Мэхелия Айзекс - Сердечные тайны Страница 6

Секретарша обиженно надула красные пухлые губы и, вздохнув, ответила с видом оскорбленной добродетели:

— Как скажете, босс…

Эрнесто решил не связываться с ней сейчас, поскольку спешил в больницу. Но однажды ему придется как следует разобраться с Терезой.

Подойдя к ее столу, он поднял трубку телефона, связывающего офис с гаражом, отдал распоряжение шоферу подать машину к подъезду и быстрыми шагами направился к лифту.

Больница находилась в центре города. Эрнесто не повезло. Ему пришлось довольно долго стоять в пробках на запруженных транспортом улицах. При этом он отпустил шофера и теперь, нервно сжимая руль, вспоминал разговор с Терезой и чувствовал себя несправедливо обиженным. Дождь заливал лобовое стекло, а в салон проникали выхлопные миазмы от многочисленных машин.

Итак, Аделина предпочла самостоятельно добираться до больницы? Почему? Чтобы доказать ему, что не нуждается в опеке? — размышлял Эрнесто, до боли впиваясь пальцами в руль. Или эта женщина поступила так из обыкновенной вредности? Как бы то ни было, но рано или поздно ей придется иметь с ним дело.

Ведь фонд опеки, который должен обеспечивать ее существование до конца жизни, находится под его контролем. Если ее это не устраивает, пусть! Но такое решение принял Федерико, а уж это-то она не в силах теперь изменить.

На больничную стоянку Эрнесто добрался лишь к трем часам, но все места там оказались заняты. После коротких переговоров с охранником, завершившихся вручением тому пары солидных купюр, ему разрешили въехать на больничную территорию и встать у служебного гаража. Добежав под дождем до центрального входа, Эрнесто попал в ярко освещенное фойе и там еще какое-то время ждал, пока ему выпишут пропуск.

Наконец путь к лифту был открыт, но обе его кабинки оказались заняты. Эрнесто слишком торопился, чтобы ждать, пока проедут пациенты в инвалидных колясках, и решил подняться на третий этаж по лестнице. Бегом поднявшись наверх, он остановился у палаты Паолы. Однако короткий забег только сильнее распалил его нетерпение.

Аделина сидела у кровати дочери и что-то негромко рассказывала ей, наклонившись почти к самому уху. Именно это и увидел он, когда без стука распахнул дверь палаты. Энрике Рибера нигде не было видно. Неудивительно! Ведь Аделина уговорила его не сообщать о своем появлении по телефону, и вряд ли он после этого горел желанием попасться боссу на глаза. Спрятался, наверное, где-нибудь в кафе и топит теперь свои печали в капуччино с двойными сливками.

Эрнесто Монтес решил разобраться с ним позже, поскольку сам попал под обстрел пары чистых голубых глаз, выказавших при его появлении неприкрытое раздражение.

— Привет всем! — Голос его прозвучал нарочито бодро. — Паола! — Он широко улыбнулся и, взглянув на худенькую девушку, лежащую на кровати, сделал к ней шаг. — Как ты себя чувствуешь?

— Кажется, все в порядке. Спасибо. — Та попыталась повернуть к нему голову и улыбнуться, но вместо этого ее лицо исказила гримаса боли. — Этот ужасный корсет. Все время забываю, что мне нельзя вертеть головой.

— Ничего, привыкнешь, — неловко пошутил он, встав напротив Аделины и заставив себя смотреть не на нее, а на Паолу. — После перелета не стало хуже?

— Вроде нет. Только в голове шумит, — храбрилась девушка. — Спасибо, что развлекал меня всю дорогу, Эрнесто. Приятно было увидеть хоть одно знакомое лицо…

Аделина взглянула на него и спросила у дочери:

— Детка, ты не говорила мне, что Эрнесто сопровождал тебя во время перелета. — Голос ее прозвучал довольно резко. — Ты же знаешь, я сама могла бы полететь с тобой, если бы узнала о случившемся чуть раньше. — Взгляд, которым она одарила Монтеса, был полон укора.

Ему не удалось ничего сказать, потому что вмешалась Паола.

— Эрнесто прилетел на следующий день после аварии, — начала объяснять она, и Эрнесто заметил, как при этих словах рука Аделины непроизвольно сжалась в кулак. — И был возле меня все время, пока доктор не дал разрешение на перелет. Поэтому мы и оказались вместе.

Аделина открыла рот, чтобы возмутиться, но Эрнесто перебил ее.

— Я звонил тебе из Вебстера, — сказал он, выдерживая ее сверлящий взгляд. — Думал, ты сообразила, что к чему…

Конечно же все было далеко не так, и Монтес понял, что она догадалась о его лжи. Он нахмурился, заметив ее поджатые губы. Женщина едва сдерживала негодование.

— Нет, не сообразила, — холодно ответила она, переключая внимание на дочь. — Рада, что тебе не было одиноко. Думаю, он не сообщил мне о случившемся сразу, поскольку знал, как я стану переживать.

— Наверное… — Паола с благодарностью посмотрела на своего покровителя. — С ним весело. Он даже не ныл по поводу того, что пришлось платить за разбитую витрину.

— Это не означает, что ты не заслужила хорошей взбучки, моя радость, — сухо парировал Эрнесто. — Нельзя быть такой легкомысленной. Неужели трудно было обойтись без приключений?

— А ты считаешь, что я должна только сидеть за книгами, и все? — с вызовом спросила девушка, намереваясь сердито тряхнуть головой, но громко ойкнула от боли. Внезапно ее глаза наполнились слезами. Аделина наклонилась к дочери и нежно коснулась ее щеки.

— Разумеется, ты не обязана с утра до ночи зубрить уроки, дорогая. — Она смахнула слезинки с ее ресниц. — Эрнесто не это имел в виду. Я права? — повернулась она к нему.

— Разумеется, — кивнул тот и сочувственно улыбнулся. — Но пока тебе придется слушаться докторов и не огорчать маму. Знаю, сейчас ты чувствуешь отчаяние, малышка, но несколько недель постельного режима сотворят чудо…

— Ты уверен?

Паола всхлипнула, и Эрнесто почти обрадовался, услышав звук открывающейся двери.

В палату вошла медсестра.

— Извините, но вам придется удалиться, сказала она и повернулась к Паоле. — Я забираю вашу девочку на осмотр. Доктор Хименес ждет ее в перевязочной.

Аделина встала со стула, и Эрнесто как всегда не смог отвести глаз от ее стройной высокой фигуры. Черные прямые волосы молодой женщины были собраны в элегантный пучок на затылке, подчеркивая плавный изгиб длинной тонкой шеи.

Ему обычно приходилось видеть Аделину в строгих костюмах, но в этот раз она предпочла джинсы и легкую свободную блузку с воланами на рукавах, небрежно стянутую тесемками по талии на спине. Розовый цвет блузки прекрасно оттенял ее легкий загар. В ушах тускло переливались небольшие золотые серьги без камней. Маленькая, но значительная перемена.

Может, и ее отношение к нему было частью намеренного поведения, доказывающего, что она не нуждалась ни в чьих советах?