Карина Тихонова - Блюз бродячих собак Страница 6

Археологи относились к спонсирующей стороне с осторожностью. Старались не ранить их чувства, темы работ не критиковали. Интересуют человека ворота гомеровской Греции, ну что ж тут поделаешь? Заказывает музыку тот, кто за нее платит!

И только один раз Сан Саныч (кстати, блестяще владеющий английским языком) не выдержал.

Американец, приехавший в лагерь, взялся читать археологам лекцию о древних кельтских захоронениях, в раскопках которых он принимал деятельное участие. Лекция проходила с показом слайдов.

На одном из них крупно демонстрировалась грубо слепленная статуэтка коня, найденная в погребении.

Вообще-то, научная терминология американца была довольно комичной. Ну, например, он постоянно повторял: «Руки погребения номер один», «ноги погребения номер два…»

Это археологи вынесли, не сморгнув.

— Статуэтка жеребца! — объявил американец, показывая слайд.

Почему он так уцепился за это слово мне неизвестно. Но повторял его на все лады, пока ряды слушателей не дрогнули и злобный голос Сан Саныча не прорезал вечернюю тишину:

— Вы, что, ему под хвост заглядывали?

В общем, с практики я вернулась, обретя новых друзей. И довольно часто посещаю Институт Археологии для того, чтобы зарядиться мужеством. Если люди способны преодолевать такие трудности и при этом не бросать любимое дело, то мне ныть о своих маленьких проблемах просто неприлично.

Итак, какое-то время я валялась на диване и предавалась сладким воспоминаниям. Потом медленно поднялась и побрела на кухню. Поужинать, что ли?

Открыла холодильник, окинула взглядом предложенный ассортимент и захлопнула дверцу. Глупо было надеяться, что полузасохший сыр (имитация «Мацареллы») за время моего отсутствия преобразится в салат а-ля Цезарь, а куриные окорочка — в форель, запеченную под шубой.

Ладно. Применим старый верный способ для подъема настроения. А именно: примем горячую ванну.

Этот способ помогал мне всегда. Поэтому я заткнула пробкой водосток, наплевала на экономию и щедро плеснула в воду пахучую ароматизированную жидкость. Отрегулировала температуру воды, льющейся из крана, присела на корточки и перебрала книжки, лежавшие на полу.

Да-да! Я не оговорилась.

На полу ванной комнаты у меня сложены старые добрые журналы времен развитого социализма. Я их очень любила. Особенно нравился мне журнал «Наука и жизнь». Помимо технических новинок, которые вполне можно было самостоятельно внедрить в жизнь, там был неплохой раздел художественной литературы. Кстати, именно в этом журнале впервые увидели свет многие произведения иностранных авторов, которые никогда не издавались в СССР отдельными книжками.

Такой же набор журналов лежит у меня в туалете, который у нас дома получил название «изба-читальня». Помню, как-то раз мой папочка, не найдя меня в комнатах, спросил у мамы:

— А где Элька?

— В туалете, — ответила мама.

— С книжкой?

— Нет.

— А что она тогда там делает? — поразился папочка.

И это был единственный случай на моей памяти, когда папочке удалось удачно сострить. Впрочем, подозреваю, что у него это вышло нечаянно.

Второй остротой стало то, что мой папочка сбежал из нашего дома, когда мне было восемь лет. Причем сбежал не один, а с лучшей маминой подругой, которая делала дома ремонт и поэтому временно проживала у нас.

Мама переживала предательство гордо. Никогда не обсуждала поступок двух когда-то близких людей с любопытствующими соседями. Никогда не делала попыток вернуть мужа. Никогда не просила алиментов.

В общем, не скажу, что мы в чем-то нуждались. Как я уже говорила, в неправильные социалистические времена было модно учиться музыке, и мама прилично зарабатывала. Так что потерю папиной зарплаты мы перенесли легко.

Гораздо больше маму поразило предательство женщины, которую она считала близкой подругой.

Наверное, именно тогда я и заработала стойкую идиосинкразию на словосочетание «женская дружба» и исключила из своего лексикона слово «подруга».

Отца я больше не видела. Он, надо отдать ему должное, проявил изумительную выдержку и ни разу не поддался искушению увидеться с собственной дочкой. Насколько мне известно, они с бывшей маминой подругой отбыли в начале девяностых в объединенную Германию, где у дамы были родственники. А дальше папочкин след потерялся окончательно. Бог ему судья.

Я разделась, нырнула в ванную и подняла с пола старый зачитанный журнал. Рассеяно полистала его, чувствуя, что постепенно прихожу в себя и готова снова сопротивляться судьбе.

Через полчаса вылезла из теплой душистой пены (почти как Афродита), завернулась в банный халат и побрела на кухню. Налила себе чашку чая, раскрыла газету с объявлениями о рабочих местах и начала просматривать предложения.

Итак, какие у нас перспективы?

Раздел «Образование» я исключила сразу. Преподавать я не смогу ни за какие деньги. Моя однокурсница, работающая в школе, вкратце обрисовала мне, что представляют из себя современные детишки. Каждый раз, уходя на работу, она со слезами прощается с родными и близкими, потому что не уверена, удастся ли ей вернуться обратно.

Все остальные специализированные разделы я тоже исключила.

На что может претендовать человек, получивший диплом исторического факультета?

Разве что на должность секретарши.

Одно объявление из этого раздела привлекло мое внимание.

«Руководитель ищет помощника-секретаря женского пола. Возраст от двадцати восьми до тридцати пяти лет. Высшее образование не обязательно. Знание ПК не обязательно. Иностранные языки не обязательны. З/П от восемьсот долларов».

«Боже мой, какой Клондайк! — подумала я в восторге. — Вот оно, золотое дно! Если этот демократичный руководитель готов платить такие бешеные деньги человеку с десятью классами, то как же он приятно удивится, получив секретаршу с высшим образованием, знанием компьютера и отличным английским!»

Не медля ни минуты, я позвонила по указанному телефону. Мне ответил приятный женский голос.

— Добрый день, — начала я. — Я звоню по объявлению…

— Какой у вас размер одежды? — перебила меня дама.

Я удивилась.

— Сорок четвертый.

— Прекрасно. Сколько вам лет?

— Тридцать пять.

— Ничего страшного, — успокоила меня собеседница. — Шефу нравятся женщины среднего возраста. Приходите на собеседование. Записывайте адрес.

— Простите, — запаниковала я, — вас, что, не интересует мое образование?

— Не очень, — вежливо ответила дама.

— У меня истфак…

— Не огорчайтесь.