Валентина Седлова - Восемь-восемь, или Предсвадебный марафон Страница 6

— Для начала — успокоиться. То, что Ленка на тебя рычит — неправильно, но это хоть можно объяснить и простить. Она ж как белка в колесе мечется, целыми днями одно и то же, никакого просвета. А ты будь выше этого. И мудрее. Ты же — мужик. Возьми и сам, без ее напоминания, сделай что-нибудь по дому, дай поспать лишних пару часов, не дергай по пустякам. Цветы подари, в конце концов. Глядишь, она и оттает. Хотя со стороны на вас смотреть — ты уж извини, даже смешно немного становится.

— И из-за чего же, позволь поинтересоваться?

— Ведете себя чисто, как дети. Кто кого переупрямит, кто кого победит. А победителей в вашей игре быть не может. Либо оба — либо ни один. Либо семья — либо свара. Кстати, а чего свадьбу еще не сыграли? Ждете, когда второй ребенок родится? Или когда на пенсию выйдете?

— Типун тебе на язык! Просто… Ну, не знаю я, не хочу я жениться — хоть ты тресни. Все эти штампы в паспорте… Когда его нет, женщина себя по-другому ведет, а стоит только заиметь заветный оттиск, считает, что ты у нее в полной собственности, и она тобой может распоряжаться, как хочет.

— Ну, что-то ты, Олежка, преувеличиваешь! Из личного опыта могу сказать, что после свадьбы наши отношения с первой женой не сильно изменились.

— А из-за чего тогда развелся?

— Да, банальная, в общем-то, ситуация: вернулся муж из командировки…Далее по тексту.

— Понятно. А с Кристиной чего в ЗАГС не торопишься?

— Я-то хоть завтра. А вот она не готова. У нас с ней так все запуталось, что я уже конец с концом связать не могу. Решил устроить нам одну встряску, а там либо пан, либо пропал. Если не поймет и не простит, придется расстаться.

— Даже так?

— Угу. Но другого выхода я не вижу. Продолжать дальше резину тянуть — только хуже делать. Если раньше я мог понять и уважал ее желания, то сейчас потакать ей — все равно, что помогать самоубийце веревку мылить. Она, по-моему, уже слабо соображает, в каком мире находится, и какие приоритеты важнее всего. Бывает, даже поесть забывает. Приезжаю и начинаю, как маленькую, кашами да бульонами кормить. Про то, что она день с ночью путает — это просто отдельная песня. Однажды мне в четыре утра позвонила. Не поверишь — пригласила погулять «перед ужином». И очень удивлялась тому, что я так рано лег спать.

— Ни фига себе! А с чего это ее так заносит? Вроде бы все нормально было.

— Ты прав, раньше у нас действительно все было на уровне. Мы ведь в прошлом году несколько раз с ночевкой в лес выходили, костер, палатки — все по полной программе, в выходные по Золотому кольцу мотались по монастырям, по музеям. Ей это нравилось, было интересно. По крайней мере, мне так казалось. А потом, когда она перешла из любителей в профессионалы, и начала одну работу за другой лепить, все это сошло на нет. Каждая вещь получается все удачнее и удачнее, клиенты прямо из-под рук выхватывают. Другой бы на ее месте расслабился, а она наоборот: сначала боялась, что испортит что-нибудь, теперь очередная мания, что повторяться начала, ремесленник убил в ней творца и так далее. Работает до тех пор, пока падать не начинает. И даже не ради заработков пластается, а просто за интерес. Она ведь и потратить-то свои гонорары толком не успевает. Мне кажется, даже если бы ей ничего не платили, она бы все равно рисовала, рисовала…

— Подожди, я что-то не догоняю. Ну, относительно того, как она относится к рисованию, я тебя понял. А как она к тебе относится? У вас-то между собой как дела обстоят?

