Светлана Бестужева-Лада - Берег любви Страница 6

– Вызвать его? – бесстрастно осведомилась Марго.

– Перебьется! Договор с финнами, конечно, штука хорошая, но по мне – проходной номер. Не хотят – не подписывают, я им не папа Римский, чтобы лично освящать всякую муру. Оформи все это, Маргоша, как положено, и пусть Михалыч на досуге почитает. Еще что?

Марго поставила в блокноте одной ей понятную закорючку.

– Еще вы хотели провести сегодня совещание на тему перспектив…

– Проведем в перспективе, сегодня не тот день. Дальше.

– Звонили из Чикаго, просили удвоить заказ. На нашу продукцию спрос неожиданно пошел вверх.

– Чем объяснишь?

– Наверное, у них опять входит в моду экологически чистый хлопок. Или стал остромодным шерстяной трикотаж. Узнать подробности?

– Обойдусь. Переправь бумаги второму заму, пусть все оформят и потом доложат об исполнении. Еще поставками я не занимался…

– Просили лично вас.

– Зачем у меня два заместителя и куча помощников?

На этот вопрос Марго не сочла необходимым ответить. Тоже посчитала риторическим.

– Слушай, Маргоша, давай разгоним всю эту банду бездельников и останемся с тобой вдвоем. Ведь справимся, правда?

– Можно попытаться, – без тени улыбки ответила Марго.

При всей серьезности она каким-то неуловимым образом дала понять, что начальственную шутку поняла и высоко ее оценила. Действительно, клад, а не сотрудник. Жаль, что годится только в секретари, а не в жены, цены бы такой жене не было.

– Ладно, помечтали и будет. Что-нибудь еще важное?

– Звонила Наталья Александровна. Просила напомнить о сегодняшнем вечере.

– Ты напомнила, – отозвался Николай, чувствуя, как в нем поднимается волна совершенно слепой и необъяснимой ярости. – Но не о том. Я спросил, есть ли еще что-нибудь важное. Сказать это слово по буквам?

– Но… – чуть ли не впервые в жизни растерялась Марго.

До сих пор все, что касалось супруги шефа относилось к категории «важное». И вдруг такой поворот! Да что с ним такое сегодня? Пришел пешком, вот-вот взорвется непонятно из-за чего. События-то все рутинные, хоть и важные.

– Наталье Александровне от меня кланяйся, – чуть спокойнее продолжил Николай, – всем остальным, впрочем, тоже. А мне вызови машину, я уезжаю.

– Немедленно?

– Через десять минут. И никому об этом ни слова. Меня нет, я умер, сообщу когда воскресну. Все.

Если Марго и удивилась, то теперь ничем этого не выдала. Она бесшумно исчезла из кабинета, а Николай открыл личный сейф, выгреб из него, не считая, всю наличность, запасную банковскую карточку и заграничный паспорт с «долгоиграющей» шенгенской визой, переоделся в личных покоях за кабинетом и покинул офис через мало кому известный выход.

Марго то ли что-то поняла, то ли действительно бывала ясновидящей: машина ожидала шефа не у главного входа, а у той самой неприметной двери, которой он и воспользовался. Николай уселся на заднее сидение, нацепил на нос непроницаемые черные очки и сказал шоферу:

– В Шереметьево. Мухой.

Почему в Шереметьево? Почему как можно быстрее? На все эти вопросы ответа у Николая не было. Ему хотелось просто убраться как можно дальше от опостылевшей работы, от обнаглевших от хронического безделья баб, и вообще от всей клятой столичной сутолоки куда-нибудь подальше. Пусть без него подписывают документы, проводят совещания, развивают бизнес, заколачивают бабки. Пусть играют в эти игры до посинения… или идут к черту. А он уходит со сцены, не дожидаясь конца действия и занавеса.

А куда – особого значения не имело. Куда-нибудь, божий мир велик, а самолеты летают во всех направлениях с достаточно большой скоростью. Когда на человека вот так сваливается все и сразу, важно только одно – отползти в безопасное место как можно быстрее. Главное, чтобы такое место хоть где-нибудь было.

И чтобы были деньги на дорогу. Наверное, это по большому счету и есть счастье: иметь возможность смыться бесшумно и в неизвестном направлении. Правильно ведь кто-то сказал давным-давно: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». То есть то, что можно купить прямо сию минуту.

Не отходя, как говорится, от кассы.

