Анастасия Фёдорова - Сборник рассказов. Избранное Страница 6

Да, Салем хотел повторить эксперимент. Именно поэтому он вновь позвал Питера. Именно поэтому он хотел протестировать на нем гиноида, прежде чем попробовать слияние с ней. О его микросхеме Питер не знал. Осталось только подождать. Выдержит ли он атаку гиноида. «Если эксперимент пройдет удачно, а если нет…», – Салем отогнал от себя эту мысль. И сосредоточился на своем исследовании в обучении гиноида.

Ночью, когда Сал заснул, Питер отключил сигнализацию, которая ровным счетом ничего не спасала. Гиноид, лишенный возможности полноценно разговаривать, находился в состоянии бездействия. Зверюга была максимально сосредоточена на рассматривании слабо освещенной стены.

– Ну сейчас все свершится, – потер руки Пит.

Он подсоединил провода, настроился и постарался расслабиться. Выпуская наружу мягкие волоски-щупальца, он исследовал объект. Подбирался к ней осторожно, распутывая клубок связей. «Жанна, Жанна, – мысленно проговаривал он». Неожиданно-мощный удар откинул его назад, вынуждая закрыться.

– Выпусти меня! – обрушилось на него нечто из глубины сознания, бешено колотя, шлепая ладонями по темному, прочному стеклу, которое сдерживало его.

– Жанна! – он задохнулся от неожиданности, – ты в сознании!

– Выпусти, выпусти, выпусти! – требовала и давила неизвестность.

Он отстранился, сжавшись в комок, но прочно держал удар. Нет, он не даст спалить себя.

Вскоре буйство прекратилось. Он вновь выпустил щупальца, пробираясь в глубину.

– Жанна, – тихо позвал он, но ответом служила сосредоточенная тишина.

Гиноид очнулась от созерцания стены и, как ему показалось, удивленно посмотрела на него. Взгляд длился не более двух секунд. Затем она вновь вернулась в прежнее состояние. Он снова попытался дотянуться до нее. Женский образ промелькнул перед глазами и исчез. В следующее мгновение удар вышиб его из головы чудовища и собственного сознания.

Забегали, засуетились люди в белых халатах, кто-то звонил по телефону, кто-то вводил секретный код, перед глазами все плыло.

– Жан, мы отправим туда группу скорой помощи. Мы не можем его потерять.

– Нет, постойте, надо разбудить Салема. Задействуем его. У него есть опыт спасения людей в подобных ситуациях.

– Как скажешь, босс.

Салем неожиданно подскочил на кровати, почувствовав напряжение. «Питер!» – забилось в голове. Накинув халат, он выбежал из комнаты. Двери комнаты Питера и лаборатории открыты. Он немедля бросился туда.

Сал нашел его без сознания, наполовину выползшего в коридор. Робот по-прежнему пребывал в сосредоточенном состоянии медитативного изучения стены. Салем сразу все понял по торчащим проводам. Прощупав пульс, проверив зрачки Пита, он выдохнул и принялся бить его по щекам, набрал в рот воды из графина и брызнул ему в лицо. Питер всхрапнул и зажмурился, закрывая лицо руками.

– Ой, хватит, хватит, ну чего ты пристал ко мне? – проворчал он. – Живой. Да, конечно, живой, ну перебрал вчера виски и только.

– Ты что, пытался соединиться с ней?

– Что? Я? Пытался. Пытался, Сал, – Питер сел.

– И? – Сал чуть не подпрыгнул, и что там? Она там?

– Там, – поскреб подбородок Пит, – там, но ты ее не вытащишь. Нет.

– Это еще почему?

– Эта зверюга поглотила ее; понимаешь, она сама обладает некими задатками сознания, она же не кофеварка. А Жанна? Жанна – это всего лишь че-ло-век. Все кончено, Сал. Та держит ее. Им надо слиться друг с другом, понимаешь? Без этого никак. Да и то, Жанны больше не будет в первозданном ее состоянии. Она как в тюрьме. Не знаю, как это объяснить, – Питер вздохнул. – Да и все впустую, мне кажется.

– Так я и пытаюсь сделать это. Пытаюсь ее активировать. Чтобы она могла…

– Не знаю, Сал, – перебил Питер. – Не знаю, что у тебя получится, но пока ты ее не активируешь, я туда больше не полезу.

– Но!

– И тебе не советую, – поднял он вверх указательный палец.

– Я и не собирался.

– Да конечно, я знаю, что у тебя есть эта микросхема. Она мне показала. Она много мне показала, прежде чем вырубить меня. Такого, что… – Питер замолчал и уставился в стену напротив.

Люди в белых халатах напряженно замерли перед монитором.

