Мать-и-мачеха (СИ) - Соловьева Елена Страница 6

Марья вышла на крыльцо вслед за Семёном Петровичем и невольно услышала последние слова. Остановилась, чувствуя себя лишней. Как будто нарочно подслушала чужой разговор, хотя совсем не стремилась к этому. А теперь не знала, уйти или остаться. И то, и другое выглядело одинаково нелепо. Дочь отправила ей понимающий взгляд. Павла тоже чувствовала себя неловко.

― Вы просто не знаете, какая она на самом деле! ― возразила Глаша, оттолкнувшись от деда. По ее щекам ручейками текли слезы. ― Не видите ее настоящую. Я не смирюсь с тем, что отец выбрал ее. Она дура, дура, дура!..

Заткнув уши, Глаша повторила это еще много раз, а потом, не выдержав, кинулась вглубь сада.

― Ну, вот… ― Семен Петрович обреченно опустился на крыльцо и, закрыв лицо руками, покачал головой.

― Простите, ― выдохнула Марья. ― Мы нечаянно стали свидетелями разговора. Наверное, нам стоит уйти…

Она подошла к дочери и взяла ее за руку. Крендель тявкнул, повернув мордочку в ту сторону, куда только что убежала Глафира.

― Это вы простите, ― безрадостно, но вежливо улыбнулся Семен Петрович. ― Глафира… Она немного избалована и привыкла получать все, чего хочет. Отца девочка считает своей собственностью. Понимаете… ее мать умерла при родах, Володя сам воспитывал Глашу, потакал всем прихотям. А теперь, когда он, наконец-то, решил связать свою жизнь с другой женщиной… Глафира бунтует.

― Понимаю, ― произнесла Марья, обняв и прижав к себе дочь. ― Наверное, ей просто сложно впустить в свою жизнь нового человека. Может быть, когда она ближе и лучше узнает Пэтси, то подружится с ней.

― Вряд ли, ― мрачно заверила Паша. Мать и Семен Петрович удивленно уставились на нее, но она не смутилась. ― Глаша чувствует людей, она сама мне в этом призналась. И если ей не понравилась эта женщина, значит, с ней что-то не так.

На самом деле новая подруга не показалась девочке избалованной или взбалмошной. И почему-то Паша приняла как данность способность Глаши распознавать людей. Видеть их насквозь. И вообще: ей, Павле, тоже бы не понравилось, если бы, скажем, ее мама нашла себе другого мужа. Она представить не могла, что кто-то даже попытается заменить ей отца. Каждый раз, когда мужчины смотрели на ее мать, или, не дай бог, говорили комплименты, Павла внутренне бунтовала. А ведь Марья ни разу не ответила взаимностью. Никому из них. И все же Павла присматривала за матерью и не дала бы ей увлечься кем-то, кроме отца. Потому сейчас прекрасно понимала Глашу, ее чувства и тревоги. Да у нее бы тоже крыша поехала, если б мать преподнесла такой сюрприз. Паша даже представить не могла, что Марья когда-либо снова выйдет замуж.

― Глафира та еще фантазерка, ― заверил Семен Петрович. ― Иногда она выдает желаемое за действительное. Придумала, что Пэтси ей соперница, и убедила себя в этом. А о личном счастье отца кто подумает? Если ему хорошо с этой женщиной, как по мне, так пусть у нее будут хоть рога и копыта.

Он коротко хохотнул над собственной шуткой.

― Мне кажется, Глаша не придумала… ― возразила Паша и покачала головой. ― И эта Пэтси… Не так уж хороша. Может, у нее действительно есть рога и копыта?

― Павла! ― приструнила дочь Марья. Она впервые видела девочку такой, обычно, она была вежлива и послушна. А тут… ― Разве можно делать выводы о тех, с кем мы не знакомы лично? К тому же, нас это не касается…

Она многозначительно посмотрела на дочь, призывая утихомириться. Семен Петрович и так оказал им громаднейшую услугу. Не стоит злоупотреблять его доверием.

― Можно, я догоню Глашу? ― примирительно попросила Павла. ― Может быть, мне удастся ее успокоить?

― Конечно, беги, девочка, ― ласково разрешил Семен Петрович. ― Сам я уже отчаялся переубедить внучку.

Павла, прихватив задорно тявкающего Кренделя, умчалась в сад, а Марья все еще стояла, немного растерянная. Не знала, что сказать и как поддержать человека, проявившего к ним столько доброты.

