Колин Гувер - 9 ноября Страница 6

- А ты не реалист, - отвечает отец.

Открыв глаза,я слегка тормошу руку Бена, давая понять, что хочу выбраться из-за столика. Я не могу это больше терпеть.

Бен не двигается. Вместо этого он скользит рукой под стол и сжимает мое колено, призывая остаться.

Моя нога немеет от его прикосновения, потому что мое тело посылает противоречивые сигналы моему мозгу. Я так зла на своего отца. Безумно зла. Но каким-то невообразимым образом, я чувствую себя утешенной этим, абсолютно незнакомым парнем, который поддерживает меня безо всякой на то причины. Я хочу кричать, улыбаться, и плакать одновременно, но больше всего, я просто хочу чего-нибудь съесть. Потому что сейчас я действительно голодна, и я хочу теплого лосося, черт возьми!

Я стараюсь расслабить ногу, чтобы Бен не почувствовал мое напряжение, но он первый парень за долгое время, который физически коснулся меня. Если честно, это немного странно ощущается.

- Позвольте спросить вас, мистер О'Нил, - говорит Бен. - У Джонни Кэша была ведь болезнь под названием "волчья пасть”?

Отец молчит. Я тоже не говорю ни слова, надеясь, что в странном вопросе Бена есть реальный смысл. Он был так хорош, пока не начал говорить о кантри музыкантах.

Отец смотрит на Бена, словно он сумасшедший.

- Какого черта наш разговор перешел на певца кантри?

- А такого, - быстро отвечает Бен. - И нет, у него не было ее. Однако, у актера, который сыграл певца в "Переступить черту" был очень заметный шрам на лице. В действительности, Хоакин Феникс был номинирован на премию Оскар за эту роль.

Мой пульс учащается, когда я понимаю, что он делает.

- А Иди Амин? - не унимается Бен.

Отец закатывает глаза, показывая, что ему надоел этот допрос.

- Что насчет него?

- У него не было так называемого "амблиопичного глаза". Тем не менее, актер, сыгравший его - Форест Уитакер - имел эту болезнь. И, что довольно смешно, еще один номинант на премию Оскар. И победитель.

Я впервые вижу, как кто-то ставит моего отца на место. И даже если этот разговор заставляет меня чувствовать себя неловко, это не мешает мне наслаждаться таким редким и красивым событием.

- Поздравляю, - отвечает отец Бену, совершенно не впечатлившись. - Ты назвал два успешных примера из миллиона неудач.

Я стараюсь не воспринимать слова отца близко к сердцу, но это не легко. Я знаю, что в данный момент это больше борьба за власть между ними двумя, чем между ним и мной. Просто очень обидно, что отец предпочел выиграть спор против незнакомца, чем защищать собственную дочь.

- Если ваша дочь такая талантливая, как вы утверждаете, почему же вы не призываете ее не отказываться от своей мечты? Почему вы заставляете ее смотреть на мир вашими глазами?

Отец застывает.

- И как, собственно, вы думаете, я смотрю на мир, мистер Кесслер?

Бен откидывается на спинку, не нарушая зрительного контакта с моим отцом.

- Через закрытые глаза высокомерного мудака.

Молчание, которое следует за ответом Бена, словно затишье перед бурей. Я жду, что один из них нанесет первый удар, но вместо этого, отец лезет в карман и вытаскивает свой бумажник. Он бросает на стол купюры, а затем смотрит прямо на меня.

- Я может и слишком честный человек, но, если ты предпочитаешь слушать чушь, тогда этот мерзавец идеально тебе подходит, - отец выскальзывает из кабинки. - Держу пари, он понравится твоей матери, - бормочет он на прощание.

Меня коробит от этих слов и безумно хочется оскорбить его в ответ. Чем-нибудь таким грандиозным, что надолго ранит его эго. Только вот проблема в том, что никто не сможет ранить человека словами, у которого нет сердца.

Вместо того, чтобы кричать что-либо ему в след, я просто сижу в тишине.

Со своим фиктивным парнем.

Это, должно быть, самый унизительный и неловкий момент в моей жизни.

Как только я чувствую первые позывы желудка, я толкаю Бена.

- Мне надо выйти, - шепчу я. - Пожалуйста.

Бен выскальзывает из кабинки, а я опускаю голову вниз, когда встаю и прохожу мимо него. Я не осмеливаюсь оглянуться на него, когда снова направляюсь в сторону уборной. Тот факт, что он почувствовал необходимость притвориться моим парнем, уже достаточно неловкий. А потом мне еще пришлось пройти через худший спор с отцом прямо перед ним.

Если бы я была Бентоном Джеймсом Кесслером, я бы фальшиво-бросила меня прямо сейчас.

Бен

Подперев голову руками, я жду, пока Фэллон вернется с уборной.

Вообще-то, мне лучше уйти.

Однако я не хочу уходить. Я чувствую, что испортил ей день трюком, который только что выкинул с ее отцом. Как бы я не пытался все сгладить, мне не удалось вклиниться в жизнь этой девушки с осторожным изяществом лисы, я скорее ворвался с утонченностью десятитонного слона.

Почему я почувствовал потребность вмешаться? Почему я подумал, что она не способна справиться со своим отцом сама? Фэллон наверняка злится на меня сейчас, и это при том, что мы притворяемся парой всего лишь каких-то полчаса.

Именно поэтому я предпочитаю не иметь настоящих девушек. Я не могу даже притворяться, не начиная ссоры.

Но я только что заказал ей теплую порцию лосося, так что, может быть, это сможет хотя бы отчасти компенсировать все остальное?

Наконец-то она выходит из дамской комнаты. Но как только замечает меня, все еще сидящего на ее стороне кабинки, сразу замирает. Замешательство на лице Фэллон явно свидетельствует о том, что она была уверенна в моем уходе к моменту ее возвращения к столу.

Мне следовало уйти. Я должен был уйти еще полчаса назад.

Если бы, да кабы.

Я поднимаюсь, и жестом приглашаю ее присесть. Не сводя с меня подозрительного взгляда, она проскальзывает на свое место. Потянувшись до соседней кабинки, я забираю свой лэптоп, тарелку с едой и напиток. Ставлю все это на ее стол и занимаю место, на котором пару минут назад сидел ее придурок-отец.

Фэллон в недоумении смотрит на стол, наверняка раздумывая, куда же подевалась ее еда.

– Она остыла, – поясняю я. – Я попросил официанта принести тебе другую порцию.

Она переводит на меня взгляд, но голова остается неподвижной. Фэллон не выдавливает улыбку, и не говорит спасибо. Она просто… молча смотрит на меня.

Я откусываю свой бутерброд, и начинаю жевать.

Я знаю, что она не застенчивая. По тому, как она разговаривала с отцом, было понятно, что Фэллон дерзкая, поэтому я слегка смущен ее теперешним молчанием. Я проглатываю пережеванную пищу, запиваю содовой, все это время, не прерывая с ней зрительного контакта. Хотел бы я сказать, что мысленно готовлюсь к блестящему извинению, но я думал совсем не об этом. Наверно у меня однобокое мышление, которое ведет прямиком к двум вещам, о чем мне совсем не следует думать сейчас.