Василий Фомин - Легенда о царице. Часть вторая. Земная богиня Страница 6

– Ты хочешь спросить, верю ли я в свою божественную сущность? – помогла ему царица.

– Ну, в общем, да!

– Ну, так не мямли, а прямо спрашивай. – сверкнула глазами Нейтикерт. – Да, я, безусловно, считаю себя богом Черной Земли, не потому, что верю, а потому, что так оно и есть. Ты опять говоришь глупости, основанные на примитивных представлениях. С образованием у тебя проблемы видно были. Меня, видите ли, родила женщина! Да, женщина, но из божественной семьи властителей Обеих Земель! Отец мой – бог, ныне обретший бессмертие на звездном небе. Да, я играла в детстве с подружками, я и сейчас встречаюсь со многими из них – что из того? Что из того, что я родилась человеком? Во мне божественная кровь Гора. После того, как предыдущий владыка ушел в свой горизонт, живой бог этой страны – я, и бессмертие, в божественных чертогах Дуата, наравне с богами, будет дано только мне! Ты улетишь в небытие! Все улетят в небытие! Я буду вечно существовать в Дуате и те, кого я удостою чести уйти со мной.

– Но это совсем не знание, Ваше Величество, это как раз и есть вера, об этом я и спрашивал – верите ли Вы?

– Пойми, странник – этой прекрасной землей раньше правили боги. Затем они ушли в свои божественные чертоги и передали власть Великому Храму, коего именуют Гором, сыном Ра. Я не просто царица – я Великий Храм, я – Повелитель, и моя человеческая сущность значения не имеет. Я проживу здесь жизнь смертного, но из всего населения Черной Земли только я обрету бессмертие наравне с богами, только мне предначертана жизнь вечная. Лишь я одна из всей страны имею Бу – душу-проявленье. Ее имеют только боги и отличие мое от смертных… впрочем, оставим пока вопрос о моей божественной сущности. Пришло время отвечать тебе. Я жду.

– Да, действительно, пора. Я скажу тебе, царица, все, что знаю и что сумел понять. Но это будут вещи удивительные, в которые поверить трудно. Я сам с трудом осмыслил все происходящее, и, уж точно, никто не поверит в это в том мире, откуда я пришел. Так вот, царица. Ты не в моем воображенье, так же как и весь мир вокруг. Ты вполне реальная царица, и, я даже не могу сказать словами, насколько велико мое счастье видеть тебя такой, какой ты и была на самом деле. Я точно из того мира, в котором живете все вы, сколько вас есть: простые роме, не знающие вещей, властители городов, сепов, жрецы, низшие и высшие, все эти хем-нечер и чер-пер-анх и хери-хеб и ты, прекрасная и божественная царица. Я не поднялся из глубин Аменти и, уж точно, не спустился с полей Иалу. Я – из вашего мира, но из того, каким он будет потом, намного позже. Вот и весь мой ответ, – странник с интересом уставился на Нейтикерт.

– Что ты мелешь? Как это может быть – мир, который будет потом? Мир есть только сейчас, и мы движемся с ним. И больше не может быть никак, ибо после только Дуат для богов и только поля Иалу для людей, впрочем, не для всех.

– О, царица! Самое смешное, что и в моем мире все считают точно так же.

– Но как ты все это докажешь?

– Ну, я-то вот он!

Нейтикерт фыркнула.

– Опять начались обезьяньи ужимки! Но можешь ли ты мне это объяснить? Я уже почти что верю, но не могу еще понять.

– Хорошо, я попробую. Предположим, мир – это огромная барка, подобная золотой барке Ра, и плывет она по священному звездному Хапи. – странник указал на жемчужную россыпь Млечного Пути. – Так же, как плывет твоя царская барка с первых порогов Хапи до самого устья. Но можно спрыгнуть и поплыть обратно к порогам, и ты увидишь воды Хапи, по которым проплывала барка ранее и, возможно, взойдешь на ту, же барку, отплывающую от порогов.

– Но это будет уже другая вода и другая барка. – после некоторого раздумья сказала царица. – Та первая уже в неведомое уплыла.

– Зато река останется та же самая… – вестник неожиданно замолчал, сообразив, что хотела сказать царица. – А ведь ты права, царица. Река будет уже другая. – он задумался и через пару мгновений вновь просветлел ликом. – Но берега ведь будут те же! Значит все наоборот – время это река, а все остальное берег. Прошлое не исчезает, оно просто остается ниже по теченью. – вестник указал рукой вверх по течению, на юг.

Нейтикерт молча, смотрела на ночного гостя, затем указала на алебастровый кубок, мерцающий мягким телесным светом.

Странник встал с песка, отряхнул колени, налил из хрустального кувшина с узким горлом почти черного вина и, держа кубок двумя руками, поднес его царице. Темные глаза ее, похожие по отсвету пламени на вино, неожиданно оказались очень близко, так близко, что страннику почудилось – сделай он еще одно движение вперед, и он провалится в их темную мрачную глубину.

