Пуговицы и ярость - Пенелопа Скай Страница 6

Я не хотел терять ее.

Да, я дал ей честное слово, которое должен был сдержать. Как только Перл накопит все триста шестьдесят пять пуговиц, я должен удалить вживленный ей чип и отпустить на все четыре стороны.

И другого варианта у меня не оставалось.

При этой мысли у меня начинали трястись руки. На меня накатывали волны паники. Сердце было готово проломить ребра. Без моей Перл-Пуговицы и жить-то не оставалось смысла. Без нее я никогда уже не испытаю того наслаждения от посещения «игровой комнаты». Мне снова придется обедать в одиночестве. Одиночество было моим другом, но после того как Перл вошла в мою жизнь, я более не воображал худшей для себя участи.

Такую женщину мне больше не найти.

Никогда.

Мне никогда больше не встретить столь бесстрашную и сильную стерву. Ей было плевать на боль. Боль сделалась частью ее души. Жизнь сама приготовила ее к этому – равно, как и меня.

Так неужели настанет время расставания?

Она сидела за столом напротив меня. Ее лицо обрамляли тугие локоны. Темно-пурпурное платье позволяло наслаждаться видом ее великолепных рук. То ли ей шла любая одежда, то ли у Ларса, который подбирал ей платья, был безупречный вкус.

От подобной мысли я почувствовал что-то похожее на ревность.

Этим вечером она вела себя как-то по-новому. Избегала смотреть мне в глаза. Казалась совершенно невозмутимой. Пила и ела, как будто у себя дома. Не спрашивала, как прошел мой день. Было несколько неуютно.

Поэтому я первым нарушил тягостное молчание:

– Ну, как твои дела?

Перл дожевала кусочек французской булки. Я смотрел, как двигаются ее губы. Вообще, за столом она вела себя безупречно, что мне особенно нравилось. Жевала она совершенно беззвучно.

– Вот как раз об этом я и хотела поговорить.

При этих словах я невольно вздрогнул. Время от времени она брала инициативу, и это заставляло меня хотеть ее еще больше. Перл была сильным противником и постоянно ставила передо мной трудные задачи.

– Да, конечно. Слушаю тебя.

– У меня сейчас семьдесят пуговиц.

Ну это я и сам прекрасно знал. Эти пуговицы буквально мне мозг проели. Каждую из них я отдавал с душевной болью. Иногда мне хотелось приврать – заявить, что она не очень-то постаралась в постели. Но Перл все равно не поверила бы мне, так как прекрасно чувствовала, как обильно я кончаю.

– Да, я знаю.

– Когда тебе что-то нужно от меня, ты платишь пуговицами. Если мне что-то требуется, то я делаю то же.

Что-то я не понял. Она явно повторялась.

– Ты можешь выражаться яснее?

Я терпеть не могу пустые разговоры, даже если делать все равно нечего.

– Сейчас мне кое-что нужно от тебя. И я готова заплатить.

Я несколько напрягся. Иногда она платила мне пуговицу, чтобы спать в моей постели. И хотя мне не очень хотелось делить с ней ложе, но пуговица стоила того. Я мог трахать ее всю ночь напролет. Но что на этот раз она задумала?

Мысли лихорадочно заметались в голове. Меня натурально припекло: а что, если ей взбрело вздуть меня точно так же, как это делал я с ней? Связать и отмудохать до кровавых пятен? Такого я еще не позволял женщинам. Но эта вполне может – от таких мыслей меня бросило в пот. Перл умела быть сильной и безжалостной. И с нее вполне могло статься отделать меня до полусмерти.

– Что ты хочешь, Пуговица?

Я старался говорить спокойно, хотя мой х*й готов был вырваться из штанов.

– Большего.

Большего? Чего? Боли? Больше истязаний?

– Чего «большего»?

– Хочу, чтобы ты пригласил меня в театр или ресторан.

Мое любопытство мгновенно угасло. Сначала я даже не поверил своим ушам. Наверное, я слишком замечтался и не понял, чего она хочет.

– Чего?..

– И я дам за это две пуговицы.

Нет, я правильно ее понял.

– Ты что, шутишь?

Она упрямо скрестила руки на груди:

– Нет, не шучу.

Нда, фантазии мои не оправдались.

– Я не собираюсь назначать тебе романтических свиданий, – раздраженно промолвил я. – И ты прекрасно знаешь, что я для тебя никакой не ухажер.

– А я на это и не рассчитываю.

– Ну так и какой разговор?

Она задумчиво побарабанила пальцами по руке.

– Пять.

Это было довольно много. Обычно я давал ей столько, чтобы трахать ее всю ночь, привязанной к изголовью кровати.

– Но ты не обязан делать то, чего тебе не хотелось бы, – сказала она моими же словами. – Но этого хочу я. К тому же чем больше пуговиц я тебе отдам, тем дольше я останусь в твоем доме.

Вот это мне нравилось уже больше. Если я буду удовлетворять ее просьбы, то у нее станет меньше пуговиц. Значит, срок ее заключения продлится, причем неизвестно на сколько. Так что эта идея с романтическим свиданием не так уж и плоха. Но надо бы вытянуть из нее побольше:

– Десять.

– Пять. И это не обсуждается.

Я понимал, что зарядил слишком много. Бичевание, например, стоило двадцать пуговиц, и платить за простой ужин в ресторане десять было чересчур.

– Тогда у меня будет пара вопросов.

– Слушаю.

– Какой тебе в этом прок?

Действительно, мы обедали вместе почти ежедневно. А затем я регулярно пялил ее на своей постели. И целовал ее я. К чему тратить на это так много?

– О, очень много проку.

Но какой там может быть прок? А впрочем…

– Ну да. Ты хочешь, чтобы я вывез тебя в город, и тогда у тебя появится возможность сбежать.

«Ну как же я сразу-то не догадался?»

– Так что дудки!

– А я и не собираюсь сбегать.

– Что, серьезно? Я думал, что мы не будем друг друга обманывать.

Перл облокотилась о стол и мрачно взглянула на меня:

– А какого черта мне бежать? У меня нет ни денег, ни документов, чтобы купить билет на самолет. Так что домой я могу попасть, только если ты мне поможешь.

Что ж, с этим не поспоришь…

– Ну, ты можешь обратиться в посольство.

– А откуда мне знать, где оно находится? Тем более меня ищет Боунс, и мне совсем не хочется попасть в его руки. Лучше уж ты, чем этот психопат.

Ее слова звучали правдиво, и мои подозрения рассеялись.

– Но все равно я не понимаю, зачем…

– Ты единственный близкий мне человек, Кроу. И