Помню тебя наизусть - Маргарита Дюжева Страница 6

— Макс! — мама чуть за сердце не схватилась, когда увидела меня утром все в том же свитере и тех же линялых джинсах, — переодевайся, живо!

— Ну уж нет, — ухмыльнулся я, совсем не по-доброму, и подошел к столу, на котором меня ждал походный завтрак: кофе и пара бутербродов.

— Ты смерти моей хочешь?

— Мам, не драматизируй.

— Ты идешь в новую школу! Там новые учителя, новый класс, все новое…

— Да, а джинсы старые, — весело закончил я.

— Почему у тебя рюкзак пустой?! Где учебники? Тетради?

— Да там какой-то блокнот валяется, в нем вроде несколько чистых листов осталось. И еще огрызок карандаша есть. На первое время хватит.

— Чего ты добиваешься?

— Я хочу, чтобы меня оценили по поступкам, а не по внешнему виду, — пафосно выдал я и запихал в рот почти весь бутерброд.

— Макс!

— Фто? — я обернулся к ней, готовый к любым упрекам.

Как назло, именно в этот момент на кухне появилась Яна.

— Доброе утро!

— Здравствуй, Яночка! — мама тепло улыбнулась, а я чуть не подавился, напоровшись на ледяной взгляд «сестры». Бутерброд встал поперек горла, перекрыв дыхание, поэтому пришлось срочно хватать кружку и запивать.

Она обреченно подняла глаза к потолку, едва заметно покачала головой и направилась к холодильнику, а я со слезами на глазах все-таки проглотил несчастную булку.

Сегодня сестра выглядела как настоящая бизнес-леди. Бежевая блузка с поясом, темно-синие узкие брюки, волосы забраны в замысловатую косу. Только розовые тапки с ушами несколько выбивались из строго образа.

— Яна, я не знала, что тебе сделать на завтрак? Мой обормот бутербродами перебивается. А ты?

— Спасибо, Анастасия Сергеевна, не беспокойтесь. Я по утрам только йогурт пью.

Надо же цаца какая.

— Да как же так, — мама всплеснула руками, — голодная, весь день.

— Что вы, — Яна улыбнулась, — нас в школе прекрасно кормят.

С матерью она разговаривала вежливо и улыбалась вполне искренне, но я все равно наблюдал, искал подвох, фальшивые ноты. Однако придраться было не к чему, на людях Яна вела себя идеально.

— Я так переживаю. У Макса сегодня первый день, а он… — мама безнадежно мазнула рукой в мою сторону, — присмотришь там за ним?

Быстрый взгляд карих глаз, не предвещал ничего хорошего:

— Не переживайте. Присмотрю.

Даже интересно стало. Чего теперь ждать? Подножки в столовой, кнопки на стуле, или чего пооригинальнее?

— Спасибо, дорогая. Слышал, Макс? Слушайся Яну.

— Всенепременнейше.

— Кстати, совсем забыла. Тебе сначала надо зайти в канцелярию. Отдать оставшиеся документы, — мама сунула мне в руки прозрачную папку с какими-то справками, — дальше тебе все скажут, все объяснят. А потом, одноклассники помогут, покажут, где столовая, классы, библиотека…

— Туалет.

— Максим! Я переживаю! Вдруг что-то пойдет не так! Заблудишься.

— Мам, я, по-твоему, совсем тупой?

Тотчас поймал еще один быстрый взгляд сестренки. Уж она-то в этом была уверена.

— Все что мне надо знать, это как добраться до школы, — проворчал я.

— Тебя сегодня Яна подвезет. Заодно расскажет, что да как.

Сестра явно была не в восторге от таких перспектив, но спорить не стала, только пожала плечами:

— Конечно, подвезу. Мне не сложно, — выкинула в мусорное ведро пустую бутылочку из-под йогурта и направилась к выходу, небрежно обронив на ходу, — через десять минут у ворот.

— Какая хорошая девочка, — с уважением произнесла мама, когда мы остались с ней наедине.

— Угу. Просто чудо, — проворчал я, принимаясь за второй бутерброд, — так бы и расцеловал в обе щеки.

Когда я вышел за ворота, меня уже поджидала та самая черная Бэха, которую заприметил с самого начала. Классная тачка. Новенькая, блестящая, с коваными дисками. Дорогая игрушка для избалованной девочки.

Я подошел ближе, потянулся к ручке, но машина тронулась с места и прояхала пяток метров вперед. Остановилась, поморгала фарами, будто поторапливая. Скрипнув зубами, я снова подошел и снова протянул руку. Она опять отъехала. Зараза!

Метнулся вперед, в два шага оказался рядом и дернул за ручку. Дверца не открылась, заперто. Кто-то явно проверял мои нервы на прочность.

Склонившись к окну, я деликатно по нему постучал, и когда стекло опустилось, елейным тоном поинтересовался:

— Сударыня, не соблаговолите ли вы пустить меня в свою колесницу?

Она даже не посмотрела на меня, только кивнула на заднее сиденье.

— Вы так любезны, — с трудом сдерживаясь, я распахнул заднюю дверцу, и тут же услышал равнодушное:

— Снег стряхни.

Я бы с удовольствием ее саму встряхнул, но нельзя. Мы ж почти семья, почти родные. Выдавив из себя плотоядную улыбку, я, громко потопал ногами, потом бочком, скромно сел в салон и поинтересовался:

— Все так? Или еще веничком обмести?

Вместо ответа она втопила педаль газа, машина дернулась и меня повалило на сиденье.

Просто инфернальная стерва!

Всю дорогу мы ехали молча. На меня Яна принципиально не смотрела, предпочитая сконцентрироваться на дороге. Водила она очень аккуратно — скорость не превышала, у светофоров заранее тормозила, поворотниками исправно щелкала. Сразу видно — человек за рулем недавно. Все строго, все по правилам.

Я бы на такой тачке тоже прокатился. Только не вот так, по-бабушкиному правильно, а с ветерком, чтобы за окном дома мелькали. Интересно, сестренка сильно разозлиться, если я как-нибудь утащу у нее ключи?