«Этого еще не хватало!» – подумал странник, чувствуя неожиданную слабость и неодолимое желание свалиться к ногам царицы, – прекрати, не смей думать об этом. Ничего этого нет, и ее – нет. Здесь ты – единственный кто есть! Все остальное прошлое, которое уже случилось, прошло и улетело в бездну и ты все это видишь благодаря непонятному вывиху природы».

Однако царица была – вот она. И завораживающие глаза, по-прежнему не мигая, смотрели на странника в упор, а полные, чувственные губы шевелились, произнося что-то неслышимое. Окружающий мир вдруг отстранился и хоть не исчез совсем, но потерял реальность, время исчезло, и вместо него явилась вечность.

Страннику вдруг показалось, что они превратились в барельеф на стенах дворца, и теперь он будет вечно протягивать кубок вина царице в окружении двух леопардов и льва, неотрывно смотрящих на него, и через тысячелетия люди будут приходить и смотреть на странного человека, протягивающего прекрасной царице кубок вина и будут гадать кто они, эти двое, как они жили там, в глубинах времени, о чем они мечтали, как страдали, как любили, к чему стремились. Трудно сказать, сколько времени они оставались без движения, ибо, как сказано оно, время, на время исчезло.

Нейтикерт протянула ладонь, поднесла кубок ко рту и, слегка пригубив, вернула его страннику.

– Выпей со мной странник, плывущий против течения; выпей с древней, ушедшей за горизонт царицей, говорящий молча, – сказала она со странной улыбкой; жуткие затягивающие глубины ушли из ее глаз, и теперь там плескалась лукавая искорка. – Если, правда, то, что ты говорил, то никогда тебе уже не попасть в ту барку, с которой спрыгнул. Она-то уплыла вперед и уплыла навеки.

Странник медленно вытянул терпкое пахучее вино, чувствуя, как быстро оно забурлило в крови.

– Я верю тебе, – продолжила Нейтикерт, ноздри ее раздулись как у львицы учуявшей добычу, – пусть рассказ твой очень странен, необычен, даже нереален, но я тебе верю. Остается один вопрос – если ты приплыл с Нижних Вод, ты должен знать все, что было с проплывшей баркой.

– Знаю, царица. Ты могла убедиться в этом и в первый раз. О тайном соо…

– Об этом молчи! Если, конечно, жить дальше хочешь, а не сие мгновение умереть. Тем более что ты мог вынюхать это здесь и сейчас. Я спрашиваю не о намерениях, а о будущем.

– К сожалению, я знаю, что будет потом и чем это закончится. Твоя история известна в моем мире.

– И что же? Что произойдет в том будущем, уже и не таком далеком? – выдержка Нейтикерт была нечеловеческой.

– Ты сделаешь, что задумала.

– А дальше? Что будет со мной?

– Позволь мне не отвечать, просто откажись от этого. Гнев твой справедлив, но откажись, просто живи и правь своим народом. Как завещала тебе птица Бенну.

Последние слова вестник произнес тоном пониже, а царица, чуть поджав губы, сказала:

– Не забывай, что здесь я решаю – кому жить, а кому умирать, и, всего главнее, я решаю – когда умирать кому. Еще, немаловажно так же то, что я решаю, как умирать кому. И ты до сих пор не корчишься на колу, потому лишь только, что я так пока хочу, и чтобы я и дальше так хотела, тебе надо очень сильно постараться, тебе надо об этом только и думать и из кожи вон выворачиваться, а не давать богам советы.

– О Ваше величество, не совершайте такой ошибки – вот это все – кол, содранная шкура. Возьми в расчет, царица, что и ты существуешь только в связи со мной, и весь этот мир есть, пока в нем нахожусь Я. Ведь он давно уже прошел и все события давным-давно свершились и то, что есть сейчас вокруг, всего лишь то, что я перед собою вижу. Живет он по своим законам и возможно, вне моей власти, но только в моем присутствии. Я, конечно же, не бог, а гораздо ху…

– Ты наглая, бессовестная и редкостная скотина! Не понимаю, почему я с тобой до сих пор разговариваю, вместо того чтобы содрать с живого кожу?

– Я очень обаятельный, а в остальном Вы совершенно правы.

– Да, ты забавный. Объясни-ка мне эту неожиданную мысль о тебе и всем мире.

– Это просто. Ты, царица любишь читать всякие сказания, ну, скажем, описания походов Уны, или приключения Хирхуфа. Не те, что начертаны на их гробницах, а те, что записаны на папирусе. События эти давно прошли, все их участники давно покинули этот мир, но стоит взять папирус, и вот снова двинутся в бой шеренги воинов Та-Кем, вновь запылают селенья, запоют стрелы, польется кровь, красная, дымящаяся. Герой снова совершит подвиг, предатель вновь предаст героя. Потом его постигнет кара, а, может быть, и нет.