Татьяна Тронина - Принц в подарок Страница 6

– Да, нужен! – огрызнулся Лева.

Наташа – дура. По большому счету, на нее тоже следовало написать докладную. Или нет – лучше позвонить ее супругу и голосом анонима намекнуть, что Наташка путается с кем ни попадя. Супруг озвереет – он у нее чокнутый, не случайно на работу его никто не берет… Он ее убьет.

А если Наташка перед смертью решит признаться супругу, с кем именно у нее был роман? А кто был любовником Наташки?

Он, Лева.

И обманутый супруг вторым пунктом пойдет убивать Леву.

Нет, не годится. «Докладную писать на Наташку не буду, супругу голосом анонима тоже не буду звонить!» – благородно решил Итин.

И побежал по коридору, на ходу доставая ключи от своего авто. Лева не должен был упустить Соню!

…Тут необходимо сделать небольшое отступление, касающееся личной жизни Левы.

Лева (с его точки зрения) был веселым, живым, легким на подъем молодым человеком, с красивой внешностью. Копия Вин Дизеля в молодости! У Левы было много девушек. Что ни день – новый роман. А то и два! Но почему-то эти романы долго не длились. Девушки попадались все капризные, со сложными характерами. Ни одной нормальной!

Кроме, разве что, Зины Бобринец. Зина Бобринец очень любила Леву. Она была его верной и преданной подругой последние лет пять. Но Зина Бобринец весила сто пятнадцать килограммов, и у нее росли жесткие черные волосы над верхней губой – последствие неудачной эпиляции. Раньше у Зины над верхней губой росли просто волосы…

Короче, этот Новый год Леве было решительно не с кем встретить. Не с Зиной же! На работе у него сложились очень непростые отношения со всеми девушками и замужними дамами – ни одна из них больше не желала иметь с Левой дела, другие приятельницы куда-то разбежались (все-таки современные женщины – хищницы, олигархов себе ищут!). Новых романов Лева ни сегодня, ни вчера не успел завести – работы много было.

И что, в новогоднюю ночь – одному?

На худсовете Лева положил глаз на Соню, художницу. Он и раньше на нее посматривал – миленькая, хорошенькая такая, но уж больно скучная! Огня в ней нет, кокетничать не умеет. К такой если подойдешь – женись. А жениться Леве было пока рано.

«Может, она только кажется скромницей? – задумался Лева. – А на самом деле – ого-го! Недаром говорят – в тихом омуте черти водятся!»

И Лева Итин решил приударить за Соней. А она вот – сбежала! Не тащиться же к Зине…

…Лева быстро сел в машину, вырулил со служебной стоянки. Выехал на шоссе, надеясь перехватить Соню у остановки. Но маршрутка только что уехала! Лева хотел поехать вслед за маршруткой и перехватить Соню у станции. Потом вдруг краем глаза заметил черное пальтишко, мелькнувшее слева, среди деревьев. Прядь светлых волос, выбившаяся из-под берета, полоснулась на ветру… Соня!

«А, она пешком решила идти до станции!» – догадался Лева.

И вдавил педаль газа. Вин Дизель не сдается!

На станции он был через рекордные десять минут. Вдвое быстрее обычного! Никого. Лева остановил машину у единственного прохода, ведущего к платформе, – мимо точно никто не проскочит. Ждал.

Минут через пять повалил народ из той самой маршрутки. Через пятнадцать минут – новая толпа. Сони все не было.

Прошло уже полчаса!

Лева подождал еще пятнадцать минут.

Сони не было.

«В лесу она, что ли, заблудилась?» – с досадой подумал Лева. Потом неожиданно вспомнил, как кто-то говорил о какой-то странности Сони. Типа она болела чем-то, что ли… А вдруг ей стало плохо в лесу? Или она просто упала, ногу подвернула?

«Надо бы узнать ее телефон… У Наташки сейчас спрошу!» – Лева решительно достал свой сотовый из кармана, а потом положил его обратно. Будет очень глупо, если он зазря поднимет панику. Лева не хотел выглядеть глупо. Наташка тогда отыграется на нем по полной… Скорее всего, Лева просто не заметил Соню, слившуюся с толпой. Девушка наверняка теперь уже в электричке трясется! Ну и не надо. Ишь, гордая какая…

– Надо ехать к Бобринец. Надо ехать к Бобринец…

И тут Лева увидел одинокую девушку, спешащую на шпильках к станции. Ботфорты на шпильках, узкие джинсики, огромный лисий воротник, светлые кудри…

Лева опустил стекло и, ни на что особо не надеясь (просто так, из принципа), крикнул незнакомке:

– Девушка, вас до Москвы подбросить?

– А вам не трудно? – кокетливо улыбнулась девушка.

«Прелесть какая! – с восторгом подумал Лева. – А Зине я просто позвоню, поздравлю с наступающим. Она и этому рада будет!»

– Ну что вы! Это мой мужской долг – помочь девушке… Садитесь.

Девушка впорхнула в салон, опустилась на переднее сиденье, пристегнулась.

– Лев, – мужественно представился Итин.

– Ольга.

– Оленька… – Итин тронул машину с места. – Оля, у вас есть любимый актер?..

Вспышка. Еще вспышка.

Голос.

О чем говорит? Слов не разобрать.

Опять вспышка.

Она летит. Ее поднимают вверх! Вот она, жизнь после смерти!

Соня на миг открыла глаза.

Увидела совсем рядом лицо. Очень странное лицо. Страшное и красивое одновременно! Примерещилось, наверное.

Соня снова закрыла глаза.

Ее несли как будто. Мерное потряхивание, хруст снега под ногами. Голос. Слов опять не различить!

Соня застонала, пытаясь избавиться от наваждения. Потом снова ее сознание растворилось в холодных зимних сумерках.

На грани сна и яви вдруг вспомнились стихи Некрасова из школьной программы по литературе, про замерзающую в зимнем лесу крестьянку:

В сверкающий иней одета,Стоит, холодеет она,И снится ей жаркое лето —Не вся еще рожь свезена…

…Она очнулась – резко, быстро, словно после назойливой трели звонка. Села.

– Лежите-лежите… Как, вам уже лучше?

«Кто это говорит? – Соня провела ладонями по лицу. – Где я? Что случилось?»

Она медленно огляделась и обнаружила, что находится в какой-то комнате. Лежит на диване, под одеялом. Вокруг вполне приличная, но очень спартанская обстановка – шкаф, стол, стулья, льняные занавески на окнах… Между неплотно задернутыми занавесками проглядывало темно-синее небо. «Значит, уже совсем стемнело… Сколько же времени прошло?» Соня посмотрела вверх, на лампу под ярко-оранжевым абажуром, и этот теплый, яркий свет взбодрил ее окончательно.

– Выпейте… – чья-то рука поднесла к ней маленький граненый стакан. Внутри стакана плескалось что-то темно-золотое, яркое – и Соня, точно маленькая девочка, завороженно уставилась теперь на эту жидкость, в которой мелькали блики отраженного света.