Кристин Ханна - Разные берега Страница 6

– Все началось в больнице.

К его собственному удивлению, он рассказал ей абсолютно все. Как пристрастился к обезболивающим, как с треском провалился, когда ему предложили комментировать футбольные матчи на общенациональном канале. Все это сейчас возвращалось к нему острыми, сверкающими осколками ранящих воспоминаний.

Джек рассказал, как убеждал себя, что может прожить и без футбола. Но игра стала неотъемлемой частью его жизни. Он пытался притупить боль потери таблетками и спиртным. Его выходки были у всех на устах. Из звезды он превратился в прожигателя жизни.

– После курса лечения, – продолжал он, – я смог найти работу только на местной станции в Альбукерке. Началась долгая дорога назад к нормальной жизни.

Джек взглянул на Салли и почувствовал, что в их отношениях что-то изменилось. Он постарался отвести глаза и не смог.

Она положила свою руку на его, и ее прикосновение было как удар тока.

– Нынешнее расследование определит дальнейшие карьеры нас обоих.

Надо действовать, решил он. Все лучше, чем сидеть здесь вот так и мучиться от близости женщины, которая тебе не принадлежит.

– Кампус сегодня закрывается на зимние каникулы, – заметил Джек. – Почему бы нам не наведаться туда еще разок? Администрация и служащие уже разъехались. Может, без этих надсмотрщиков кто-нибудь и согласится откровенно поговорить с нами.

– Давай попробуем.

Джек расплатился, и они направились к выходу.

В кампусе они в который раз разговаривали с людьми, которые могли бы помочь расследованию. Убеждали, предлагали встретиться еще раз. Никаких результатов.

Теперь они молча сидели в машине на стоянке под одиноким ярким фонарем. Серебряные капли дождя барабанили по ветровому стеклу.

– Ну что ж, вот и все, – сказал наконец Джек.

Стрелки показывали час ночи.

Вдруг кто-то постучал в боковое стекло. Джек опустил его. Рядом с машиной стоял сотрудник охраны кампуса, которого они уже пытались разговорить раньше.

– Вы ищете компромат на Дрю Грейленда? – понизив голос, поинтересовался тот. – Я больше не могу смотреть на все его безобразия и молчать. Возьмите. – Он протянул Джеку большой желтый конверт.

На конверте никаких надписей не было. Когда Джек выглянул наружу, полицейский уже ушел.

Джек с нетерпением открыл конверт и принялся вынимать бумаги, мельком просматривая их.

– О боже!

– Что там? – спросила Салли.

– Протоколы. Четыре женщины обвиняют Дрю в изнасиловании во время свидания.

– И его ни разу не задержали?

– Ни разу, – повернулся к ней Джек.

Элизабет в последний раз сверилась со списком запланированных дел. Завтра в это время она уже будет дома у отца, где они с девочками и Джеком отметят Рождество.

Еще раз зачем-то обойдя дом, она взяла сумочку и направилась к машине.

Она довольно быстро доехала до Портленда. Поставила машину у здания телекомпании и вошла внутрь. Наверху, в офисе Джека, никого не было. Взглянув с беспокойством на часы, она направилась в студию.

Джек сидел на подиуме за большим столом. Он был слегка загримирован и в ярких лучах софитов походил на кинозвезду. Несправедливо, вдруг подумалось ей, что он все еще так молодо выглядит, гораздо моложе ее.

– За последние два года, – говорил Джек, – обращаясь к нацеленным на него камерам, – четыре женщины подавали заявления об изнасиловании или попытке изнасилования, совершенных Дрю Грейлендом. Однако администрация университета не передавала их заявления в полицию Портленда. Билл Сигел, курирующий спортивные программы университета, отказался прокомментировать эту информацию, заявив лишь, что, насколько ему известно, против Дрю Грейленда не выдвигалось никаких обвинений. Тренер Риверс подтвердил, что Грейленд на следующей неделе будет играть против Калифорнийского университета. По мере поступления информации мы будем информировать вас о развитии событий.

Джек отключил микрофон и встал. По пути к выходу он заметил Элизабет. Он провел ее в свой офис, захлопнул дверь и громко рассмеялся:

– Ты можешь поверить в это, Птичка? Я наконец чего-то добился!

Он закружил Элизабет в объятиях. Она смеялась вместе с ним. Никто так не умел радоваться успеху, как ее муж. В подобные минуты он был как бурный поток, все увлекающий за собой.

Джек разжал объятия и опустил ее на пол. Они смотрели друг на друга, и постепенно улыбки сходили у них с лиц. После неловкой паузы она спросила, бросив взгляд на часы:

– Ну как, ты готов? Наш самолет через два часа.

– Мы ведь летим завтра, – нахмурился Джек.

Опять он забыл. Но она взяла себя в руки и спокойным тоном сказала:

– Нет. Мы летим сегодня, двадцать второго декабря.

Тут дверь широко распахнулась. В комнату влетела молодая женщина.

– Ты не поверишь!.. – возбужденно выпалила она, бросившись к столу.

Только оказавшись посреди комнаты, она заметила, что Джек не один, и, застыв на месте, любезно улыбнулась Элизабет:

– Извините, что я так ворвалась. Но это действительно потрясающая новость. Меня зовут Салли.

– Здравствуйте, Салли, – с натянутой улыбкой произнесла Элизабет.

Она была слишком сердита на мужа, чтобы расточать любезности.

– Джек, еще три женщины подали заявления с жалобами на Грейленда. Одна из них только что позвонила мне. Она согласна дать тебе интервью.

– Давай через полчаса встретимся внизу и обсудим план дальнейших действий.

– Хорошо.

Кивнув на ходу Элизабет, Салли выбежала из кабинета. Элизабет посмотрела на Джека:

– Как я понимаю, ты не летишь. Джек обнял ее.

– Послушай, Птичка, – ласково прошептал он ей на ухо, – мне необходимо остаться здесь.

«Твои интересы всегда важнее всего, не так ли, Джек?» – подумала Элизабет.

– Я сделаю все, что ты пожелаешь, дорогая, вот посмотришь, – говорил он. – И конечно, я прилечу к твоему отцу заранее, до Рождества.

Стоя так близко, они могли бы поцеловаться, но Элизабет показалось, что их разделяет огромное расстояние.

– Ну смотри же, Джексон! – сказала она.

– Я же обещал.

– Ну ладно, дорогой. Я полечу без тебя.

– Я люблю тебя, Птичка, – сказал Джек, крепко поцеловав ее.

Элизабет хотела ответить тем же, но не смогла. Он все равно ничего больше не замечал, мысленно он уже был где-то там, с молоденькой Салли.

Элизабет не любила летать одна. Все время полета до Теннесси она просидела, уткнувшись в какой-то любовный роман.

В Нашвилле она взяла напрокат белый «форд-таурус» и поехала на юг. Каждый оставленный позади километр успокаивал ее нервы. Элизабет снова была в своем любимом штате Теннесси, единственном, кроме Эко-Бич, месте на земле, где она чувствовала себя как дома.