Татьяна Григорьева - Ревность Страница 6

Он стал оправдываться:

– Мне и самому было неинтересно, что она рассказывает, но было неудобно прерывать.

– Тогда зачем ты пошел ее провожать до двери?

– Случайно там оказался, просто из вежливости нужно же сказать «до свидания».

– И взять заодно номер телефона?

– Она сама попросила мой номер, на всякий случай, мало ли что, а потом проверила, правильно ли записала. Мне ее телефон и даром не нужен! Можешь проверить, его у меня нет.

Конечно, тогда я ему не поверила. И еще какое-то время у меня оставался неприятный осадок. Со временем тот случай забылся. Он произошел на четвертом месяце нашего знакомства. Теперь вдруг вспомнился, и натолкнул меня на две мысли. Первая: Макс никогда не отличался верностью или внимательностью, но я, дура, со своей заниженной самооценкой постоянно прощала и забывала. Вторая: у него, между прочим, больший интерес вызывают немного глупенькие, в особенности – беспомощные, слабенькие женщины, умные же его часто раздражают, и он даже считает их расчетливыми и бездушными «стервами».

И эта его Мира, судя по рассказам, тоже мне стала казаться какой-то незрелой. Только раньше я этого не понимала.

Я вообще многого не понимала: желая его радовать, постепенно превратилась в женщину, которая тратит огромное количество времени на кухню и весь остальной быт. Стала смотреть по телевидению кулинарные передачи, покупать чаще поваренные книги, нежели художественные; все равно, на чтение не оставалось времени, а он почти всегда был недоволен. Считал, что не умею вести хозяйство.

Он развил во мне еще больший комплекс неуверенности. Когда мы навещали моих подруг, он забывал обо мне и моем присутствии и общался только с ними, словно меня не существует. Или же я замечала в его тоне уважение к другим женщинам, например, к женам своих сотрудников, а по отношению к себе в присутствии посторонних какое-то постоянное шутливое снисхождение, если не пренебрежение вообще. Из-за чего ограничила даже все подобные встречи вместе с ним, настолько чувствовала себя унизительно, словно хуже и ниже всех.

Высказывать же было бесполезно. Он каждый раз все отрицал и утверждал, что мне все кажется, и это не имеет отношения к действительности. И я сдавалась. Бывало неприятно, но ревности не было. Ревность была только к ней. Почему ревновала именно к ней?

Причем к ревности примешивалось в огромной степени любопытство. Всех его предыдущих женщин мне довелось увидеть, кого в жизни, кого на фото, а ее нет, и я даже не имела понятия, как она выглядит. Казалось, что он любил ее сильнее всех, или она ему больше всех подходила по характеру и по гороскопу. Ему с ней, по его признанию, было хорошо.

О призраке Миры

Ее образ, как дамоклов меч, постоянно висел над нашими отношениями, во всяком случае, надо мной, с момента, что он признался как, несмотря на все старания, не может ее забыть. Она постоянно присутствовала в моем сознании и постепенно укрепилась там, как призрачный персонаж.

Моментами он вспоминал о ней. Иногда я сама не выдерживала и спрашивала, так как мне самой она не давала покоя: то ли было интересно, то ли хотелось понять, а то ли из-за ревности, – ведь у меня было ощущение, что он охраняет ее и бережет в своей памяти.

Она была для него тайным, сокровенным, чем он не хотел делиться, и одновременно хотел понять, чем был вызван ее уход. Что были их отношения – в самом деле какое-то редко выпадающее родство душ или самые обычные любовники?..

Когда у нас портились отношения, ее призрак, мне казалось, приближался, а когда улучшались – отходил на задний, далекий, почти не чувствуемый план, но между тем всегда был готов вынырнуть в любую минуту. Теперь понимаю, это из-за недостатка внимания с его стороны, вечной его неудовлетворенности.

Именно о ней, казалось мне, он любит молчать, а если заходила речь, то чувствовала – еще не забыл. Даже часто себе говорила, что виною моя излишняя неоправданная тревожность, он ее, возможно, давно забыл. Но один из сомневающихся внутренних голосов во мне не умолкал и постоянно твердил, что помнит, «просто глубоко скрывает».

А вообще я его не обвиняю. Он не виноват в моей ревности. Она – следствие моей закомплексованности и неуверенности в себе.

Другая бы на моем месте не боялась его прошлого, или же непременно рассталась бы с ним, а я терпеливо ждала. Правда, в последние годы, в особенности после рождения ребенка, о ней забыла, она отступила в какой-то дальний, абсолютно не вспоминаемый угол памяти. Но теперь может оказаться – самонадеянно и опрометчиво.

В чем природа ревности?.. В ошибочной мысли, что другой человек тебе принадлежит, ты имеешь на него право обладания, которое боишься потерять?.. Или в моей глупой голове?..

