Шерил Андерсон - Роковой коктейль Страница 6

Подали ужин. Азиатско-французское смешанное меню было изысканным, отличного вина и шампанского хоть залейся, соседи по столу пронзительно и несносно стрекотали. Мы сидели в компании двоих однокурсников Дэвида, которых, как шепотом уведомила нас Трисия, прикрывая рот салфеткой, она не раз видела пьяными и голыми, когда навещала Дэвида в Брауновском университете. Брент, работавший в инвестиционном банке, то и дело выскакивал из-за стола, чтобы громко заорать в свой сотовый телефон, так что едва ли он вообще сидел с нами.

Еще там был Джейк Бун, режиссер-документалист, который все пытался объяснить свое видение «безмолвного кино», подозрительно напоминавшего немое кино. А его португальская подружка и ассистент оператора Лара Дель Гидисе без конца перебивала Джейка, едва тот подходил к самой сути. Обычно она пускалась в рассуждения о какой-то невразумительной кинотеории, чем сбивала с толку даже его. Я стала понимать, почему Джейк обратился к немому кино: в его домашней жизни было слишком много шума.

Похоже, Кэссиди он сразу не понравился, и, едва он открывал рот, собираясь что-нибудь съесть, она задавала ему вопрос. Сидя между Ларой и Кэссиди, бедняжка был обречен на голодную смерть. Если только апломб не способен поддерживать жизнь автономно.

— То есть ваше «безмолвное кино», — изрекла Кэссиди, как только Джейк поднес к губам клецку, — ставит образ выше сюжета?

Вилка на долю секунды замерла в воздухе у самого рта Джейка, но желание говорить взяло верх над голодом. Он опустил вилку и начал вещать:

— Образ — это и есть сюжет. — Тут он отвлекся, потому что Лара взяла вилку, съела клецку и стала водить вилкой по скатерти. — Он позволяет сюжету выйти за пределы образа и делает слова ненужными, — убеждал Джейк. — Отягощенные эмоциональной коннотацией, слова препятствуют правдивой передаче идей, которая осуществляется в немом образе.

Лара, скормив ему клецку, продолжила:

— Кинематографическое видение Джейка сообщает фильму мифическую мощь, освобождая его от всего вербального. Слова, в отличие от образов, не существуют помимо своей непосредственной функции в фильме. Их соотношение синтагматично, а не парадигматично.

Меня всегда занимал вопрос, понимают ли люди, надутые точно мыльные пузыри, кто они на самом деле. Или им все равно. Или они просто ничего не могут с этим поделать.

— Любая форма словесного общения ущербна, — сообщил мне Джейк, когда Трисия объяснила, чем я занимаюсь.

— Значит, эта беседа лишена смысла, — ответила я со всей любезностью, на какую была способна.

— Не вполне, но она не передаст его во всей полноте.

Я было собралась показать ему средний палец, чтобы он увидел, как я умею общаться и передавать смысл во всей полноте и без всяких слов, но мне не хотелось подкидывать ему доказательства его теории.

— Значит, по-вашему, мне следовало бы рисовать читателям картинки?

Я попыталась представить пиктографические ответы на письма читателей, особенно на те, в которых речь шла о злополучных любовных треугольниках. С другой стороны, такие рисунки потом можно было бы сбыть на вторичном рынке современного искусства. Повесь это у себя над диваном, детка.

Джейк с презрением встряхнул косматой головой.

— Я хочу, чтобы люди освободились от тирании слов, отвергнув средства массовой информации, управляющие их жизнью, и избрав чистоту неотредактированного существования.

— Для человека, который не верит в слово, вы слишком много говорите, — заметила Кэссиди.

— Слова могут служить началом. Прелюдией. Но для того, чтобы союз мыслей и страстей достиг своей высшей цели, ему необходимо жизненное пространство вне слов. Пока не каждый способен отказаться от слов, но мы к этому движемся. Сейчас у нас есть сотовые телефоны с фотоаппаратами. Вскоре появятся улавливающие движение перчатки и трехмерные визоры, и мы сможем создавать искусство на ходу. На улицах. Без слов. — Джейк подался вперед, ближе к Кэссиди, очевидно, полагая, что она уже покорена.

Идиллию нарушило явление величественной красавицы брюнетки с выпирающей из декольте грудью, сразу затмившей бюст Кэссиди. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать Джейка, я невольно подумала: ну и корова!

Удивительно, но Лара не вмешивалась, пока женщина и Джейк слюняво и неприлично целовались взасос. Она лишь убрала руку с вилкой под стол.

— А я и не знала, что в меню есть язык, — заметила Кэссиди явно громче, чем рассчитывала.

Оставалось только гадать, какой кусочек нежной плоти Лара поразила вилкой, но Джейк резко выпрямился, и его гостья едва не рухнула на стол, когда он отлепился от ее рта.

