Идеальный ис-ход - Лиз Томфорд Страница 6

Мама Райана и Стиви — белая женщина с веснушчатой кожей, голубыми глазами и медными волосами. Их отец — чернокожий мужчина, высокий, с копной темных кудрей. Близнецы Шей — сочетание обоих своих родителей, Райан и Стиви, похоже, унаследовали от каждого понемножку.

Я ляпнула это оба раза, когда мы встречались, но Райан Шей горячий. Может, он и робот, но он самый сексуальный робот, которого я когда-либо видела.

— Инди, — он выводит меня из транса.

Закрыв рот и закинув ногу на ногу, я встречаюсь с ним взглядом.

— Хмм?

— Я спросил, что, черт возьми, случилось с моей квартирой?

— Ой, — я неловко смеюсь. — Видишь ли, я занимаюсь организацией.

— Организацией?

— Ага, — указываю на хаотичный беспорядок, который я устроила на полу в его гостиной. — Моя одежда.

— Если ты это называешь организацией, то я не уверен, что мы уживемся вместе.

Я смеюсь над его шуткой, прежде чем понимаю, что, к сожалению, в тоне Райана нет поддразнивания. Он серьезен.

Он вешает ключи на маленькую вешалку у входной двери, как организованный монстр, которым он и является, прежде чем быстро уйти в свою спальню, даже не взглянув на меня.

Это третье впечатление будет таким же дерьмовым, как и два предыдущих.

— Я подумала, может быть, мы могли бы позавтракать завтра, — быстро вмешиваюсь я, прежде чем он прячется в своей комнате на ночь.

Он не удостаивает меня взглядом, когда подходит к своей двери.

— Нет.

— Знаешь, было бы неплохо узнать друг друга получше, раз уж мы сейчас живем вместе.

— Нет.

— Ладно, никакого завтрака. Ты занятой человек. Может быть, пообедаем? Или ты не ешь. Роботы не едят.

— Что?

Это, наконец, привлекает его внимание. Он поворачивается в мою сторону, его агрессивно-океанские глаза прикованы к моим.

Я сглатываю.

— Шучу. Это была шутка, — еще один неловкий смешок. — Кофе? Было бы неплохо получше узнать человека, с которым я живу. Кто знает, может быть, мы даже станем друзьями?

Он прищуривается.

— Ладно, никакой дружбы, — я поднимаю руки в знак защиты. — Никакой дружбы. Никакой еды. Никакого веселья. Поняла.

Тихий смешок вибрирует в его груди, и сначала я наслаждаюсь этим звуком, думая, что он может посчитать меня забавной, но потом я понимаю, что смех снисходительный.

— Давай проясним одну вещь. Я не хочу, чтобы ты жила здесь. Я не просил тебя переезжать ко мне, и единственная причина, по которой ты здесь, — это потому, что ты подруга моей сестры, а из-за меня у нее их не так уж много. Мне нравится жить одному, и, если бы это был мой выбор, я бы жил один. Так что нет, Индиана, мы не сможем быть друзьями. Мы будем сосуществовать в одной квартире до тех пор, пока ты не сможешь найти себе другое жилье, пока я буду выполнять свой братский долг.

Он закрывает за собой дверь немного сильнее, чем необходимо.

Черт.

Третье впечатление было хуже первых двух.

3. Райан

Черт.

Прижимаясь лбом к своей двери, я с сожалением закрываю глаза.

Это было подло, я не собирался так себя вести. На самом деле, всю дорогу сюда я продолжал напоминать себе быть милым, пытаясь придумать какое-нибудь глупое приветствие, чтобы сказать ей первые слова.

Добро пожаловать домой. Нет, это звучит как наш дом.

Счастлив, что ты здесь. Это ложь. Я не счастлив.

Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Не давай мне знать. Сделай это сама.

Каждая фраза, которую я отрепетировал, звучала именно так… отрепетировано.

План, который я придумал, был прост: «Я приготовлю для тебя запасной ключ», прежде чем отправиться в свою комнату, где я мог бы побыть наедине.

Но потом я увидел, как она стоит босиком посреди моей гостиной, одетая в толстовку такого размера, что я до сих пор не уверен, что под ней что-то есть. Ее светлые волосы были заплетены в косу, ниспадающую на плечо, но большая часть прядей была выбита в растрепанном беспорядке. Ее карие глаза были мягче, чем я помню, и это просто взбесило меня.

Всю ночь напролет мои товарищи по команде насмехались надо мной по поводу ее переезда. Они встречались с ней однажды, около пяти месяцев назад, и я думал, что неизгладимое впечатление, которое она произвела на них, было связано с тем, что в ту ночь ее вырвало прямо на мои туфли. Но, к сожалению, единственное воспоминание, которое у них осталось о ней, — это то, что она была чертовски красивой.

Я знал, что она хорошенькая. Я не слепой, но она не могла быть такой красивой, какой они ее помнили. Я был уверен, что они разыгрывали это в своих мыслях.

Но нет.

Я вошел в квартиру и понял свою ошибку. Они были правы — она сногсшибательна, и я ненавижу это.

Меня нелегко отвлечь, но, если кто и оказался способен это сделать, так это она.

Я не могу допустить, чтобы кто-то вроде нее жил здесь. Я не хочу, чтобы здесь кто-то жил. Мне нужно мое личное пространство. Эта квартира — моя единственная передышка от внешнего давления. Мне нужно сосредоточиться на моем первом сезоне в качестве капитана, и я не знаю, как я смогу это сделать, когда моя соседка по комнате выглядит так, словно только что сошла с пляжа: с ее загорелыми ногами, золотистыми волосами и яркой одеждой, разбросанной по полу моей квартиры.

К черту это. Мне нужно сходить в спортзал.

Может быть, я был бы немного спокойнее, если бы у меня была минутка расслабиться и подготовиться к возвращению домой к новой соседке, но сегодня вечером у меня не было ни одной спокойной минуты. За мной наблюдали, и поэтому я был на взводе каждую минуту.

Обычно на меня смотрят фанаты и репортеры, наблюдающие за каждым моим движением, но с тех пор, как я получил повышение, Рон Морган — генеральный менеджер команды, наблюдает за мной с большим презрением, чем обычно.

Я нравился Рону первые три года, когда играл за него, или, по крайней мере, я нравился ему настолько, насколько работодатель может любить сотрудника, зарплата которого составляет значительную часть годового бюджета и который еще не привел команду к чемпионству, не говоря уже о плей-офф.

Но очевидное отвращение Рона ко мне