Вера Колочкова - Трава под снегом Страница 6

Переодевалась она в Веркины одежки тайно. Это была у них целая процедура, продуманный и просчитанный во времени процесс, в котором надо было учесть каждую мелочь. Например, Лесе надо было перед школой выскочить из подъезда вовремя и затаиться где-нибудь во дворе, укараулить момент, когда Веркины родители на работу уйдут. Потом пулей бежать к Верке, напяливать приготовленные заранее одежки и уже вместе с Веркой бежать в школу, чтобы не опоздать на первый урок. После школы процесс обратного переодевания проходил уже в более спокойной обстановке – и Веркины, и Лесины родители были еще на работе. Правда, существовала опасность встретить по пути из школы сестру Сашу, но они учли и этот момент – пробирались домой дворами, и Верка, подходя к дому, первая выходила на разведку и делала знаки поджидающей за углом соседнего дома Лесе, что путь к обратному переодеванию свободен. Хотя повстречать родителей, будучи обряженной в модные Веркины одежки, Леся особенно и не боялась – наверняка они бы ругать ее за это не стали. Не страх дочерний ею двигал, а скорее неловкость за свое предательство и явное отступничество от семейного духа. А вот Верку подводить не хотелось. Ее родители бы точно не поняли доброты своей дочери, загрызли б обидой да упреками.

Так они и жили в семейной любви и Лесином тайном и никому не обидном отступничестве, пока не постигло их испытание любовью другого рода. На первом же университетском курсе вспыхнул и разгорелся у Саши роман с женатым преподавателем. Настоящий, большой, с бурными страданиями и ночными рыданиями в подушку, с истерикой, плавно переходящей в депрессию, с маминой валерьянкой и папиным жалким лицом и полным плюс к тому непониманием ситуации. Действительно, как же можно было так жестоко воспользоваться юной неопытностью и вскружить девочке го лову? Взрослый человек, семейный, профессор почти… Папа даже навострился было идти к нему для выяснения отношений, но мама его не пустила. Еще хуже, мол, сделаешь. Саша потом не простит. Может, и зря не пустила. Потому как закончился этот роман Сашиной беременностью. Об этих двух фактах – о кончине романа и присутствии в себе новой жизни на пятом уже месяце – Саша и сообщила родителям в одночасье, и они приняли оба факта с завидным смирением. В самом деле, чего огорчаться-то? Все же хорошо кончилось. Девочка больше любовью несчастной не мучается, а ребенок… Да это же прекрасно, что будет ребенок! Обоих дочек вырастили, и внука вырастят. Мама поплакала с Сашей на кухне, утерла ей слезы и тут же пообещала декретный отпуск на себя, как на бабушку, оформить, чтоб Саша дальше учиться смогла. В общем, полный семейный хеппи-энд вышел, с какого боку ни посмотри.

Илька родился здоровым и крепким и на удивление спокойным. Даже в младенчестве не плакал, а будто извинялся за свое неожиданное в семье появление, кряхтел вежливо – подойдите хоть кто-нибудь, смените пеленки. Извините, что описался и побеспокоил. И они все в едином порыве на это кряхтение бросались, будто пытаясь доказать ему свою любовь и абсолютно желанное его в этом доме присутствие. Леся даже в какой-то момент про свои одежные страдания забыла и перестала по утрам забегать к Верке, чем обидела ее до невозможности. Потом, правда, они помирились, вместе гуляли по двору, и Леся гордо катила перед собой коляску, будто она давала ей некое женское преимущество перед всеми Веркиными сапогами, французской косметикой и стразами от Сваровски, вместе взятыми.

А через три года и Лесе судьба подарила бурный роман, короткий и яркий и, в отличие от Сашиного, благополучно закончившийся свадьбой. Случилось это аккурат после выпускных школьных экзаменов, и у мамы с папой голова шла кругом, куда бы пристроить младшую дочку на обучение. Хотя бы в техникум, что ли. Иль в училище хорошее. Самой Лесе вообще было все равно, из какого заведения получать бумажку об образовании, – никакой тяги к четкой определенной профессии у нее не было. Один ветер был в голове, веселый и солнечный. Почему, интересно, плохим человеческим признаком считается, когда ветер в голове дует? Кто такую ерунду придумал? Неужели это не здорово, когда улыбаться хочется каждому прохожему на улице, когда есть у тебя мама и папа, которые любят друг друга и умеют быть счастливыми от одного только не понятного никому, кроме них, междустрочья, когда бежит к тебе навстречу из ясельной группы двухлетний племянник Илька, раскинув от радости пухлые ручонки? От всего, от всего хочется улыбаться и пропускать легкий ветер через голову. А с серьезными лицами и без ветра в голове делаются самые глупые и нехорошие дела на свете – так, кажется, говорил барон Мюнхгаузен из комедии Марка Захарова, которую часто любят смотреть мама и папа?

Вот так же и будущему мужу она улыбнулась. Легко и солнечно. И он ей. Хотя Игорю в тот момент улыбаться как раз никакого резона не было – Леся, выходя из дверей супермаркета и зазевавшись, от души проехалась по его белой рубашке шоколадной глазурью мороженого. Он повернулся было, чтоб высказать хулиганке свое отношение к происходящему, но тут же и обмяк от ее улыбки и произнес весело, показав пальцем на подтекающее в ее руке мороженое:

– Вот растяпа… Дай хотя бы откусить, что ли, раз измазала!

– На! – мгновенно откликнулась Леся и даже подпрыгнула слегка на носочках.

Вышло у нее это смешно и искренне, как у доброй и милой, совершенно случайно напроказившей дитяти, неловко измазавшей шоколадом большого дяденьку, и обоюдная смешинка пробежала меж ними легкой забавой, задрожала крохотной искоркой в моментально образовавшемся общем пространстве.

А он и впрямь тогда откусил от ее мороженого. Наклонился и откусил вполне торжественно, причмокнул измазанными белыми губами и даже изобразил лицом полученное сверхудовольствие на глазах у снующего через стеклянные двери народа. Хотя народу и не было никакого особо дела, что там у этой застрявшей в дверях парочки про исходит. А что, собственно, происходит? Стоят молодые люди, улыбаются друг другу, мороженое жуют. Их толкают во все стороны входящие и выходящие, а они все равно стоят, все равно облизывают подтекающее от июньской жары мороженое. По очереди. Вот такое знакомство у них получилось романтическое, хоть кино снимай. Корот кометражный фильм про зарождение чувства. Кто-то сильно толкнул Лесю в спину тележкой, и она подняла удивленно бровки, будто спрашивая взглядом у своего кавалера – что это такое было? Он первым опомнился, взял ее под локоток, повел прочь от толпы, от людских глаз. А потом мороженое кончилось. И пошло-поехало, словно пленка в том фильме побежала в ускоренном режиме, торопливо подгоняя сама себя, – прогулки, улыбки, первый скороспелый поцелуй, и вот уже до неодолимой и обоюдной тяги молодых организмов дело дошло, и голова прочь, и «не могу без тебя», и «люблю», и «никому не отдам»…