Глава вторая. Свобода как осознанная необходимость

Четыре часа спустя Николай сидел в полупустом салоне первого класса самолета «Эр-Франс» и наблюдал, как проплывает далеко внизу сначала Россия, потом – Белоруссия, причем с такой высоты разницы не было практически никакой. Стюардесса-очаровашка предложила любые спиртные напитки чуть ли не через секунду после взлета, и с милой улыбкой, на безупречном английском языке извинилась, что курить – увы! – запрещено.

– Даже в первом классе? – искренне изумился Николай, давненько не летавший рейсовыми самолетами.

– Мне очень жаль, – еще милее улыбнулась стюардесса.

– А мне-то как жаль, – пробурчал Николай по-русски, но решил смириться.

В конце концов, три часа без сигареты он вполне мог прожить. А стюардесса была – ну, очень миленькой. Загорелая, гладко причесанная брюнеточка, в обольстительной мини-юбочке и фирменном кителе, надетом на белоснежную блузку. Просто хрустящая вафельная трубочка с ванильным кремом. И пахло от нее чем-то нежным и сладким, точно в кондитерском магазине.

«Назначить ей свидание, что ли? – вяло размышлял Николай, потягивая ледяную водку, слегка разбавленную лимонным соком. – Наверняка у нее в Париже будет несколько свободных часов, а то и сутки. Закатиться в какой-нибудь отельчик в тихом центре французской столицы с такой куколкой, взять комфортабельный номер с трехспальной кроватью. И…

И потом окажется, что она точь-в-точь такая же, как наша, российская Маша или Глаша, только глупости щебечет на английском языке. Рано или поздно придется вставать с постели и вести ее в какой-нибудь ресторан. А потом еще прогулять девушку по магазинам, так сказать, в знак признательности. Беседу светскую вести… И отвечать ей нужно будет по-английски, значит, думать над тем, что говоришь, да еще слова подыскивать из не слишком богатого запаса. Оно мне надо?»

«Оно» Николаю явно было не надо, а вот что нужно – он и сам не знал. Вылетев на волне ослепляющей злости и раздражения из офиса, он даже не заметил, как оказался в Шереметьево, хотя движение по Москве было столь же интенсивным, как всегда, и автомобильных пробок хватало. Но все это прошло как-то мимо его сознания. Исключительно на фоне стресса сумел купить билет на ближайший международный рейс, случайно оказавшийся парижским. Но с таким же успехом он мог улететь в Канаду или в Новую Зеландию, ну, во всяком случае, в любую страну, где действовала шенгенская виза.

На том же фоне стрессового раздражения и одновременно безразличия к окружающему он легко прошел все таможенные и пограничные рогатки. Хотя всем российским гражданам отлично известно, что человек без багажа – крайне подозрительная фигура. А у Николая не то, что чемодана – кейса с собой не было. Деньги и документы замечательно поместились в карманах спортивной куртки, в которую он переоделся еще в офисе. Плюс джинсы и кроссовки. В принципе, нормально для американского миллионера, но совершенно немыслимо для миллионера же российского. Увидели бы коллеги по бизнесу – с ума бы сошли от изумления. Увидела бы Наталья – убила бы презрением на месте.

Наталья… Вот она сегодня вечером точно с ума сойдет от злости. Все ее планы относительно светских мероприятий – коту под хвост, и даже скандал закатить не удастся, по техническим причинам. Мобильник отключен, куда Николай полетел – никто понятия не имеет. Ну, и Бог бы с нею совсем. И с Ульяной – тоже, пусть попробует его еще достать. Фигушки…

Начальник охраны, конечно, выяснит в шесть секунд, куда он, Николай то есть, подевался: мужик правильный и службу знает. Но – еще один его плюс! – будет молчать. Если шефу взбрело в голову экспромтом улететь, хоть на Аляску, хоть в Париж, то это – его право и его воля. Захотел лечь на время на дно – опять же хозяин – барин. Слово – серебро, молчание – золото, а начальник его охраны, как неоднократно убеждался Николай, был золотом самой высокой пробы. Профессионал до мозга костей.

Значит, Париж. Город, в принципе, немного знакомый, но исключительно в плане удовольствий и развлечений для дражайшей супруги. Николаю он представлялся чем-то вроде огромного, дорогого магазина, внутри которого находятся умопомрачительные рестораны и роскошные гостиницы. Париж – непременный пункт остановки по дороге на Лазурное побережье или обратно. Уважающие себя дамы одеваются исключительно во французской столице, в Москве можно покупать только носовые платки, и то – при острой необходимости. Обувь, правда, лучше приобретать в Лондоне или, на худой конец, в Италии, но это пошло и банально. А вот небрежно бросить в светской беседе фразу типа «намучилась я, пока мне подобрали нужный тон лака для ногтей в этом… как его?… ну, этот салон на Елисейских полях все знают.»