— А никак. Сплошное рисование. На другие вещи, в том числе и на меня, Кристя уже не отвлекается. Боится чего-нибудь не успеть. Представляешь, лежим с ней в постели, она спит, и даже во сне по моей ноге, словно кисточкой по холсту водит. Я сначала решил, что она меня погладить решила, а как увидел, что пальцы в щепотку сжала, словно у нее там карандаш… Почему-то так обидно стало. До слез, ей Богу. Я ей, конечно, ничего не сказал. Да Кристя бы и не поняла. Разговаривать с ней сейчас — все равно, что человека из наркоза выводить. Ощущения абсолютно идентичные.

— Что ж, я тебя понимаю. Продолжать в том же духе смысла ровным счетом никакого. Ой, смотри, УАЗ юзом пошел! Блин, что ж он так накренился опасно! Выправится? Нет, «уши»! Помчались!

Как раз на пятых воротах, где бегал с планшетом и ставил крестики и штрафные очки Семь-сорок, разворачивалось полномасштабное ЧП. Участник под двадцать седьмым номером попытался взять гору без помощи лебедки, пройдя ее по собственному маршруту: чуть наискось. Все бы ничего, только водитель-новатор не учел одной маленькой вещи: наличия природных препятствий в виде пеньков, которые четко легли под левое переднее колесо. От неожиданности он чуть сбросил газ, а когда спохватился — было уже поздно, и машина завалилась на правый борт. «Сделала уши», на языке джиперов. Потом встала на крышу, с крыши рухнула на левый борт… Когда Лесничий и Ликвидатор подбежали к месту аварии, УАЗ уже стоял на четырех колесах в зарослях перед злосчастным подъемом. Ветровое стекло отсутствовало, крыша и крылья были немного замяты и поцарапаны. Водитель и штурман уже сориентировались в ситуации и, выскочив из машины, осматривали полученные Уазиком боевые раны. Сами они не пострадали, поскольку все кульбиты проделали, повиснув на ремнях безопасности. Да и шлемы помогли. Проверив, не сорвало ли чего-нибудь и на месте ли аккумулятор, пилот завел мотор. Машина чихнула пару раз и заглохла. По толпе зевак понесся дружный гул разочарования. Со второй попытки Уазик фыркнул и ровно заурчал. Штурман впрыгнул на свое законное место, судьи отогнали зрителей обратно за ленты ограждения, и экипаж вновь отправился на штурм коварной горки, в итоге умудрившись финишировать с очень даже неплохим временем.

Больше, к радости организаторов и смутному неудовольствию зрителей, инцидентов такого плана до конца соревнования не происходило. Два оторванных кардана и полуоторванный глушитель не в счет, поскольку эти поломки особой зрелищностью не отличались. Ну, ехала себе машина, пропахала какой-то торчащей из брюха железякой трассу, перестала ехать. Неинтересно. Вот если бы что-нибудь загорелось…

Ликвидатор убежал к Семь-сорок, и Лесничий остался предоставленным самому себе, поскольку торчать втроем на пятачке, где и для одного места мало, совершенно не хотелось. Решил прогуляться, поздороваться со знакомыми джипарями. В итоге, неожиданно для себя самого, оказался третьим в одном из экипажей, заменив безвременно пропавшего в местном продуктовом магазине механика.

Когда машина, стартанув, пошла вниз под приличным углом через первые ворота, расположившийся на заднем сидении Иван почувствовал, как за какие-то считанные секунды уровень адреналина в крови зашкалил все мыслимые показатели. А он еще подсмеивался про себя, когда слушал рассказы пилотов о том, как у них «планка упала» и «нога сама собой по газам дала»! Вот сидел бы сейчас на водительском месте, такого натворил, даже представить страшно! Какой там «трезвый расчет» и «холодный рассудок», о котором так любят рассуждать с умным видом журналисты! Скорее уж «в атаку, за мной!» или «кто не спрятался — я не виноват». Внутри все бурлит и клокочет, перед глазами все мелькает. Некогда даже подумать о том, как лучше пройти маршрут, какие ворота взять, а какие объехать. Только молот в ушах «бум-бум», да рука судорожно держится за обшивку сиденья.