Заколоченные Сердца - Рут Стиллинг Страница 6

и хотя я единственный игрок в семье, он не может насытиться НХЛ. Его страсть к хоккею — одна из причин, по которой я начал играть. Мы жили и дышали хоккеем, когда я был моложе, и они всегда находили деньги, чтобы помочь мне осуществить мои мечты. Моя мама, Дженни, оставалась дома с Адамом, потому что мы не могли позволить себе места в ложе, а более тихие места — единственный способ безопасно доставить Адама на матчи.

Адам страдает аутизмом и у него нарушения сенсорной обработки. Его слухозащитные устройства делают многое, чтобы заглушить шум, но, сидя в ложе, мы можем контролировать его окружение. Моим родителям не всегда было легко; они — лучшее, на что может надеяться ребенок, но получать посредственную зарплату, воспитывать двух мальчиков и бороться за будущее Адама — это нелегко, и нельзя отрицать, какое влияние это оказало на них. Адам живет в своём доме на другом конце города в течение недели и обычно приезжает домой на выходные, и время от времени я удивляю его и своих родителей билетами.

Я поворачиваю налево в конце коридора, когда мой путь пересекает зеленая вспышка. Я торможу, но слишком поздно; я прижимаю крошку к себе и практически падаю на собственную задницу, когда визг отражается от стен.

Поскольку я Джон Морган и в высшей степени неуместен, моя первая мысль — как бы я хотел услышать этот крик при других обстоятельствах. Моя вторая мысль, когда я поворачиваю крошку и проверяю, всё ли с ней в порядке, заключается в том, что да, я определенно хотел бы услышать этот крик при других обстоятельствах. Желательно, чтобы это включало в себя постель, обнаженную её и совершенно другой вид осмотра тела.

Что ж, трахните меня.

Всё, что я вижу, — это зелень, точнее, два больших изумрудных глаза, которые сочетаются с милым жакетом, наброшенным поверх струящегося черного летнего платья, которое при ударе задралось выше, чем следовало. Но, эй, я не жалуюсь. Вид её кремовых бедер заставляет мой член дергаться. К тому же от неё безумно пахнет; меня обдает волной кокосового аромата, не слишком сильного, но сладкого и вызывающего привыкание. Мне нужно успокоиться. Она миниатюрная, но такая соблазнительная в нужных местах. Эта женщина явно тренируется. Я почувствовал, как напряглось её крепкое тело, когда я прижал её к себе.

Я хочу снова обнять её. Сейчас.

— Эй, ты в порядке? — это всё, что может выдавить мой барахтающийся мозг, когда я наклоняюсь и протягиваю ей её сумку.

Повесив её обратно на плечо, она заправляет шелковистую шоколадную прядь волос за ухо и краснеет, густо краснеет. Если бы я не был так очарован, я бы более подробно оценил то, как её глаза скользят по моему телу, но всё, что я могу сделать, это дико уставиться на женщину передо мной.

— Прости, что э-э…врезалась в тебя. Я, э-э, торопилась за билетами и не смотрела, куда иду, — её первая фраза, обращенная ко мне, кажется, самая невнятная и бессвязная из всех, что я когда-либо слышал, но каким-то образом я мог бы слушать её на повторе. Её голос окутывает меня теплом и уютом. Несмотря на то, что это так банально, я чувствую себя как дома.

Прочищая горло и пытаясь восстановить хоть каплю самоконтроля, я улыбаюсь.

— Без проблем, я тоже спешил. Ты покупаешь билеты?

Конечно, она покупает билеты, придурок, иначе зачем она стоит у кассы?

От неё явно не ускользает мой идиотизм, когда она фыркает, отчего это звучит намного привлекательнее, чем должно было бы звучать фырканье.

— Не-а, я просто выводила свою собаку на прогулку.

Ах, вот она какая — дерзкая, саркастичная и остроумная…

Погодите, это британский акцент? Чертовски уверен, что она не звучит по-американски. Я игриво улыбаюсь и, прищурившись, смотрю на неё, когда она неловко переминается с ноги на ногу, показывая большим пальцем через плечо.

— Так что да, мне нужно купить билеты, пока я не опоздала домой, но спасибо, что спас меня…э-э…от падения.

Я стою и жду, когда она закончит, отчаянно желая услышать, какие билеты она берет, чтобы понять, когда я увижу её снова. Билеты для неё? Чёрт, я не подумал, что может быть они не для неё. Карен, которая работает в кассе, понизив голос, вручает таинственной женщине конверт, прежде чем посмотреть налево и заметить меня.

— Мистер Морган, что вы здесь делаете? Вы же знаете, что это зона общественного доступа.

Да, Карен, спасибо, что напомнила мне.

— Да, мне просто нужно забрать билеты для моих родителей и брата на начало сезона. Крисси сказала, что отложит несколько.

Карен натянуто кивает и, развернувшись, направляется в поисках билетов.

Стоя у кассы, я смотрю налево и вижу своего изумрудного ангела, которая стоит рядом, пока она кладет конверт в сумку и проверяет свой телефон, который, к счастью, выглядит так, будто пережил наш инцидент невредимым.

И всё же я не могу сдержать следующих слов, которые срываются с моих губ.

— Его нужно проверить? — я указываю на её телефон, на моих губах снова появляется игривая улыбка.

Она вскидывает голову, снова пригвождая меня своим пристальным взглядом.

— Проверить? — отвечает она в замешательстве.

Пользуясь случаем, я отвечаю.

— Да, я могу помочь тебе его проверить. Напишу тебе, чтобы убедиться, что он в порядке, возможно, позвоню, — я знаю, что это банальная фраза для знакомства, но, по-видимому, я схожу с ума от этой девушки. Как только она выйдет за эти двери, я, скорее всего, никогда её больше не увижу, и это вызывает у меня странное чувство беспокойства.

— Но как бы ты… — от осознания, её глаза устремляются на меня, и вместо игривого выражения в них, они, блядь, закатываются. На её хорошеньком личике написано безразличие. Ладно, я этого не ожидал. Не думаю, что когда-либо видел, чтобы женщина закатывала глаза, глядя на меня, особенно когда я заигрываю ей. Чёрт возьми, неужели моя игра потерпела крах?

— Ха! — усмехается она. — Я не даю свой номер незнакомцам, но высший балл за старания, дружище.

На этот раз я краснею. Можно с уверенностью сказать, что я с крахом прогорел.

Подождите. Незнакомцам?

Она меня не узнает. Вот дерьмо. Она явно не фанатка хоккея, а значит, вероятность того, что эти билеты для неё — ещё меньше. Да, я действительно всё испортил.

Я открываю рот, чтобы попытаться спасти то, что осталось от моего достоинства, как раз в тот момент, когда возвращается Карен.

— Вот, пожалуйста, мистер Морган. У меня есть для тебя три билета