— Здравствуйте, Вероника, — с деланым оживлением поздоровалась Трисия.

— Здравствуйте, Трисия, — проворковала Вероника, наклоняясь снова. Я в ужасе подумала, что она сейчас присосется к Трисии, но Трисия повернулась к ней щекой, и Вероника промазала и поцеловала пустоту.

Лара положила вилку на стол, а Джейк вытер рот, пока Трисия вежливо представляла нас друг другу. Вероника Иннз оказалась актрисой, которая снялась в прошлогодней короткометражке Джейка, посвященной «экспериментальному вскрытию противоречий музыкального опыта». По словам Джейка, этот самый опыт и подвиг его разработать теорию безмолвного кино. Нелегко же судить о песнях к этому фильму, подумала я. Или о пении Вероники. Сейчас она была дублершей Лисбет в той небродвейской пьесе. Узнав об этом, я сильно усомнилась в качестве постановки.

— Как я люблю вашу колонку! — вскричала Вероника, когда Трисия назвала меня.

Едва удержавшись от презрительной усмешки в сторону Джейка, я поблагодарила ее.

— А я, боюсь, не видела ваших работ.

— Видели-видели. — Вероника вытянула руки, приподнимая грудь. — Бюстгальтеры от «Викториас Сикрет». Большие размеры на косточках.

— Разумный выбор, — кивнула Кэссиди.

— Используй свои достоинства, подруга, — сказала Вероника, — не дай им зачахнуть.

— Весьма щедрый подход, — ответила Кэссиди.

— А Вероника — щедрая девушка, — глядя на нее с вожделением, заметил Джейк.

Лара за чем-то потянулась, и я уже готова была сама передать ей вилку, но она схватила со стола портативную видеокамеру и направила ее на Джейка и Веронику.

— Как здорово, когда древние забытые тропы снова пересекаются. Позвольте мне запечатлеть старых друзей.

Веронике явно не понравилось, что ее назвали старой, но для камеры она все же изобразила улыбку. Она снова наклонилась, будто надумала поцеловать не то Джейка, не то Лару, не то камеру, но мне совсем не хотелось этого видеть.

Однако великий момент в истории кинематографа был нарушен объявлением тети Синтии, которая просила всех пройти в зал, где их ждал десерт и напитки. Трисия, Кэссиди и я, чуть не опрокинув стулья, вскочили и бросились на поиски более интересной компании.

Огромный зал, несмотря на шикарную обстановку, в случае чего мог бы служить местной мэрией. Наружная стена представляла собой ряд застекленных створчатых дверей от пола до потолка, за которыми открывался захватывающий вид на океан, и при этом из поля зрения не пропадал Моне над камином, освещенный хрустальной люстрой.

Джаз-бэнд переместился в дом вместе с гостями и перешел к танцевальной части своего репертуара. Народу прибавилось. В основном мужчины, похожие на приятелей Дэвида. Они, видимо, не рассчитали, сколько времени потребуется, чтобы доехать сюда из города, и опоздали на ужин. Теперь ряды гостей насчитывали человек пятьдесят, и некоторые еще должны были приехать в течение уик-энда.

Предваряя тосты мистера Винсента и других, всем раздавали бокалы с шампанским, а затем и полные бутылки марочного вина с виноградников тети Синтии, которые оставил ей на прощание муж номер два.

— Не иначе Ричард и Дэвид нашли ключи от погреба, — сказала Трисия.

— И твоя тетя, кажется, не имеет ничего против, — заметила я, глядя, как тетя Синтия расхаживает по комнате и поощряет гостей к выпивке.

— Она полагает, что быть трезвым после ужина — это нарушение этикета.

— И кто мы такие, чтобы обижать хозяйку? — спросила Кэссиди, хватая бутылку с подноса проходившей мимо официантки.

Так вышло, что незабываемое нарушение этикета совершила Лисбет. После ужина вечер тек размеренно, пока шампанское не щелкнуло клавишей быстрой перемотки. Лисбет опустила узкий бокал в вырез платья, что оказалось совсем просто — там и выреза-то никакого не было, а один открытый путь к ее грудной клетке. Среди гостей многие женщины трясли едва ли не голым бюстом, точно на съемках шоу Дэвида Леттермана[10].

Где-то под клочками ткани, что служили Лисбет одеждой, скрывалось бендо на косточках, крепко сжимавшее грудь, так что бокал держался и не падал. Настоящее чудо техники, может быть, то самое, что рекламировала Вероника, и оно полностью завладело вниманием многих мужчин и нескольких женщин в середине зала. Затем Лисбет наполнила бокал из бутылки и пригласила зрителей попробовать выпить шампанское так, чтобы оно не расплескалось.