Красавица и Бо - Р. С. Грей Страница 6

— Тебе нужна какая-нибудь помощь? — спросила она, глядя на меня широко раскрытыми выразительными карими с зелеными вкраплениями глазами. Говорят, что глаза — это маленькие окошки в душу, но ее глаза, похоже, открывали вид от пола до потолка на каждую чертову мысль в ее голове.

Я отклонил ее предложение не потому, что считаю себя мудаком, а потому, что коробки были тяжелыми, и не зря компании, занимающиеся переездами, не берут на работу хрупких девочек-подростков. Она бы только мешала.

Однако это ее не остановило.

— Я выбросила ту соляную кислоту, которую приготовила моя мама. Это моя фирменная смесь. Я готовлю ее с тех пор, как мы с друзьями продавали ее на обочине… — Она резко замолчала и покраснела. — Неважно, просто попробуй. Это вкусно, я обещаю!

Ее неуверенной улыбки было достаточно, чтобы поколебать меня, и я сделал большой глоток, оценив, насколько холодным был лимонад. Особенно в условиях стоящей жары, когда даже утром температура ползла вверх.

Мои брови поднялись в знак благодарности, чего она не упустила. Ее улыбка стала шире, отчего на левой щеке появилась маленькая ямочка. Лорен покачалась с носка на пятку в своих шлепанцах:

— Видишь? Довольно неплохо, правда? Секрет в свежей мяте и имбирном эле, и я подкорректировала соотношение лимона и сахара, и думаю, что наконец-то сделала все правильно. Ты можешь подумать, что для того, чтобы напиток был вкусным, он должен быть очень сладким, но слишком большое количество сахара маскирует терпкость. Кроме того, он должен быть ледяным — не просто холодным, а почти замороженным.

Думаю, она так бы и стояла передо мной весь день, загораживая мне дорогу, и говорила, говорила, говорила, но тут на заднее крыльцо вышел ее отец и увидел нас. Я инстинктивно замер, хотя ничего неподобающего не происходило. Независимо от того, насколько невинны обстоятельства, отец, вероятно, не слишком заинтересован в том, чтобы его дочь проводила слишком много времени в компании незнакомца постарше. Об этом не было сказано во время нашей встречи, но это само собой разумеется: Лорен под запретом.

— Лорен, что я тебе говорил раньше? Оставь Бо в покое.

Ее глаза расширились, а загорелые щеки снова стали ярко-красными:

— Папа!

— Разве ты не видишь, что он занят, малышка?

Она посмотрела вниз и пнула тротуар носком шлепанца:

— Просто пытаюсь предложить ему что-нибудь, кроме маминой запатентованной аккумуляторной кислоты.

— Что ж, это мило с твоей стороны, но я уверен, что этот мужчина знает, как пить. — Он поднял сложенную газету. — А теперь встретимся внутри, мне нужна твоя помощь с этим кроссвордом. Кто из «Друзей» любит динозавров? Начинается на Р.

С этими словами он помахал мне рукой и вернулся в дом.

Она все еще смотрела на землю, покусывая нижнюю губу:

— Извини, иногда он может быть немного чересчур заботливым. Он все еще думает, что я ребенок.

Я кашлянул, чтобы подавить смех:

— Ну, если честно, то ты вроде как ребенок и есть.

Она снова посмотрела на меня, неуверенно нахмурившись:

— Ты можешь не допивать лимонад, если не хочешь.

— Я хочу. Он очень вкусный.

И я не лгал. Он был хорош, такой освежающий и сладкий. Она кивнула и поджала губы, чтобы не улыбнуться, и, возможно, после этого она действительно пошла в дом и помогла отцу с кроссвордом, но сейчас она снова в своей комнате, прячется под подоконником. Меня должно было бы раздражать такое внимание, но это так мило.

Лорен не похожа на других девочек из «МакГи», которых я видел гуляющими по Гарден-Дистрикт. Большинство из них носят школьные поло уменьшенного размера, подходящие для малышей, в сочетании с юбками, подолы которых поднимаются и опускаются в зависимости от уровня контроля со стороны администрации. На днях, когда она ворвалась в дом после уроков, юбка Лорен опускалась ниже колен, а ее мешковатая рубашка казалась на два размера больше. По первому впечатлению я решил, что она делает какой-то бунтарский выбор, но позже стало ясно, что ей, скорее всего, и в голову не приходило одеваться как-то иначе. Отрадно, что она не пытается повзрослеть быстрее, чем следует. Это очаровательно, особенно когда мои дни заполнены жестокими студентами-юристами, которые, вероятно, читают Harvard Law Review4 с тех пор, как научились ползать. Из-за этой милой наивности я знаю, что должен быть осторожен рядом с ней. Чем меньше времени мы будем находиться рядом друг с другом — даже если это будут чисто платонические отношения, — тем лучше.

Дом моей мамы находится ближе к Батон-Ружу, чем к Новому Орлеану, вот почему я решил поступить в университет Луизианы для получения степени бакалавра. Это облегчало поездки домой по выходным. Для меня те годы были тяжелыми, когда мой отец болел, а мама была подавлена.

Прошли годы, но когда я сворачиваю на длинную извилистую грунтовую дорогу, полуприцеп моего отца по-прежнему первое, что я вижу. Кабина, некогда ярко-красная и блестящая, еще больше уступила свою территорию разъедающему воздействию влажного воздуха залива. Даже когда отец был жив, она была старой и склонной к поломкам. Мы могли бы продать его, чтобы покрыть часть расходов за похороны, но он казался нам последней осязаемой связью с ним, и мы не могли заставить себя расстаться.

Еще в колледже, когда приезжал в гости, я иногда брал ключи с вешалки рядом с дверью, отпирал кабину, забирался на его сиденье и вдыхал тягучий аромат. На зеркале заднего вида, напротив его четок, висела маленькая, выцветшая на солнце фотография, на которой мы с ним были запечатлены, когда я играл в младшей лиге. Раньше я подолгу изучал эту фотографию и позволял печали съедать меня заживо. После этого я спрыгивал вниз и захлопывал дверь грузовика, символически пряча свои чувства внутри. Я учился в колледже, стараясь поддерживать достаточно высокий средний балл, чтобы сохранить стипендию и поступить в хорошую юридическую школу. У меня не было ни такой роскоши, как горевать, ни возможности взять отпуск на год и помочь маме приспособиться к ее новой жизни. Нет, я продолжал двигаться вперед, отгородившись от мира и сосредоточившись на будущем. Теперь в такие дни, как сегодня, я распаковываю небольшие порции накопившихся эмоций за блинами и перебираю их, как старые