Есть ли физиологическая причина для ревности? В стремлении обладать и чувстве собственности? Между прочим, какими рождаются дети: с понятием «дай», «мое», или оно позднее вырабатывается? Судя по нашему ребенку, изначально он был не ревнив, и у него, наряду с «дай», полноправно присутствовало и «возьми», а только после садика, общения с другими детьми – желание обладать в нем усилилось.

Причины ревности

«Ревнивая женщина производит жалкое впечатление. Ревновать вообще унизительно. Ревность – удел закомплексованных и неуверенных людей. Нужно стараться никогда до нее не опускаться».

Понимаю, но почему-то все равно ревнуется.

Нужно верить в себя, заниматься медитацией и аутотренингом, и каждый день твердить: «Ты – красивая, талантливая, умная и добьешься желаемого!».

И помнить об этом всегда, чтобы не происходило в жизни, при любых обстоятельствах. И не нужно никому ничего доказывать, можно только себе – для самоутверждения.

Бесконечную критику, которая раньше, несмотря на то, что была неприятна, казалась в чем-то даже справедливой, я оправдывала благими намерениями с его стороны, но постепенно, наверное, устав, стала воспринимать как необъективную. Стала все меньше переживать по поводу его мнения. Конечно, задевало, но уже выработалась какая-то защита. Как панцирь.

И вообще, почему женщины ревнуют сильнее?.. Мужчины более в себе уверены. Хотя нет, мужчины тоже ревнуют, просто я обсуждаю это обычно со своими подругами, поэтому такое впечатление.

В самом начале знакомства он рассказал, что Мира пишет, у нее тончайшая интеллигентность, и она чрезвычайно талантливая. В качестве доказательства он показал два ее небольших стихотворения, написанных наспех, в дороге. Сказал, что показал их какому-то литературоведу, и тот дал им высокую оценку.

Я же ничего выдающегося в них не увидела, – правда, мое мнение может быть очень субъективным. Даже они показались мне немного детскими. Но у меня тоже есть сотни слабых вещей, когда просто нужно выговориться, и я их не стираю, храню. Мне они дороги как дневниковые записи, как напоминание о каких-то моментах прошлой жизни. Перечитывая, вспоминаю о том периоде жизни и как бы благодаря им одновременно возвращаюсь в прошлое и осмысливаю настоящее.

Единственное, что понравилось в них – богатый словарный запас, а отдельные детали почему-то очень сильно что-то напомнили.

Когда же Макс в первый раз увидел что-то из написанного мной, то он тут же заявил, правда с оговоркой «не обижаться», об их слабости, и что я пишу по принципу «что вижу, то и пою», и вообще не художник по натуре.

Я расстроилась и перестала показывать ему свои работы, но в любом случае, судя по ее записям, было понятно, что мы очень разные.

Моя борьба с «тамасом»

На начальных этапах нашего знакомства меня не раз порывало что-то спросить о ней. Понять, думает он о ней или забыл, но я останавливала себя. Согласно «психологии йоги», прочитанной по его настоянию, постоянное возвращение к прошлому – не важно, в мыслях или в делах – есть «тамас»: груз прошлого, который мешает человеку жить в настоящем и двигаться вперед. Конечно, нельзя буквально понимать прочитанное, но, возможно, на тот момент эта мысль сработала, подошла и помогла нашим отношениям.

Старалась пересиливать любопытство, так как все расспросы о Мире, в моих глазах, унижали бы меня и являлись бы признанием слабости. Случалось, конечно, он о ней вспоминал, но постепенно все реже. В такие моменты я его не останавливала, не прерывала или не переводила разговора, а все время терпеливо выслушивала. «Может, выговориться нужно»?

Вообще была какая-то противоречивая ситуация: с одной стороны, я чувствовала его потребность говорить о ней, понять, разобраться до конца, а с другой – он начинал нервничать, воспоминания о ней, казалось, ему неприятны. И я старалась «не лезть лишний раз в его прошлое». Хотела быть уверенной, что любая, в том числе духовная связь между ними закончилась, и у нас есть будущее. Даже заключила, что, возможно, она не сильно его любила. Как только у нее на горизонте начинал мелькать другой мужчина, более удобный или богатый, она резко, без раздумий, бросала его. И не раз, а фактически два раза. Во второй раз с помощью Алекса она решила вырваться из мира, казавшегося ей уже замкнутым кругом и ее давившем, и уже ничего, никакие уговоры и объяснения на тот момент не могли ее вернуть обратно. Чтобы все осознать и переосмыслить, требовалось время, которого, не исключено, у нее не оказалось. С одной стороны – Алекс, а с другой – теперь уже я, которая быстро вошла в жизнь Макса, или Макс сам, чтобы не оставаться наедине с собой, ввел меня в свою жизнь.