Андрей Фокша - Серебряный стрелец Страница 6

Устав от самого себя, я побрел в зал ожидания. Батареи на самом деле все еще горячие, но вот сиденья у скамеек сделали совсем неудобными, с железными креплениями по три штуки без перемычек. Целиком мне не поместиться, но если поджать ноги, будет возможность хоть как-то улечься. Я взял с собой документы, ключи, деньги и поэтому устроился подальше ото всех, чтобы избежать кражи. Подложив рюкзак под голову, я отвернулся лицом к стене. Необработанные края металлических шурупов больно впивались в тело. В нескольких креслах от моего лежбища поселился сосед в рваных лохмотьях, от которого несло гнильем и тухлятиной.

Только я приспособился, как покой нарушило чье-то громогласное приветствие, прямо у меня над ухом. Сотрудник охраны вокзала, выпучив глазенки, насмешливо улыбался.

Он был похож на симпатичную лягушку, на которой фуражка казалась слишком громоздкой.

– Вечер добрый. Лейтенант Кащенко. Ваши документы, будьте любезны.

– Пожалуйста, вот мои права и паспорт.

– Город N?

– К сожалению.

– Неужели у вас там так плохо?

– Да нет, но разве где-то может быть лучше, чем в Питере?

– Пожалуй. А что на вокзале спим?

– Дело в том, что я приехал сюда на машине. Она уже «немолодая» и сломалась, не выдержав больших нагрузок. Починить ее я не успел, а без печки можно околеть.

– Это же Северная столица.

– Я выезжал из своего южного города в одной футболке, а тут снег и мороз.

– А еще тут много гостиниц.

– Не сомневаюсь, но денег на них не хватило из-за поломки, – соврал я.

– Неприятная ситуация.

– Мне самому очень неудобно, но я всю жизнь мечтал побывать в Санкт-Петербурге, погулять здесь хоть пару дней и обойти все достопримечательности, какие только возможно.

– Город по-настоящему преображается перед 9 Мая и летом, когда наступают белые ночи.

– Я надеялся, что это не последний мой визит, поэтому решил не простывать в холоде.

– Ладно, можешь остаться, путешественник. Но следи, чтобы без происшествий.

– Обещаю не ввязываться в истории.

– Все так говорят. Держись подальше от бомжей. Вещи частенько пропадают после таких ночевок.

– Спасибо. Я сплю в обнимку с сумкой.

– И правильно. Сколько ты хочешь пробыть здесь?

– Всего лишь до утра.

– Если ремонт затянется, лучше приходи в приют на Адмиралтейском проспекте. Там тебе предложат постель и ужин, а здесь ежедневно меняются патрули, и в любой момент есть риск оказаться на улице.

– Спасибо еще раз, я не доставлю неприятностей и, когда поменяю высоковольтные провода, сразу же уберусь.

Он протянул мне мои документы и отдал честь.

С трудом избавившись от непрошеного гостя, еще минут двадцать я ерзаю на стальной постели, потом мне все-таки удается задремать.

Рассвет застал меня врасплох своей неотвратимостью. Я уже успел порядком испачкаться и заплатил пятьдесят рублей за час пребывания в комнате повышенной комфортности с душем и туалетом, где побрился, причесался и поменял одежду. Водные процедуры улучшили мое настроение. Довольный, я уплетаю четыре рогалика с повидлом у стойки бара, запивая их ромашковым чаем. Новый день распростер свои щедрые объятия. Я с удовольствием прогуливаюсь по незнакомым улицам. С утра мне всегда немного лениво и сейчас некуда торопиться, так как встреча с Аней только вечером. Мое внимание привлекла вывеска музея шоколада. Экспонаты тут сделаны из настоящего шоколада и тематически расставлены в разных углах. Коня, карету, дом Белоснежки и даже «семь гномов» можно преспокойно съесть. От загребущих лап посетителей их спасают только заградительные стойки. Темно-красные тяжелые портьеры весьма кстати закрывают путь единственному нежеланному гостю – солнцу. Без них пришлось бы продавать уже не фигурки, а чашки с теплым какао. Однако цена придает лакомству горький привкус.

Я встаю в очередь за конфетами в прозрачной обертке с синей тесемкой, чтобы преподнести их Ане. Если уж что-то покупать, то дорогое и качественное. Сам бы я обошелся ирисками в первой же кондитерской. Близился мой черед расставаться с измятыми в кармане бумажками, как вдруг передо мной в цепочку вклинилась девушка в черном платке и кашемировой юбке. Я было открыл рот, чтобы возмутиться, но она непринужденно посмотрела в упор, улыбнулась и с легкостью произнесла: «У вас очень красивые глаза». Это выбило меня из колеи, так что мне расхотелось ругаться. Ни приветствия – ничего. Я смутился, немного покраснев, и промолчал, подумав в очередной раз, насколько сильно отличается культура общения в этом городе. Самое главное, даже не столько эта разница, сколько простота и непосредственность, с которой все происходит.

