Я всё ещё люблю - Анна Никитина Страница 6

поймали его, — вздыхает Дима и возвращается на место рядом со мной. — Она пошла на это ради тебя, потому что он ей сказал, что она виновата в её похищении. Что она влюбилась в тебя. Что ты не захотел оставаться в той стране и продолжать там делать карьеру. Он сыграл на её чувстве вины, которое и так, благодаря предкам, было в десяточку. Вот Костя и добил.

— Твою мать! — громко ору и кулаками врезаюсь в кожаное кресло. Широко расставив ноги, пальцами волосы на затылке продираю, локтями упираюсь в колени. — Почему ты мне раньше об этом не сказал? Она просила, чтобы молчал?

— Я не мог ей отказать, — бьет меня по плечу Дима. — Теперь понимаешь, что ей нужно время? И тебе тоже. Многое должно улечься…

Воспоминания того дня снова проносятся в голове. Каждая фраза. Каждое гребаное чувство, что клокочет во мне. Два года — хороший срок, чтобы научиться жить. И я научился. Смог дышать. Ездить на той машине, где мы были вместе. Посещать места. Я как чокнутый мазохист ездил на ту гребаную заброшенную площадку. Только бы воспоминания возродить хоть на миг. Мазохист, да?! Полностью с вами соглашусь. Держу в бардачке бавары письмо, а под подушкой амулет с магнитом. Её амулет.

«Пока этот амулет со мной, я всегда буду принадлежать тебе» — фраза, которая отпечаталась в сердце. Она больше, чем слова. Это клятва. Её клятва. Только в тот день, когда она, несмотря на страх и риск, пришла ко мне. Вот только он у меня. А значит, она больше не хочет мне принадлежать. И как, чёрт возьми, мне её вернуть?!

— Снова на её амулет залипаешь? — плюхается рядом со мной на кровать сестра.

— Че те надо? — устало говорю этой маленькой скорпионихе. Своё звание она полностью оправдывает. Бедный её муж. Заочно мне его уже жаль.

— Мама зовет завтракать. Идём?

— Сейчас спущусь. Иди. — отправляю сестру из своей комнаты. Последний раз всматриваюсь в крупные, шероховатые немного детали. Местами даже краска слезла. Но запах остался.

— О, наконец-то наш страдалец проявил честь с нами позавтракать, — иронизирует сестра.

— Крис, отстань от брата. Видишь, ему и так плохо. — защищает мама.

— Спасибо, ма, — улыбаюсь ей. С тех пор, как появилась Крис, дом снова ожил. А вместе с ним и мама.

— Плохо ему из-за возвращения Ани с Джаном, — вставляет сестра. И я давлюсь водой.

— Ну и яда же в тебе! — смотрю на неё в упор.

— А нечего было портить всем праздник своими выходками. Думаешь, никто не видел, как ты Джана подначивал? Как с той Авериной танцевал? Не, ничего не припоминает…

— Да ты что? удивляется мама. — Как замечательно! — улыбается. — Значит, Анечку обязательно надо пригласить в гости.

— А Джана? — спрашивает сестра.

— Ну, не знаю… — разводит руками мама.

— Пожалуйста… Пожалуйста… — делает губки бантиком Крис и родители соглашаются.

— Замечательно. Только меня на том ужине дружбы народов не будет. — сдергиваю с колен салфетку.

— Спасибо за завтрак. — целую маму в щеку. Киваю отцу.

На эмоциях вылетаю за дом. В гараж. Костюм. Шлем. Мотор. Скорость. И попутный ветер. Романтика.

В клуб добираюсь быстро. Машин на дороге почти нет. Все либо по домам сидят, либо ходят по гостям. Первое января же. Многие отходят от попойки где-то у друзей или родственников. Кто-то уже похмеляется. Кто-то продолжает есть оливье и смотреть Голубой огонек. Дети играют в снежки и лепят снежную бабу. Вот где течёт продолжение жизни. В детях. Они — наша надежда на будущее. Надежда на то, что они не будут совершать такие же ошибки, как взрослые.

В клубе я один. Тишина прельщает. Наматываю бинты на руки и становлюсь к груше. Удар за ударом становится легче. Мысли как будто разбегаются. Становятся в ряд на свои места. Пока отец рядом не занимает место тренера.

— Что происходит, Кир?

— Ничего. — на выдохе выталкиваю, когда очередной выброс произвожу.

— С Аней виделся? — спрашивает в лоб отец.

— Да. — от него не скрываю. Он в курсе. После её отъезда. Сам наблюдал, как я погибал. Был на коленях. А сейчас поднялся. Вот только с её возвращением снова на дно ухожу. Не готов был к этой встрече. Хоть и два года этим жил. И даже помнил, что однажды это произойдет.

— И как я понимаю, причиной твоей злости было то, что вчера она была не одна?

— Да. С этим Джаном. — злой выброс по груше произвожу. — Они даже вместе живут, — усмехаюсь отцу.

— Может, это к лучшему, сын. Сможешь её забыть, глядя на него.

— Смотря на его физиономию, у меня только одно желание. — совершаю ещё один выпад. — Желание разбить ему харю.

— Ладно. А что сама Аня говорит?

— Что они друзья. — меняю стойку и теперь работаю ногами. — Что она его у себя приютила, так как он тут ничего и никого не знает, кроме неё.

— Ну, тогда, может, и правда друзья? — поддерживает её отец. — Два года в чужой стране. Могли появиться друзья. Это нормально.

— Нормально с друзьями видеться, а не жить. Когда живут, это семьей называется.

— Не передергивай, Кир, — вклинивается отец. — Обстоятельства бывают разными. И ты, как никто это должен понимать. Она спасла твою семью. Она рисковала всем. Ради тебя. Хватит жить какими то мнимыми обидами.

— Я её не просил этого делать. Только меня же никто не послушал. Она же сама решила. Спасительница хренова! — разворот корпусом, удар.

— Кирилл, ты ведешь себя как ребенок. А ты мужчина. Так и будь им. Посмотри, что сделала для тебя Аня. Посмотри, что есть сейчас у тебя. Дом. Семья. Сестра. У тебя есть всё. И это всё вернула тебе Аня. И посмотри, какое пепелище она оставила после всего для себя. Она осталась одна. Она лишилась всего. Отец мертв, отчим в тюрьме, мать мертва. Осталась сестра, у которой своя жизнь. Она одна. Вот всё, что у неё осталось. И ты продолжаешь её обвинять?! Подумай о том, что ты сделал. Может быть, прежде чем её осуждать, встал бы на её сторону и