Разведенка с прицепом (СИ) - Ареева Дина Страница 6

— Почему именно с руководителями? — перебиваю, не отрывая взгляда от Ясмины, и перехожу на турецкий. Чтобы меня все поняли. — Я со всеми буду говорить. Лично. Я хочу сам понимать, с кем остаюсь работать.

Да, не выгибай так брови, котенок, мой турецкий по-прежнему ужасен. Ничего не могу с собой поделать. Я так и не дошел до уроков турецкого, как сам разговариваю, то и мое.

Ясмина хлопает глазами, случайно ловлю взгляд высокой женщины с большими глазами. Не такими, конечно, красивыми как у Ясмины, но ни у кого таких нет.

Я за пять лет так и не нашел…

— Вы Дамла Айдын? — мозг хоть и перегрет, но пока еще не потерял способности соображать. — Главный дизайнер фабрики?

— Да, господин Батманов, — госпожа Айдын отвечает с достоинством, она явно знает себе цену.

Каан берег ее как Кощей яйцо. И судя по последним коллекциям, это единственное, что он сделал стоящего для фабрики.

— Я желаю лично проводить собеседование с работниками, госпожа Дамла, — говорю, а сам прекрасно отдаю себе отчет, на что подписываюсь. — Срочно подготовьте списки вашего подразделения с датой рождения и семейным положением каждого сотрудника.

О том, что туда следует включить детей с указанием их возраста и даты рождения, я скажу потом.

Дамла делает круглые глаза, непонимающе переглядывается с начальником отдела кадров, который если и догадывается как попал, то не подает виду.

Это ведь ему теперь придется подготовить такие списки для каждого директора департамента. Но это будет отличная проверка на профпригодность и умение работать в режиме вечных форс-мажоров и жестких дедлайнов. Если хочет остаться, пускай привыкает.

Все пусть привыкают.

— Вы же собирались начать с отдела продаж, господин Батманов, — наклоняется ко мне Марина и тихо шепчет практически в ухо.

— Я передумал, — шепчу в ответ, — начну с дизайнеров.

И поворачиваюсь к сопровождающей меня делегации.

— Пройдемте в конференц-зал, господа.

Прежде чем покинуть отдел, окидываю Ясмину протяжным взглядом. Хочу вобрать все, все что вижу. В себя, поглубже. Всю бы ее сожрал и не подавился.

Глаза скользят ниже по точеной фигурке и натыкаются на кнопку Лале, прильнувшую к маме. Внезапно пронзает осознание, что если бы я сам все не испортил, это могла быть моя девочка. Моя собственная дочка. Ла-ле.

И хоть мой турецкий, мягко говоря, далек от совершенства, я помню, что «lale» переводится как «тюльпан».

Я бы умер от счастья, если бы тюльпанчик Лале был моей дочкой. Но я уже давно вырос и давно не верю ни в сказки, ни в волшебство.

У нас с Ясей не было брачной ночи, вообще никакой не было. Забеременела она уже здесь, это я знаю точно. И как мне дожить до собеседования, когда я смогу с Ясминой поговорить и все выяснить, вообще не представляю.

Господи, Дамир…

Как это могло произойти? Как?

Откуда он взялся? Да еще и фабрику нашу купил.

Он все-таки ее купил…

Я знала, что у него получится. Не может не получиться. Дамир из тех, кто умеет ставить цели и планомерно к ним идти. До сих пор считаю, что Эмир допустил непростительную ошибку, не подписав с ним контракт.

Меня трясет. Не могу ни о чем больше думать, кроме того, что Дамир Батманов здесь. Моя первая несчастливая любовь. Мой первый и единственный муж и мужчина. Отец моей обожаемой дочери.

От него меня отделяет всего несколько бетонных перегородок, и совсем скоро я снова его увижу.

Дамир будет сам проводить собеседование. Не знаю, какая необходимость у владельца фабрики опрашивать весь персонал лично. Смысл тогда держать целый отдел кадров?

Делюсь этими сомнениями с госпожой Айдын.

— Этот мужчина из тех, кто знает, что делает, — глубокомысленно изрекает Дамла.

«О, да!» — изрекаю мысленно.

— Дорогая, вы говорили с ним на другом языке. Вы знакомы?

«Мы? Нет, что вы! Я всего лишь месяц была его женой. И у меня от него есть ребенок. Но это такие мелочи!»