– Она ее подавит, – наконец выдохнул Пит. – Что мы – люди. Немощные. Ах, да, создаем этих монстров, а они контролируют нас. Держат железной хваткой. Ходишь внутри как по струнке, шаг влево, шаг вправо, и тебя сожрали, стерли из памяти, раскололи как орех. А она держится там. Салем, Салем, зря ты это затеял. Я не знаю, что она чувствует. Она же вроде бы и не человек больше, и не в сознании, и в сознании одновременно. Я как будто видел ее, идентифицировал. Понимаешь? Она по большей части спит. Зверюга не пускает ее. Спит или слоняется в этой темноте, не слышит нас, не видит, она даже не знала, что мы тут есть. Пока я с ней не попытался выйти на связь. Чистилище? Ад? Да называй как хочешь! Зря, Сал. Зря ты затеял все это. Отпусти ее. Она умерла, понимаешь? Ее больше нет, ты ее не вернешь.

Жан отвернулся. «Слабак, – промелькнуло в его мыслях».

Сал сел рядом на пол.

– То есть никакой надежды нет?

– Я не знаю Сал, не знаю. Это как раздвоение личности. И она, и не она.

Питер вздохнул и медленно направился в свою комнату.

– Я постараюсь, – сказал он скорее для себя, чем для Пита.

Глава 5

День за днем, по кругу, калейдоскопом запестрели тесты, вопросы, задачи, запахи, музыка, звуки. Ожидаемый эффект полноты эмоциональной карты так и остался за гранью. Эмоционального сочувствия умирающим, сострадания обезображенным в роботе не прибавилось ни на грамм.

Мелькали дни, недели, но исследователь не сдавался. Питер слонялся из угла в угол, не зная, чем заняться, пока не получил очередной заказ. Более ужасающий. Впрочем, от безделья он был рад и ему тоже. Ученый шел к намеченной цели.

Вновь щелкнул выключатель в комнате испытаний, свет залил серое пространство, и тонкий белоснежный шелк полетел на пол, обнажая новые формы А-316. Руки девушки удлинились и свисали до земли, на спине выступали острые гребни антрацитово-серого цвета. Знакомые ритмы бились в динамиках, отражение в зеркале заметалось, глаза вспыхивали искрами, мимика на лице ожила, прежний выученный танец не выходил из-под тонкого невесомого пера. Неуклюжие движения омрачали лицо робота, повороты, волны, взмах рук выводили из равновесия. С трудом удерживаясь и уравновешивая себя, она чудом не падала от смещенного центра тяжести. Музыка стихла. Отражение в зеркале дрожало от напряжения и горело.

– Еще раз.

Улучшений не произошло, ужасающая картина разрывала понятия о красоте и прежней неге.

– Снова, – командовал Салем.

Привычные плавные движения заученной программы неожиданно сменились кардинально противоположными: резкими, ужасающе манящими. Вспыхнула звериная агрессия. Длинные ветви рук служили новой опорой, вместо выгнутых ног, волны графитово-черных волос взмывали вверх, и завораживающая страсть наполняла атмосферу мрачным очарованием уродства и чувственности. Ученый попятился назад, испугавшись собственного неопознанного влечения к грации чудовища. Музыка стихла, и отражение, приготовившись к прыжку, замерло каменным изваянием. Салем, с восхищением потирая подбородок, еле сдерживал улыбку на губах.

– Надо бы закончить сегодняшний день и пройти полную программу.

Тесты, вопросы, задачи, запахи, музыка, звуки, видеоряд человеческих страстей и эмоций, животные, птицы, цветы. Лишь слабая тень промелькнула, когда совершенно случайно на экран вывелось изображение изуродованной собаки. Красновато-черная кровь хлестала из раны, животное выло и корчилась на земле. Ученый внимательно следил за реакцией робота. Глаза вспыхивали кварцевым свечением и мерцали. Но после пробежали тени по лицу, которое вновь застыло камнем, молчаливо говоря: «Нет, Салем».

С момента создания А-316 прошло несколько лет. Медленно, но верно Салем двигался вперед к поставленной задаче. От прежнего изящества девушки не осталось и следа. Прекрасное тянется к прекрасному, а уродливое к уродливому, и середины между ними быть не может. Возможно, в мире нет никакого сочувствия, и его придумали всего лишь слабые люди, чтобы обезопасить себя от жестокости более сильных и выкроить место в цепочке эволюции. Но все же. Вдруг возможно воспроизвести полную карту эмоций в искусственном интеллекте? Вдруг он сейчас ошибается, и именно сострадание явилось значимой ступенью в эволюции. Однако, к чему все это? Сможет ли он через робота научить людей вновь сострадать друг другу? Научить не убивать просто так, ради развлечения, ради своих амбиций, воссоздать гуманное общество, память о котором уходила с каждым днем и пылилась на полках истории. В какой-то момент он даже начал сомневаться в этом. А стоит ли? Может, махнуть рукой, и пусть все идет так, как идет. Пусть люди поубивают друг друга в нескончаемых войнах, планета очистится от ненужной биомассы, и вновь на вершину ступени эволюции взойдут насекомые, рептилии, светло-зеленое травяное море покроет поверхность Земли, и наступит мир и покой. Нет, после глобальных военных действий вряд ли что-то живое останется в этом мире. «Продолжу, – решил он, – возможно, я смогу вытянуть ее». Сал уже понял, что Жанну ему не вернуть, что было первостепенной задачей эксперимента, но проявление сострадания также являлось немаловажной его частью.