К сожалению, твоя - Тесса Бейли Страница 6

— Мой трастовый фонд, — твердо сказала Натали, выталкивая его наружу. — Я прошу освободить мой трастовый фонд.

— Времена изменились, — сказала Корин со смехом. — Когда ты закончила Корнелл, что ты сказала на ужине после церемонии? Ты никогда не взяла бы от нас ни цента, пока жива?

— Мне сейчас тридцать лет. Пожалуйста, не бросай мне что-то в лицо, что я сказала, когда мне было двадцать два.

Коринн вздохнула и снова сложила руки на коленях.

— Тебе хорошо известны условия трастового фонда, Натали. Твой отец может гоняться на машинах в Италии и расхаживать с женщинами вдвое моложе себя, как дурак, но он изложил язык траста, и, что касается банка, он все еще контролирует ситуацию.

Натали вскочила на ноги.

— Язык этого контракта архаичен. Как это вообще может быть законно в наше время? Должно быть что-то, что ты можешь сделать.

Мать вздохнула.

— Естественно, я с тобой согласна. Но твой отец должен будет подписать изменение.

— Я не собираюсь пресмыкаться перед этим человеком. Не после того, как он просто кинул нас и притворился, будто нас не существует. Не тогда, когда он оставил тебя устранять повреждения после пожара четыре года назад.

Внимание Коринн переключилось на виноградник, освещавший путь солнца.

— Я не знала, что тебе не все равно.

— Конечно, меня это волнует. Ты попросиал меня уйти.

— О, пожалуйста. Ты как нельзя яснее выразилась, что хочешь вернуться во всемогущие крысиные бега Нью-Йорка, — усмехнулась ее мать.

Тот период после пожара они явно запомнили совсем по-другому. Углубление в семантику последнего пребывания на острове Святой Елены сейчас не принесет ей никакой пользы.

— Нам придется согласиться или не согласиться с этим.

Коринн, казалось, была готова возразить, но заметно изменила курс.

— У меня связаны руки, Натали. Условия траста высечены в камне. Чтобы деньги были твоими, получатель должен иметь оплачиваемую работу и состоять в браке. Я понимаю, что это звучит как что-то из эпохи Регентства Англии, а не из современной Калифорнии, но твой отец итальянец старой закалки. Брак его родителей был устроен. Это гламурно для него. Это традиция.

— Это сексизм.

— Обычно я бы согласилась, но условия доверия Джулиана те же. Когда контракт был изложен, у твоего отца было грандиозное видение. Ты и Джулиан со своими процветающими семьями захватили винодельню. Внуки повсюду. Успех. — Она сделала отсутствующий жест. — Когда вы оба ушли без какого-либо намерения присоединиться к семейному бизнесу, у него что-то сломалось внутри. Пожар стал последней каплей. Я не оправдываю его, я просто пытаюсь дать другую точку зрения.

Натали снова опустилась на диван и умоляюще посмотрела на мать.

— Пожалуйста, должно быть что-то, что мы можем сделать. Я не могу оставаться здесь навсегда.

— О, мне так жаль, что пребывание в твоем семейном доме похоже на изгнание.

— Ты не пытаешься просыпаться каждое утро под стоны Джулиана и Халли, которые безуспешно пытаются подавить свои звуки секса в коридоре.

— О Господи.

— Да. Они тоже зовут сына божьего иногда, когда думают, что меня нет дома.

Иссушающе закатив глаза, Коринн поднялась на ноги и подошла к окну.

— Ты могла бы подумать, что поспешный отъезд отца подорвет лояльность его местных друзей и соратников, но уверяю тебя, это не так. Они все еще держат его на пьедестале, включая Ингрэма Мейер.

— Кто?

— Ингрэм Мейер, старый друг отца. Он специалист по кредитам в кредитном союзе Святой Елены, но, что более важно, он является доверенным лицом твоего и Джулиана трастовых фондов. Поверь мне, он будет следовать указаниям твоего отца буквально.

Челюсть Натали должна была касаться пола.

— Какой-то человек, о котором я никогда не слышала и не встречала, держит мое будущее в своих руках?

— Прости, Натали. Суть в том, что… кроме как убедить твоего отца изменить условия, я ничего не могу сделать.

— Я бы не стала просить тебя об этом. — Натали вздохнула. — Не после того, как он ушел.

Коринн помолчала.

— Спасибо.

Вот оно. Конец разговора. Больше нечего было сказать. В настоящее время Натали была крайне далека от оплачиваемой работы. И еще дальше от женитьбы. Патриархат снова побеждает. Ей придется вернуться в Нью-Йорк, поджав хвост, и проситься на низкоуровневую должность в одной из фирм, которые она когда-то называла конкурентами. Ложкой съедали бы ее смирение, а она… усмехнулась бы и терпела. На то, чтобы собрать достаточно денег, чтобы открыть собственное дело, уйдет, вероятно, десятилетие, но она это сделает. Она бы сделала это сама.

— Хорошо. — Смиренная, опустошенная, Натали стояла на дрожащих ногах и расправляла юбку своего платья. — Удачи тебе на встречах этим утром.

Коринн ничего не сказала, когда Натали вышла из дома, закрыла за собой дверь и, подняв подбородок, спустилась по ступенькам. Этим утром она отправится в город, сделает прическу и маникюр. По крайней мере, она могла хорошо выглядеть, когда приземлилась в Нью-Йорке, верно?

Но все изменилось на обратном пути после выметания — и, как в какой-то странной детской песенке из ада, в ней участвовали кошка, крыса… и ПЕЧАТЬ.

Глава третья

Он должен был закрыть входную дверь.

Теперь чертовой кошки больше нет. Она убежала из дома в знак протеста против его предварительной стадии сборов. Очень предварительных. Он только достал чемодан из шкафа и открыл его на своей кровати. Понюхав его, забравшись внутрь и сделав несколько кругов вокруг своего багажа, Угроза прокралась на кухню. Август полагал, что ей все равно, что он занимается упаковкой, но он забыл основное правило о кошках.

Изменение равнялось нападению. И они были небрежны в своей мести.

И вот он бежит трусцой по тропинке между своей злосчастной винодельней и дорогой, зовя глухую кошку. Как это произошло?

Угроза никогда не выходила из дома. Август знал это не понаслышке, потому что после того, как однажды она появилась ни с того ни с сего и объявила его своим новым опекуном, он провел две недели, пытаясь уговорить ее пушистую задницу вернуться на улицу.

Очевидно, ему стоило попробовать упаковать вещи.

— Угроза, — пророкотал он, прижав руки ко рту. Может быть, она могла слышать вибрации его голоса в воздухе? — Думаешь, раз я собираю вещи, я оставлю тебя здесь? Тебе нужно напомнить, что на прошлой неделе я потратил восемьсот долларов на ветеринара? это долгосрочное дерьмо. Я даже не знал, что у кошек может быть гингивит. — Тишина.

Очевидно.

Его маловероятная компаньонка время от времени