На секунду представляю лицо Дамлы, если бы я это сказала. И остальных работников фабрики, узнай они правду о нас с Дамиром. Но только на секунду.

— Я работала у господина Батманова в продакшене. Участвовала в каталожных съемках. Сама удивлена, что он меня узнал, — отвечаю как по бумажке. И не соврала, и всей правды не сказала.

— Ты не трясись так, девочка, — вдруг говорит Дамла участливо, — нам с тобой увольнение никаким боком не грозит.

— Вам точно нет, — согласно киваю, — без вашего таланта господину Батманову фабрику не поднять.

— А я без тебя не останусь, — фыркает Дамла, — вот еще. Пусть только попробует оставить меня без помощницы. Кто твою работу будет делать?

Слабо улыбаюсь. Если бы дело касалось только работы! Но я сама не могу здесь оставаться. Работать у бывшего мужа — разве я сошла с ума?

Следом накатывает безысходное отчаяние. Я же только начала работать! Сколькому могла бы научиться у Дамлы! И что теперь, где искать работу? Кому нужен работник без опыта?

Надеяться на помощь Эмира неправильно. Он уже давно вернул мне сторицей эти пол-литра крови. Одно оплаченное обучение чего стоит! А Атеш вполне мог выкарабкаться и без моего участия.

Мои мысленные страдания обрывает помощница Дамира, которая по громкой связи приглашает госпожу Айдын на собеседование в кабинет владельца. Дамла уходит, а я решаю еще выпить кофе. Меня точно еще нескоро позовут.

Но не успеваю выйти из кабинета, как навстречу идет изумленная и довольная Дамла. Хватает меня за руку и шепчет.

— Все отлично, машшала. Попросил остаться и удвоил зарплату. Про тебя спрашивал.

— Про меня? — жалко тяну. — Что спрашивал? По работе?

— Не только. Про тебя саму, и про тюльпанчик.

Сердце обрывается. Лале.

Неужели почувствовал? Толстокожий носорог Дамир Батманов вдруг что-то почувствовал? Что он хотел выяснить у Дамлы, зачем допытывался?

Она же добрая бесхитростная душа, все и рассказала.

А может, госпожа Айдын его не так поняла. Турецкий у Батманова по-прежнему отвратительный, собеседование он проводит один-на-один.

Это что, и мы тоже с ним сейчас… вдвоем?.. только мы…

— Госпожа Беляева, господин Батманов вас ждет.

Собираюсь с духом и вхожу в кабинет Дамира, сжимая руки в кулаки. Кроме него в кабинете никого нет, сам Дамир сидит за столом, просматривает бумаги. Поднимает голову, и когда видит меня, откладывает документы.

Его взгляд беззастенчиво по мне блуждает, но я играю на опережение:

— Я хочу написать заявление об увольнении, господин Батманов.

Глава 4

Так я тебя и уволил.

Жди.

Ни за что, слышишь, Ясь? Ни за какие деньги я больше не дам тебе исчезнуть.

Смотрю на чуть приоткрытые, подрагивающие губы. На большие, распахнутые в ожидании глаза в обрамлении длинных, изогнутых ресниц. На светлые волосы, переливающиеся как шелк. На грудь, которая то вздымается, то опадает, выдавая сбитое, неровное дыхание. Смотрю и наглядеться не могу.

Как же я скучал по тебе, Яся. Как же я по тебе соскучился…

— Здравствуй, Ясмина. Рад тебя видеть, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно и с холодком, откидываюсь на спинку кресла. — Не ожидал тебя здесь встретить.

Она поводит плечом, заправляет за ухо прядь волос — волнуется. Я хорошо помню, как она себя ведет, когда волнуется, и в груди разливается блаженное тепло.

Яська моя…

— Садись, — киваю на кресло напротив.

— Зачем? — она напрягается, вскидывает голову. — Я же сказала, что хочу уволиться!

Хмурится, храбриться, а сама пальцы сцепила перед собой. Будто я не помню, что она так делает, когда нервничает. Сглатывает, моргает часто.

Руки чешутся обогнуть стол, сжать ее в объятиях так, чтобы ни вдохнуть не могла, ни выдохнуть. А лучше забросить девчонку на плечо и унести отсюда прямо сейчас. Еще по дороге прихватить кнопку ее, которая здесь «лаботает».