С кульком сладостей в руках я бодро зашагал в сторону Лиговского проспекта, который упирался в Триумфальную арку. Город-герой часто напоминал, что ему пришлось пережить в годы Второй мировой войны, когда нацистская Германия несколько лет осаждала Ленинград. На ум приходили слова «честь», «достоинство», «отвага», «жертва». Если бы люди только знали тогда, во что превратится сегодня жизнь. Не за это они сражались. С горечью теперь ветераны глядят на нас, на дорогие импортные автомобили, на государство, на воровство, на убийства, на современную молодежь, растущую в эпоху жесткости и безнравственности. Мы изувечили все то, чем гордились. Пали нерушимые идеалы. Кто в наши дни пошел бы на войну? Большинство бы сбежало от нее, как от проказы, но мне хочется верить, что остались единицы, которые будут защищать свободу, наши семьи, чтобы начать все сначала. Они смогут объяснить своим детям истинное значение тех слов, дадут почувствовать, что такое равенство и братство, окунут их в мир, где нет преступлений и насилия, а есть доброта и понимание, труд и заслуги, справедливость и понимание, человечность и взаимопомощь. Возможно, сейчас это звучит как утопия, а у нас есть лишь настоящее. Нужно приспосабливаться, привыкать, учиться выживать в условиях естественного отбора и находить что-то хорошее в плохом. Война еще непременно разразится – слишком много грязи скопилось, и ее надо смывать. Смывать кровью. И в конце концов настанет новый виток истории с другими жизнями, проблемами и радостями.

Мои рассуждения бесцеремонно прервало изображение аппетитной тарелки с супом, прилепленное на одном из ветхих домов. Половина Лиговского проспекта осталась позади. Я поднялся на второй этаж студенческой столовой, за столиками которой сидели школьники, солдаты и бродяги. Я взял холодный борщ, картошку-пюре с тефтелями, салат с неизвестными ингредиентами, четыре куска хлеба, компот и одну бесплатную салфетку. Каждая последующая стоила бы денег. Плачý в кассу и усаживаюсь у окна. Обед выдался на славу и удивительно дешево обошелся. Аню, конечно, не следует сюда приводить, но я запоминаю ориентиры, чтобы в следующий раз легко найти дорогу. Ветер усиливался, и я надел вязаную шапку из рюкзака, которая забавно надулась на голове, расправив маленькие рожки от складок по бокам.

Мы условились встретиться у Казанского собора в шесть вечера, пока еще не стемнело. Я крадучись подошел к маленькой площади за пятнадцать минут до назначенного времени. Обычно я всегда опаздывал, но в этот раз изменил себе и заранее все спланировал. Изо рта у меня плохо пахло, так как зубы чистить было особенно негде, а курил я как паровоз. Рядом со мной стоял парень лет шестнадцати, у которого я и позаимствовал жевательную резинку. Он очень удивился моей просьбе, но быстро все понял.

Повернувшись к турникетам, я увидел Аню. Она выглядела точь-в-точь, как вчера, только как будто еще больше похорошела за сутки. Глаза ее сияли. В них отражался весь мир: и молодость, и отчаяние, и бессонные ночи, и мудрость. Все померкло рядом с ней, а мысли развеялись.

– Привет. Хорошо, что ты пришел, Робби

– По-другому и быть не могло. Это тебе, – я протянул ей пакет с конфетами.

– Спасибо. Пойдем прогуляемся и вместе их скушаем. Погода замечательная.

– Я кивнул.

– Как ты устроился?

– Снял номер в гостинице в спальном районе, – солгал я.

– Как она называется?

– Я не приметил названия. Там очень уютно, а из окна открывается потрясающий вид. Излишества мне не нужны… зато есть все удобства.

Придумывать получалось на ходу. Зачем я врал? Это получалось само собой. И кроме того, не мог же я сказать, что спал на вокзале.

– Ты любишь путешествовать? Ты говорил, что бывал во многих странах.

– Я сдвинул брови и усердно пытался вспомнить, что же я тогда наплел.

– Да обо всем и не расскажешь.

– Вокруг света?

– Не то чтобы… – корабль снова понесло по волнам в море фантазии. – В Сингапуре, Таиланде, Франции, Испании.

Я стал описывать разные города и достопримечательности, людей и их нравы, автомобили и мотоциклы, голубые лагуны и скалистые бухты. О многих странах я прочитал в книгах, а что-то поведал мне Артур, побывавший в юности на соревнованиях за границей.