― Сын приезжает завтра вечером, ― проговорил Семен Петрович, взглянув на женщину. ― Ты ведь помнишь о нашем уговоре, Марья? Он не должен о вас знать… За один день вряд ли удастся установить в домике оборудование, но порядок наведем. Выделю вам парочку горничных и кого-нибудь из парней.

― Это лишнее, ― попыталась возразить Марья. ― Мы и сами справимся. Нам с Пашей не привыкать работать руками.

― Я обещал поселить вас с уютом и сделаю это, ― объявил Семен Петрович, тяжело поднимаясь. ― Но сегодня вы ночуете у нас. Как думаешь, пойти за ними, или сами прибегут, когда успокоятся?

Глава 9

Павла бежала что есть мочи в попытке угнаться за неугомонным Крендельком. Он точно знал, где прячется его новая подружка, Глаша. Песику наверняка казалось, что это такая новая забавная игра. Когда он обнаружил Глафиру, спрятавшуюся в тенистой, увитой красным плющом, беседке, он разразился громким лаем.

― Тише ты, ― попросила его Павла. ― Не видишь, Глаше плохо. Эй, как ты, подружка?

Паша присела на корточки и откинула с лица Глаши пряди волос. Лицо было припухлым, зареванным. Девочка все еще всхлипывала, и ее худенькие плечи обиженно вздрагивали.

― Прости, что испортила вам прибытие, ― гнусаво, из-за заложенного носа, попросила она. Подняла на подругу еще более мутные, чем обычно, глаза. ― Я не хотела, правда. Эта… Пэтси… Она ужасная. Не хочу, чтобы отец женился на ней. Она нам все испортит.

― Понимаю, ― согласилась Павла, присаживаясь рядом и глядя на свои вытянутые ноги, возле которых разместился Крендель. ― Я б тоже взбунтовала, если мама решила выйти замуж. Не представляю, чтобы какой-то мужик занял место моего отца.

Поняв, что нашла в лице подружки еще и единомышленницу, Глаша слегка успокоилась. Вздохнула и высморкалась в найденный в кармане носовой платок.

― У отца и до этого были подружки, ― доверительно проговорила она. ― Дед говорит, это физиология… Типа, каждому мужчине нужна женщина. Хотя я не понимаю, зачем. Но прежние подружки не были такими тупыми курицами, как Пэтси.

Имя будущей мачехи девочка произнесла с отвращением.

― Она так ужасна, да? ― поинтересовалась Павла. ― Совсем-совсем негодная?

― Угу, ― поддакнула Глаша. ― Ой, да она вообще никакая не Пэтси. Это творческий псевдоним. На самом деле Пэтси Мун ― это Машка Залетова, бывшая одноклассница папы. Они встретились на каком-то благотворительном мероприятии, и она прилипла к нему как репейник. Жаль, что меня не было тогда с отцом. Уж я-то близко бы эту Пэтси к нему не подпустила.

― Она артистка? ― мечтательно улыбнулась Павла.

Она и сама мечтала блистать на сцене. Даже школу вокала посещала, но это было тогда, когда в их семье водились деньги. Со смертью отца все изменилось, от курсов, как и многого другого, пришлось отказаться. Но вот мечты… От них отказаться непросто.

― Певичка, ― раздраженно призналась Глаша. ― Только голос у нее… так себе. Папа много вложил в ее раскрутку, но… Результат так себе. Только время тратит зазря. И деньги.

Павла подавила тягостный вздох. Несмотря на юный возраст, она поняла, что добиться высот помогают не только усердие и талант, но и нужные связи и деньги, без них пробиться в ряды звезд практически невозможно.

― А твоя мама?.. ― Павла решила сменить болезненную тему. ― Какой она была?

Глаша задумалась и заметно погрустнела.

― Прости… ― запоздало спохватилась Павла. ― Если не хочешь, не отвечай. Я не буду больше спрашивать.

― Все в порядке. ― Глаша улыбнулась и взяла подругу за руку. ― Мама… Я ее совсем не помню. Но видела фотографии. Говорят, мы с ней очень похожи. Но, знаешь… ― Девочка вдруг вздрогнула. ― Твоя мама похожа на нее еще сильнее. Фигура другая, а вот лицо…А я-то все думала, где могла видеть ее раньше! Вот почему она показалась мне немного знакомой. Я видела ее на фотографиях в семейном альбоме. Дед иногда показывает мне его. А вот папа… Он никогда не смотрит старые снимки. Как будто хочет навсегда забыть о существовании мамы. Но это неправильно!