Сьюзен Виггз - Лето больших надежд Страница 6

«Отлично», — подумала она. Она вступила с ним в конфликт, так же как и с другими ребятами. И наверное, он постарается, чтобы об этом узнал весь мир. Он, наверное, будет всем рассказывать, что она не в себе из-за своих родителей и психотерапии. Он, наверное, даже скажет, что видел, как она плакала. Она приобрела врага на всю жизнь.

Она тащилась за ним и с каждым шагом все больше потела и раздражалась. «Ты идиотка, Лолли Беллами», — говорила она себе. Каждый год она приезжала в лагерь « Киога» со смехотворно большими ожиданиями.

«Это лето будет другим. Этим летом я заведу новых друзей, займусь спортом, буду жить своей жизнью, хотя бы один-единственный сезон».

Но каждый раз все шло не так. Просто уехать из города не означало оставить неудовлетворенность позади. Она приезжала вместе с ней, она следовала за ней, словно тень, распространяясь на все, что ее окружало.

Они с Коннором Дэвисом последними добрались до вершины. Все уже собрались вокруг костра. Огонь не разжигали, потому что было слишком жарко. Скауты сидели на огромных старых скамьях. Некоторые скамейки стояли здесь с незапамятных времен: их сиденья были выщерблены и вытерты.

Старшими вожатыми Орлиного гнезда в этом году были Рурк Макнайт и Габби Спаулдин, которые превосходно подходили к формату «Киоги». Они были умными и веселыми. Оба знали «Киогу» с детства. Теперь, поступив в колледж, они прочувствовали то, что Нана и дедушка называли «командным духом» Они знали лагерные правила, силу авторитета, несколько ключевых слов и мелодии всех песен, которые поются у костра. Они знали, как поговорить со скаутом, который заскучал по дому. Среди младших тоска по дому бывала просто эпидемией.

В былые дни тоска по дому не мучила обитателей «Киоги», потому что коттеджи снимали целыми семьями. Так тогда работал лагерь. Как только кончался школьный год, матери и дети переезжали в бунгало, а каждые выходные отцы присоединялись к ним, приезжая поездом из города. Вот откуда взялся термин «колония бунгало». Колонией была группа жителей бунгало, собранных вместе. Зачастую, рассказывала Нана, одни и те же семьи возвращались год за годом. Они становились близкими друзьями с другими семьями, несмотря на то что виделись только летом, и с нетерпением ожидали поездки в лагерь в течение года.

У Наны хранились с тех времен черно-белые фотографии с потрепанными уголками. На них все выглядели счастливыми: отцы курили трубки и пили коктейли, опираясь на свои теннисные ракетки. Рядом в шезлонгах загорали женщины в косынках и матросках, наблюдая за играющими детьми.

Лолли хотелось, чтобы жизнь действительно была такой. В наши дни, конечно, этого быть не может. Женщины делают карьеру и львиная доля из них не имеют мужей.

Так что теперь в бунгало жили вожатые: полные энтузиазма студенты колледжей днем и совершенные животные ночью. Прошлым летом Лолли и трое из ее кузенов, Сеси, Фрэнки и Дэйр, пробрались к бунгало после отбоя, чтобы шпионить за вожатыми. Во-первых, те пили. Затем танцевали. Группа вожатых бродила по лагерю, они поднимались на крылечки, валялись в шезлонгах, даже танцевали посреди танцплощадки. Сеси, старшая из кузин, взволнованно вздохнула.

— Успокойся, — пресекла ее волнение Лолли.

Теперь, годом позже, Лолли лучше понимала этот трепещущий вздох. Нечто вроде электрических разрядов плясало в воздухе между Рурком и Габби. Это было трудно объяснить себе, но легко уловить. Она легко представляла их себе на территории для персонала, танцующими, флиртующими, возбужденными.

Как только главный вожатый подтвердил, что все собрались, Рурк взял гитару (там всегда была гитара), и они стали петь песни. Лолли была поражена голосом Коннора. Большинство мальчишек бормотали слова и пели не в лад, но не Коннор. Он выдал «Мы — это мир» не рисуясь, он пел, как будто был уверенным в себе поп-звездой. Некоторые из ребят удивленно уставились на него, но он просто пожал плечами и продолжал петь.

Несколько девочек открыли рот, их челюсти отвисли. Ну вот, значит, это не было просто воображение Лолли. Он на самом деле был такой классный, как она и думала. Как плохо, что она на него запала.

Затем пришло время представить друг друга, и это было то, чего Лолли терпеть не могла. Каждый из партнеров должен был встать и сообщить три факта о человеке, с которым он взбирался в горы. Идея заключалась в том, что незнакомцы, разделившие приключение, могут стать друзьями.

«Вот так штука», — подумала она. Они с Коннором не побеспокоились узнать что-нибудь друг о друге, кроме того, похоже, они стали врагами. Она не знала, где он живет, кроме того, что он живет в фургоне, есть ли у него братья и сестры и какое он любит мороженое.

В группе не было сюрпризов. Все ходили в самые эксклюзивные школы планеты — «Эксетер», «Сайдвелл френдз», школа Далтона, ТАСИС в Лугано, Швейцария. У всех были лошади, или яхты, или дом в Хэмптоне.

«Большое дело, — думала она. — Если самая интересная информация о человеке — это в какую школу он ходит, то он должен быть довольно нудным персонажем». Было более-менее интересно, когда выяснилось, что парнишка по имени Тарик ходит в мусульманскую школу, а девочка по имени Сторми занимается с родителями дома, а у кого-то родители — цирковые артисты, но все остальное было совершенной зевотой.

Почти все остальные были скучными занудами, жалкими хвастунишками или и то и другое вместе. У одного из мальчиков папа был публицист, который общался с первоклассными звездами. У другой девочки был сертификат по подводному плаванию. Дети происходили из семей, которые получали премии — Пулицеровскую, «Оскар», «Клио». Дети предъявляли свои рекомендации, словно они были знаками отличия, без сомнения стремясь произвести впечатление друг на друга.

Слушая остальных, Лолли пришла к заключению: ложь работает лучше, чем правда.

Затем настала ее очередь. Она встала, и они с Коннором посмотрели друг на друга сузившимися глазами. Они молча предостерегали друг друга. Он владел более чем достаточной информацией, чтобы унизить ее, если захочет. Вот в чем проблема, когда ты искренне рассказываешь кому-то что-то личное. Это все равно что вручить ему ружье и ожидать, спустит ли он курок. У нее не было ни малейшего представления, что она скажет группе. Она знала только, что вполне вооружила его, но не знала, воспользуется ли он этим оружием против нее.

Ее очередь была первой. Она сделала глубокий вдох и начала говорить прежде, чем решила, что скажет:

— Это Коннор, и это его первый сезон в лагере «Ки-oгa». Он…

Она подумала о том, что она знает. Он здесь на стипендии, и его отец пьет. Его мать только что снова вышла замуж, и его отчим был ничтожеством, вот почему ему пришлось отправиться сюда на лето. Лолли знала, что несколько слов — и она может направить ружье против него. Она может даже сделать так, что никто не захочет с ним дружить.