Ирина Степановская - Реанимация чувств Страница 6

– Выхожу!

Ну, теперь через дорогу – и все. Вот она и дома. То есть на работе. Но работа стала для нее домом. Или почти домом. Или вторым домом. Или все-таки первым? До начала конференции оставалось время, двадцать пять минут. Может, успеет заскочить в магазин? Он ведь рядом. Прямо перед больничными воротами – «стекляшка», в ней обычно полным-полно больных, но сегодня с утра плохая погода, и они еще жмутся под одеялами, нежатся до начала утреннего обхода. Ей это на руку – очереди нет. Чашку кофе и кусочек сыру – и мир вокруг стал бы другим. Боже, какой дождь! Вот продавец, вот прилавок. Впереди нее гражданин, мирно читающий журнал. А перед ним еще дамочка, которая никак не может выбрать кусок колбасы.

– Ну можно же поскорее! Не бриллианты же выбираете!

Подумать только, она сказала такое! Что же удивляться, что Алеша сегодня лупил собаку! Она тоже выступила сейчас как хамка. Какое, по сути, этой женщине дело, что она, Тина Толмачёва, опаздывает на врачебную конференцию? Хотя, если разобраться – подумаешь, один раз за пятнадцать лет опоздает, что с того? Все равно ее в больнице все знают и простят. Нет, она все-таки жутко нервничает. Надо расслабиться и ни о чем пока больше не думать.

В магазин вошла парочка. Мужчина и женщина, уже не молодые. Женщина держала в руках цветы, желтые круглые хризантемы, они только недавно появились на улицах в киосках в этом году. Парочка наклонилась к витрине и стала обсуждать, какие конфеты купить. Наверное, кому-то в подарок. Потом они встали в очередь за ней, Тиной, и шепотом что-то другу говорили, говорили…

А они с мужем почти не разговаривали. Она совершенно не понимала, о чем с ним говорить? Да и Василий никогда не впутывал ее в свои дела, не делился. А дела у него были сугубо материальные. Сначала – как заработать денег, потом – где достать то, что хотел купить. Он, со своей деловой хваткой, смекалкой, склонностью быстро заводить знакомства и образованием инженера-строителя, попал в струю. Сколько людей хотели воспользоваться его услугами! Он был и подрядчиком, и проектировщиком, и удачливым торговцем в одном лице, имел репутацию хитрого, тертого делового человека, быстро приспособившегося к временам. Муж умел лавировать между необходимостью платить налоги и иметь «крышу» – словом, с ним можно было вести дела.

Тине в его жизни места не было, а работа мужа ее совершенно не интересовала. Толмачёва, выросшая в небогатой московской семье (мать была учительницей в школе, а отец – преподавателем истории в институте), выбрала специальность и образ жизни еще в ту пору, когда для этого не нужны были баснословные деньги, и привыкла гордиться знаниями, а не богатством. Над такими, как она, смеются модные красавицы, проводящие свободное время в косметических салонах и бутиках. Ей были не нужны дорогие вещи; она говорила: что ни надень – под медицинским халатом все равно ничего не видно. А потом, ей унизительно было просить деньги. Муж так долго выяснял, действительно ли добротную вещь она хочет купить, что к моменту, когда он все-таки давал ей деньги, весь запал у Тины пропадал, и вещь, как правило, оставалась не купленной. Еще Василий не любил дарить цветы. Считал, что это все равно что выбрасывать деньги прямо на помойку, минуя промежуточную стадию. Поэтому цветы она иногда покупала себе сама. Больные практически никогда не дарили. Их переводили из ее отделения в другие не в таком состоянии, чтобы они могли думать еще и о цветах, а родственники одаривали подарками и цветами врачей, уже заканчивающих лечение. Да и какие подарки могли быть в их самой обычной больнице, находившейся на бюджетном финансировании? Хорошо, если говорили «спасибо». А она редко когда слышала и это.

«Ну и хорошо, что он не покупает цветов, – думала она. – А то можно было бы умереть со скуки». На день рождения и праздник Восьмого марта муж дарил ей всегда одинаковые бордовые розы – дорогие, но ужасно безвкусные, ничем не пахнущие, привезенные из Аргентины, в то время как она была бы рада простому синему букету васильков или летней белизне колокольчиков. День Тининого рождения приходился на середину июля, и ей было непонятно, как из всего многообразия цветов, которые продаются в Москве у каждой станции метро, муж не мог выбрать что-нибудь другое, кроме этих кровожадных роз в похоронной блестящей обертке.

Да, замужество – вещь тяжелая. Валентина была замужем уже много лет, и с каждым годом находиться рядом с мужем с одной квартире ей было все труднее. Он стал теперь такой большой и толстый, что заполнял собой все пространство. Вырос и Алеша. И она, невысокого роста, чувствовала себя маленькой пичужкой в сравнении с двумя гигантами.

Они называли ее «мать». «Мать, есть готово?» Это началось, когда Алеше было около пяти лет. Вначале она вздрагивала, когда муж называл ее так, и никак не могла включиться, что слово относится к ней. Но когда пятилетний Алеша, приехав от бабушки, тоже закричал во всю свою маленькую глотку: «Мать, есть хочу!», Тина поняла, что развернуть его мироощущение на сто восемьдесят градусов она будет не в силах.

– А что здесь такого? Нормальное обращение, – удивился муж, когда она пыталась поговорить с ним на эту тему. – Мои родители всю жизнь называют друг друга «мать», «отец» – и мы, дети, их тоже так зовем.

– Я не хочу, чтобы вы так звали меня, – сказала она. – Мы с Леной зовем родителей «мама» и «папа».

– То вы с Леной, – уточнил Василий. – Я так не привык. «Мать», «отец» звучит более солидно.

Вначале она хотела не отзываться, но это ни к чему не привело. К тому же жизнь была такая беспокойная и оставалось так мало времени для дома, что она решила не возбухать по пустякам. «В конце концов, какая разница, – устало думала Тина, – суть одна, у них так принято, значит, не искоренить. Надо было думать перед тем, как выходить замуж, а теперь уже поздно».

Иногда, возвращаясь из больницы домой и наблюдая, как молоденькие девчонки профессионально водят машины и ловко управляются с компьютерами и современной бытовой техникой, Тина чувствовала себя безнадежно отсталой. Еще и поэтому она боялась оторваться от мужа.

Василий перестал ей нравиться внешне. Из высокого спортивного молодого человека, лучше всех игравшего в волейбол на любом пляже, он почему-то превратился в огромного толстого дядьку, много пившего, много курившего, сыпавшего двусмысленными анекдотами и жутко храпевшего по ночам. Иногда она вообще не могла понять, зачем и кому теперь надо, чтобы этот чужой, обрюзгший человек считался ее мужем. Неужели только затем, чтобы ей было кому готовить еду, подавать чистое белье и взамен брать у него деньги на жизнь? Без душевной близости трудно делиться мелочами. Так, она никогда не знала, где и с кем он в настоящий момент находится. Муж ничего не рассказывал, только говорил с усмешкой, что умеет вести дела. Вначале это обижало, потом она научилась обходиться без него. Вот так почти всю жизнь Тина и провела в больнице: день-ночь, день-ночь. Она знала двух богов: больница – Алеша, больница – Алеша. Зато стала хорошим специалистом. Кому только теперь это надо…