Татьяна Тронина - Страсти по Адели Страница 6

Поэтому сына надо было отпустить. К счастью, в этот момент появился Игорь, бывший муж, который позвал Макса к себе. И Алиса с радостью отправила сына в другой город. Не только с намерением перерезать невидимую пуповину, но еще и потому, что рядом с домом, где жил Игорь, буквально через дорогу находился хороший вуз с той специализацией, к которой тянулся Рыжик. К тому же вместе с Игорем проживала и бывшая свекровь, Эмма Станиславовна. Дама со специфическим характером, но, безусловно, обожающая своего внука. Она обещала Алисе, что будет заботиться о Рыжике дома…

Первое время после того, как сын уехал, Алиса не переживала сильно. В конце этого лета был ремонт в поликлинике, из одного кабинета приходилось переезжать в другой…

В сентябре, после сезона дач и отпусков, повалили пациенты, также не оставлявшие времени для тоски, а вот в декабре Алиса наконец осознала масштаб перемен. Отныне она одна и всегда будет одна. Даже если Рыжик через пять лет решит вернуться к матери, ей стоит помнить, что он уже взрослый, самостоятельный человек. Макс будет пропадать на работе, у него появится личная жизнь, возможно, он женится, родятся дети… И это хорошо, это правильно!

Новый год, как узнала Алиса, сын собирался справлять в компании однокурсников. А еще у сына зимой должна была начаться первая в его студенческой жизни сессия…

«Мама, хочешь, я приеду на Новый год? Тридцать первого вечером приеду, а первого – уеду? У меня есть два свободных дня!» – вдруг спросил Рыжик, когда говорил с Алисой по скайпу. Сказал он это после того, как сообщил о своих планах, и, вероятно, что-то такое заметил в выражении лица матери.

«Нет, Рыженький, не надо. Если я не умею жить одна, без тебя, то это мои проблемы, не твои. Я еще молодая, дееспособная и адекватная женщина… И пока не нуждаюсь в опеке своего ребенка, рано. Я постараюсь справиться. Найду, с кем Новый год встретить, тебе не надо ради меня менять свои планы, перестраивать свою жизнь. Да я уже научилась жить одна… А теперь ты научись жить, не думая о том, что маме грустно, мама будет беспокоиться». Сын улыбнулся, вздохнул с облегчением. Кажется, он именно эти слова ожидал услышать от матери.

Но чем ближе был Новый год, тем тяжелее становилось на душе у Алисы. Похоже, впервые она встретит новогоднюю ночь одна.

Подруги, вернее, приятельницы у Алисы имелись, но все они были замужними дамами с маленькими детьми. Так получилось, что Алиса вышла замуж и родила ребенка раньше других своих сверстниц. А те не спешили, то ли следуя моде, то ли дожидаясь своих принцев… И дождались, и родили – но уже после тридцати, а то и тридцати пяти.

Сейчас Алиса была свободна, зато приятельницы – полностью поглощены своими заботами. Навязываться к ним, в чужие семьи, на новогоднюю ночь? Да ни за что.

«Вообще глупо так переживать из-за какого-то праздника, – вытерла слезы с лица Алиса. – Но у меня проблемы, надо признать! Может, кошку завести или собаку?» Но заводить животное дома, точно игрушку, для развлечения, не хотелось.

Замуж? А что, было бы здорово найти себе мужа, такого же одинокого мужчину, как и она сама. Эта мысль – а отчего бы не заняться своей личной жизнью? – почему-то не приходила ей раньше в голову.

«Нет, ничего не получится, – тут же осекла себя Алиса. – Кому я нужна со своими проблемами, с тараканами в голове? Я – слишком сомнительное «счастье» для обычного, нормального мужчины!» Да и где искать жениха? В Сети? Зарегистрироваться на сайте знакомств… Да это все равно что ловить рыбу в мутной воде. Найти подходящую кандидатуру среди коллег? Но в поликлинике у них работают в основном женщины, а те мужчины, что есть, женаты. Лишь Карташов свободен, но Толик, судя по всему, связывать себя узами брака не собирается, да и думать о нем Алиса могла только как о друге, не иначе.

Искать мужа среди пациентов? Фи, не этично. К тому же надо честно признать: мужчины не видели в Алисе женщину. Лишь врача. Конечно, бывало, что после лечения ее пытались завалить подарками, комплиментами, но это потому, что находились в некоей эйфории после своего выздоровления. Забудут о своих болезнях – забудут и о ней, докторе Мусатовой. Ведь она скоро станет напоминать им о не самом легком периоде их жизни…

Кстати, о пациентах. А ведь правда, она представляла того мужчину, диктора, каким-то неземным красавцем. Этого Катаева. Слышала иногда его голос в передачах, за кадром, и восхищалась глубоким, проникновенным тембром. А на вид он оказался обычным дядечкой за сорок. Встретила бы его на улице – и не посмотрела бы… Нет, не урод, вполне стандартная внешность – что фигура, что лицо. Возможно даже, что кому-то Катаев покажется интересным мужчиной. Но его голос обещал гораздо больше!

