указала на допотопный, проржавевший тостер, стоящий на кухонном столе. Мари-Анж положила в него два ломтика хлеба, думая о том, что дома Софи подала бы на завтрак бекон и яйца или персики из сада. Когда тосты поджарились, Кэрол взяла один себе и щедро намазала его джемом. Оставив второй ломтик девочке, она убрала хлеб со стола. Мари-Анж поняла, что на завтрак ей больше ничего не достанется. Из-за стола она встала голодной.

– Том покажет тебе ферму и объяснит твои обязанности, – сказала Кэрол. – Ты теперь каждый день, как встанешь и уберешь постель, будешь готовить для нас завтрак, как я тебе показала. Потом до школы будешь выполнять свои обязанности на ферме. Мы здесь все работаем, и тебе тоже придется. Если тебя это не устраивает, – Кэрол зловеще посмотрела на девочку, – тогда нечего тебе здесь делать, можешь поселиться в приюте для сирот, в Форт-Додже есть такой. Так что не рассчитывай, что тебе удастся отвертеться от домашней работы. Если хочешь остаться со мной, придется работать.

Мари-Анж молча кивнула. Теперь-то она знала, что значит быть сиротой.

– В понедельник начнутся занятия в школе, а завтра мы вместе пойдем в церковь. Том нас отвезет.

Кэрол не стала покупать автомобиль, специально приспособленный для инвалидов, которым могла бы управлять сама. Она могла себе это позволить, но не хотела тратить деньги.

– Сегодня, после того как ты переделаешь все дела, мы поедем в город и купим тебе подходящую одежду для работы. Сомневаюсь, что ты привезла с собой что-нибудь путное.

– Я не знаю, мадам... то есть бабушка... миссис...

Под суровым взглядом Кэрол Коллинз девочка совсем смешалась. От голода у нее свело живот, и она не могла думать ни о чем другом. В самолете она проглотила лишь несколько кусочков, вчера вечером вообще не ела и сейчас была очень голодна.

– Мои вещи собирала Софи, – пролепетала она, не объясняя, кто такая Софи, а Кэрол Коллинз не спросила. – Я привезла платья, в которых я обычно играла.

Рваные платья, в которых она лазила по деревьям, остались в Мармутоне: Софи сказала, что неприлично везти с собой эти лохмотья.

– После завтрака мы посмотрим, что ты привезла, – без улыбки сказала Кэрол. – И не надейся бездельничать. Твое содержание обойдется мне не дешево, ты же не рассчитываешь, что я буду кормить и одевать тебя даром?

– Да, мадам, – серьезно сказала Мари-Анж. Старуха бросила на нее такой свирепый взгляд, что девочка задрожала.

– Можешь звать меня тетя Кэрол. А сейчас вымой-ка посуду.

С этим Мари-Анж справилась быстро, поскольку грязной посуды было немного: одна тарелка из-под тостов и одна чашка, из которой Кэрол пила кофе. После этого она вернулась в свою комнату, не зная, что делать дальше, села на кровать и стала смотреть на фотографии родителей и брата, которые поставила на комод. Дрожащая рука потянулась к медальону на шее.

Из коридора донесся скрип инвалидной коляски. Мари-Анж вздрогнула.

– Мэри, я хочу посмотреть, что ты привезла в этих трех огромных чемоданах. У ребенка не должно быть так много одежды, это грешно.

Мари-Анж спрыгнула с кровати, с готовностью открыла чемоданы и стала доставать одно за другим нарядные платья, ночные рубашки, украшенные вышивкой, несколько пальто, которые «мама привезла ей из Парижа и Лондона. Она надевала их в школу, или по воскресеньям в церковь, или когда ездила с родителями в Париж. Кэрол уставилась' на пальто с угрюмым неодобрением.

– Здесь тебе это не понадобится.

Старуха подъехала поближе и сама стала рыться в чемоданах. Перебирая вещи, Кэрол положила на кровать свитера, брюки, несколько юбок. На кровати образовалась небольшая кучка одежды. Мари-Анж решила, что бабушка откладывает одежду, которую считает негодной. Ей самой эти вещи не нравились, но Софи сказала, что они вполне сгодятся, чтобы ходить в школу.

