Ты и небо - Алина Егорова Страница 6

Наконец, подошла их очередь на руление. Вырулили на полосу, заняли исполнительный старт, получили разрешение на взлет.

Разбег, несущийся навстречу пунктир осевой, удерживаемый движениями огромных ног Никиты, – шасси отрываются от земли. Самолет почти пустой, поэтому очень быстро набирает скорость.

На скорости отрыва плавным движением сайдстика[6] на себя второй пилот поднял нос самолета. Дмитрий, переведя взгляд с приборов, бросил оценивающий взгляд на Никиту. Пока тот все делал правильно. Дальше follow flight director[7] и следить за скоростью. Набрали эшелон, можно расслабиться: чай, кофе, оформление бумаг. Сверху, мелькая синей ливреей, их лихо обогнали белорусские коллеги, и Дима ревниво подумал, что их самолет еле тащится.

Огарев закрыл глаза, накопилась усталость. «Пора в отпуск, – подумал он. – Даже любимая работа со временем надоедает. Надо отдыхать, иначе наступит безразличие и его спутница халатность, которая в авиации недопустима. До отпуска еще месяц. Дожить бы».

На этот отпуск он строил особые планы. Они были связаны с ней. С Агатой.

Думая о своей невесте – как еще непривычно и странно звучало для него это слово, – Дима мечтательно улыбался.

Она любит густое, приторно-сладкое какао. Пьет его, сидя на подоконнике в кухне и глядя на перекресток со своего четвертого этажа. Агата наблюдает за прохожими и придумывает им альтернативные судьбы. С одержимостью маньяка скупает красивые канцелярские принадлежности. У нее их горы: яркие стикеры, стопки блокнотов, скрепки, ластики; все ее карандаши обязательно в узорах из цветочков, снежинок, сердечек, котиков, сов и, конечно, лисичек. У нее наборы всевозможных авторучек: от строгих деловых до фривольных цветных с блестками и отдушкой. Но когда бывает нужно что-нибудь записать, пишет чем попало на салфетках и подвернувшихся под руку клочках бумаги.

Она обожает улицы Амстердама и пляжи Коста-Брава, мечтает поселиться где-нибудь на юге Франции, чтобы, предаваясь гедонизму, завтракать на террасе маленького уютного кафе и наслаждаться эстетикой чистых улиц; неторопливо идти по берегу моря, вдыхая прозрачную свежесть утра.

Агата считает лису своим зверем и коллекционирует игрушечных лис. С ореховыми, пахнущими осенним лесом волосами, прядь которых выкрашена в оранжевый цвет, подвижным, волнительным телом, таинственной улыбкой, она напоминает сказочную лисичку.

У Агаты длинный список контактов, у нее много друзей и знакомых, она постоянно всем нужна. Милая кокетка, любит флиртовать и слушать комплименты. У нее завораживающий низкий с хрипотцой голос, от которого замирает сердце, игривый взгляд каре-зеленых широко расставленных глаз. На свидания с ним Агата всегда опаздывает. Сидит до последнего, потом торопливо собирается на ходу, красит губы в лифте и сушит волосы по дороге. На нее невозможно сердиться. Когда Агата смеется, она очаровательно морщит носик. За этот прелестный сморщенный носик Дмитрий готов отдать все.

* * *

– Вау, Инка! Какие цветы, – завопила Вика из ванной комнаты.

– Всего пять тухлых розочек, – хмыкнула Светка. Она прибежала на возглас подруги и опытным взглядом оценила качество цветов.

– А тебе и таких не дарят, – урезонила ее Виктория.

Вика Мохова и Света Васильева ввалились в кухню и с любопытством уставились на Инну. Та невозмутимо заваривала чай.

– Признавайся, Инка, откуда цветы! – набросилась Вика.

– Мужчина подарил, – ответила за нее Света.

– Ну, подарил. Всем чай или кому-то кофе? – спросила Инна.

– Всем, всем! Ты нам зубы не заговаривай. Колись, кто тебе цветы дарит! – допытывалась Вика.

– Тебе же сказали: мужчина!

– Опять темнишь! Всегда ты так. Подруга называется. Мы хотим знать подробности.

– Нет пока никаких подробностей, – вздохнула Инна и, понимая, что девчонки не отстанут, добавила: – Максим с работы.

– Что за Максим? Давно это у вас? – последовали вопросы.

– Мы просто сходили в театр.

– И все?

– Все.

– Там одним театром не ограничилось, – со знанием дела поведала Светлана.

– Давайте пить чай. А то я голодная и замерзла! – пригласила к столу хозяйка.

– Инка поест, отогреется и подобреет, может, тогда еще что-нибудь расскажет, – согласилась Света. Ей и самой хотелось уже что-нибудь съесть.

На столе компанию дожидался горячий чай с ванильными слоеными булочками, которые они купили в пекарне по дороге после прогулки под ледяным ветром. Прогулка была запланирована в Летнем саду, но после сада Мохова всех потащила на выставку в Петропавловскую крепость, и подруги шли пешком через почти шестисотметровый Троицкий мост. Они нагулялись и намерзлись, потом все вместе поехали к Инне.

Ясновская жила одна в своей маленькой квартирке с минимумом вещей. Света и Вика еще не покинули родительские дома. У Светы была своя комната, которую она отвоевала у матери и старшей сестры, а в Викином расположении в ее большой семье находился лишь диван, и тот вечно занятый кем-то из домочадцев. Света и Вика не успели обзавестись собственными семьями, отчего с ними было легко и весело.

– Ну, – напомнила Мохова. – Ты нам еще что-нибудь расскажешь?

– Я вот тут стих сочинила. Про осень.

– Опять стих! – прыснула Света. Судя по гримасе Вики, она была солидарна с Васильевой.

Подруги не понимали ее увлечения стихоплетством. Вика называла ее стихи «хи-хи», а Света говорила: «стишки-грешки».

– Про осень потом. Ты лучше про Максима расскажи, – потребовала Виктория.

– Он симпатичный? – поинтересовалась Света.

– Тебе не понравится, – отрезала Инна.

Васильева выбирала исключительно иностранцев южных кровей. То у нее был роман с греком, то с итальянцем, а то в одно время она чуть не вышла замуж за турка, но в последний момент свадьба расстроилась, и Светке пришлось вернуться на родину. По словам Светланы, ее отвергли родители жениха – они видели в качестве снохи исключительно турчанку.

– Максим светлоглазый и белобрысый. А еще он худощавый, – Инна попыталась погасить интерес подруг.

Если не врать самой себе, Максим Комаров имел приятную внешность: стройный, подтянутый, с по-юношески открытым лицом. Его серые глаза имели такой необычный оттенок, что казались серебристыми, как перелив волны. Или это только Инна их такими видела? Она даже сочинила о нем стихи:

Бьются волны о снежные скалы

Его белесых ресниц.

Девы, не наполняйте бокалы —

Макс не любит алкогольвиц!

Максим работал руководителем проекта и появлялся в их отделе нечасто – находился преимущественно в разъездах. Про него говорили «молодой, да ранний», как бы желая подчеркнуть, что он не заслуженно занимает свою должность. Этакий везунчик-попрыгунчик. Многим старожилам «Лимба» не нравилось, что Комаров слишком быстро двигается по карьерной лестнице. Четыре года назад он пришел ничего не знающим молодым специалистом в проектный отдел. Опытные коллеги его всему научили, а он теперь