На последнем занятии Мусатова была в маске – по городу гуляла эпидемия гриппа.

– Ну что ж, Роман Петрович, судя по всему, нам удалось добиться положительной динамики! – осматривая Романа и заставляя его то нагнуться, то повернуться, заметила врач.

– Да, все прекрасно, тьфу-тьфу-тьфу… – бодро согласился Роман и слегка поежился от прикосновения ее твердых, холодных пальцев к коже.

– Все, одевайтесь. Советую вам продолжать занятия физкультурой и дома. Здоровье, это ведь такая вещь… его надо поддерживать постоянно. Делайте упражнения в хорошо проветриваемом помещении, в удобной одежде из натуральных тканей. Коврик специальный себе обязательно купите. Да, и контролируйте пульс! Если при выполнении упражнений вдруг возникнут сбои в работе сердца, занятия немедленно прекращаем, сразу обращаемся к врачу.

Вблизи от Мусатовой ничем не пахло. Эта женщина казалась стерильной. Ни аромата духов, ни отдаленного намека на какой-либо лосьон… Хотя нет, от рук докторши едва слышно веяло мылом. И хорошим мылом, недешевым. Приятным.

– Да, Роман Петрович, если вдруг, не дай бог, конечно, простудитесь, то сделайте перерыв в гимнастике. При гриппе и ОРЗ – никаких занятий, дождитесь полного выздоровления. Ну, всего вам хорошего.

– Спасибо за все, Алиса Николаевна! – попрощался Роман.

Внизу у гардеробной вдруг подумал: «Конечно, сейчас новые времена, новые порядки, только вот врачу всегда приятно, когда пациент искренне благодарит его за помощь».

Стоя с номерком в руке, Роман спросил гардеробщицу – немолодую даму с интеллигентным, вдохновенным лицом:

– Простите… Можно посоветоваться?

– Да-да? – живо отозвалась та.

Роман оглянулся – никого вокруг. Спросил уже уверенно:

– А что Алиса Николаевна Мусатова, какой у нее вкус? Что предпочитает? Алкоголь вроде как не принято дамам дарить, конфеты… ну, не знаю. По-моему, доктора уже завалены этими конфетами…

– У нас не приняты подношения! Хотя, если какую-нибудь мелочь, знак внимания… – задумалась гардеробщица. – А подарите доктору цветы. Тем более что Алиса Николаевна одинокая у нас, цветы ей только в день рождения да на Восьмое марта от коллектива дарят.

– Хорошо! Спасибо за совет… Я тогда сбегаю за цветами и вернусь.

– Пожалуйста-пожалуйста! – просияла гардеробщица. – Между прочим, у нас самая лучшая поликлиника в городе среди других поликлиник восстановительного лечения, и доктора самые лучшие!

Роман быстро купил букет, вернулся, кивнул гардеробщице как своей, бросил на стойку пальто и помчался с букетом вверх по лестнице.

Из кабинета Мусатовой вышел очередной пациент, Роман заглянул в приоткрытую дверь:

– Алиса Николаевна, я на секунду… Спасибо вам огромное! – Он поднес докторше цветы. Белые розы, двадцать одна штука.

– Ух ты… Спасибо! – Кажется, Мусатова улыбнулась, но под маской не особо было видно.

Роман попытался вспомнить лицо женщины и не смог. «Одинокая, – вспомнил он. Вдруг в голове у него что-то щелкнуло. – Она одинокая? А может…»

– Алиса Николаевна, еще немного времени хочу у вас отнять. Как вы смотрите на то, чтобы сходить со мной в какое-нибудь кафе? – выпалил Роман, сам еще не понимая до конца, что же такое он затевает сейчас. Докторша и пациент? Но, с другой стороны, лечение-то он уже закончил, имеет право…

– Зачем? Нет-нет, мне вполне букета хватит! – вежливо ответила Мусатова.

– Я не в этом смысле. Я на свидание вас приглашаю.

– С кем? – ошеломленно спросила Мусатова.

– Со мной.

Зависла пауза.

Докторша смотрела на Романа круглыми неподвижными глазами ярко-серого цвета, в освещении ламп чуть отдающими в голубизну. Пожалуй, ее глаза можно было назвать красивыми.

– Шутите? – шевеля губами под маской, сухо спросила она.

– Нет. Я с серьезными намерениями. В перспективе хочу жениться.

– На мне?!

– Не знаю. Может быть. Для этого нужно сначала встретиться… где-нибудь на нейтральной территории. Поговорить, узнать друг друга лучше. Может, я занудой вам покажусь, может, окажется, что мы разные книги читаем и нам не по пути…

Алиса Николаевна молчала. Потом вдруг заморгала часто-часто и, явно нервничая, неловкими движениями стянула с лица маску. Затем сорвала с головы белую медицинскую шапочку. Под ней оказались довольно густые и длинные волнистые волосы, правда, непонятного цвета – не светлые и не темные – какого-то серо-ржавого оттенка. Лицо у Мусатовой было невыразительное, с неровной кожей, пестренькой, точно кукушечье яйцо, носик острый, вернее даже – вострый, как говорили в старину.