Кэрол молча закрыла чемоданы и велела Мари-Анж сложить отобранные вещи в шкаф. Девочка растерялась, но сделала, как ей было приказано. Затем Кэрол велела найти во дворе Тома, чтобы тот объяснил ей ее обязанности, а сама укатила по темному коридору в сторону своей спальни.

Том ждал Мари-Анж во дворе. Взяв за руку, он повел ее в сарай, где рассказал, что ей придется делать, и показал, как доить корову. Мари-Анж подумала, что бабка навалила на нее очень много обязанностей, хотя сами по себе дела показались ей не такими уж трудными. Том сказал, что, если она не успеет закончить все до того, как идти в школу, она может доделать это после школы, до обеда. Прошло не меньше двух часов, прежде чем Том привел Мари-Анж обратно в дом.

Девочка удивилась, увидев, что Кэрол переоделась и ждет их в инвалидной коляске на крыльце. Обращаясь не к девочке, а к Тому, Кэрол велела ему взять чемоданы и отвезти их в город. Мари-Анж похолодела: значит, ее все-таки отдадут в приют для сирот. Том поставил ее чемоданы в кузов. Ни слова не говоря и не задавая никаких вопросов, девочка покорно поплелась за Томом к пикапу, на котором он привезее вчера вечером. Ее жизнь после гибели родителей превратилась в нескончаемый кошмар.

Мари-Анж сквозь слезы смотрела в окно. Когда они въехали в город, тетя Кэрол велела Тому остановиться у магазина «Гудвилл». Том выгрузил из пикапа инвалидную коляску и помог хозяйке пересесть в нее из машины. Затем по ее распоряжению занес чемоданы в магазин. Мари-Анж всё еще не понимала, куда и зачем ее привезли, зачем взяли ее чемоданы, а Кэрол, по-видимому, не собиралась ничего ей объяснять.

Женщины за прилавком узнали Кэрол Коллинз, въехавшую на своей коляске. Следом за ней вошел Том, нагруженный чемоданами Мари-Анж.

– Мне нужна кое-какая одежда для внучки, – пояснила Кэрол.

Мари-Анж украдкой вздохнула с облегчением, поняв, что ее, по-видимому, все-таки не отдадут в казенный приют и ничего особенно страшного с ней не случится – во всяком случае, в ближайшее время. Кэрол выбрала три рабочих комбинезона, несколько линялых футболок и свитеров, на вид довольно поношенных, несколько пар совсем новых кроссовок и одну коричневую стеганую куртку, ужасно некрасивую, но, как сказали взрослые, очень теплую и пригодную для зимы. Примеряя вещи, Мари-Анж тихо сказала, что только что приехала из Франции. Кэрол, указав на ее чемоданы, быстро пояснила, что девочка привезла с собой кучу совершенно бесполезных вещей.

– Возьмите их в оплату за то, что мы выбрали, а на остальную сумму дайте мне кредит, – сказала она. – Эти вещи ей тут не понадобятся, а уж если она попадет в приют для сирот, то тем более. Там носят униформу, – добавила Кэрол, выразительно посмотрев на девочку.

Мари-Анж заплакала. Женщинам за прилавком стало ее жаль.

– Тетя Кэрол, можно мне оставить хотя бы ночные рубашки... и моих кукол?

– У тебя не будет времени играть в куклы, – сурово заявила Кэрол. Поколебавшись, она добавила: – Так и быть, ночные рубашки можешь оставить.

Девочка открыла один из чемоданов, достала ночные рубашки и прижала их к груди. Онадумала о том, что все остальные вещи у нее отнимают, она никогда больше не увидит одежду, которую с такой любовью покупали для нее родители. Ей казалось, что у нее отнимают последнее, что связывало ее с той жизнью, к которой она привыкла и которую потеряла. Мари-Анж продолжала плакать. Том отвернулся, не в силах смотреть на убитую горем девочку, прижимающую к груди свои ночные рубашки. Но Кэрол переживания внучки не трогали. Она молча вручила Тому пакет с покупками и выехала на улицу. Том и девочка последовали за ней. Мари-Анж уже не пугала перспектива оказаться в сиротском приюте. В эту минуту ей казалось, что хуже, чем здесь, ей нигде не будет.