Джоу Росс - Радости и тяготы личной жизни Страница 60

– Я полагаю, что ты себя ведешь очень странно. На острове, где мы были вместе, ты дала мне понять, что я тебе дорог, важен, что для меня есть место в твоей жизни. А сегодня, спустя всего четыре недели, ты вовсю увлечена работой с Сазерлендом, да так, что даже не соглашаешься найти окно в своем проклятом графике, чтобы выпить со мной элементарную чашку кофе!

– Я сожалею, что ты так считаешь, – ровным голосом произнесла Джейд. – Сожалею, что ты не веришь мне, когда я говорю, что не сплю со своим работодателем. Сожалею, что не доверяешь мне и не можешь сказать, что ты снова работаешь на своего отца. Сожалею, что тебе пришлось все это пережить ради... ради ничего.

Она поднесла чуть дрожащую ладонь к его лицу, провела по жесткой от напряженной гримасы щеке.

– Я обо всем сожалею, Рорк, – почти шепотом продолжала она. – Но есть две страницы в жизни, о которых я не пожалею никогда – первое лето нашей любви и наш сказочный Серифос.

– Да, Серифос навсегда останется с нами, – эхом откликнулся Рорк. – Ты ведь искренне говоришь, а?

Джейд судорожно сглотнула.

– Да. Очень многое против нас. И лучше разом с этим покончить, пока мы не сделали друг друга несчастными.

– Но этого, черт побери, не будет, не может быть.

Она закусила губу, сдерживая слезы.

– Боюсь, что здесь ты ошибаешься.

Последним, легким поцелуем прикоснулась она к его твердым сжатым губам.

– Прощай, Рорк.

С окаменевшим сердцем Джейд ушла. С сухим металлическим щелчком закрыла она за собой дверь, навсегда оставив Рорка в другой жизни.

Три дня затем Рорк пытался всеми правдами и не правдами увидеться с Джейд. Но она велела консьержу говорить, что ее нет в городе. В конце концов, отчаявшийся поговорить с ней лично, Рорк оставил на автоответчике едкое прощание-послание.

«О'кей, Джейд, – слушала она дорогой звучный голос, – твоя взяла. Наконец, я, оклахомский болван, дошел, что ты действительно не хочешь дать мне шанс. – Речь его была полна ярости. – Можешь передать своему консьержу, что я не буду больше его беспокоить. Потому что я возвращаюсь в Сан-Франциско. Где женщины не пользуются запрещенным оружием».

Дрожащими руками она нажимала кнопки, чтобы перемотать пленку. Остаток вечера она просидела одна в полной темноте. По лицу ее беззвучно катились слезы.

Через три месяца изображения Джейд в окружении тигров замелькали повсюду. Спрос на новые духи был феноменальный; все это сделало Сэма богаче, а Джейд – еще соблазнительнее и популярнее.

Спустя полгода после первого успеха «тигриной» кампании Джейд закончила Нью-йоркский университет. Нина приехала с поздравлениями на торжественную церемонию выпуска. Прилетел, к удивлению Джейд, из Сан-Франциско и Сэм.

Непросто все это было, но все же первый шаг на пути к своей цели она сделала. Увы, к разочарованию Джейд, у Реджинальда Бентли оказалась очень короткая память на обещания.

– Что значит, вы не можете предложить мне постоянную штатную должность? – потребовала Джейд у него ответа. – Вы обещали мне повышение.

– Да... э-э... видите ли, – бормотал он, то и дело поправляя крахмальный воротничок, – понимаете ли, Джейд, дорогая, наши клиенты, как правило, люди очень консервативные. Я не уверен, что они должным образом воспримут ваш новый облик.

– Но ведь это только рекламный образ, – возразила Джейд, – прежде вы не жаловались.

Не жаловался он и когда она сверхурочно работала в хранилищах, распаковывая экспонаты для аукциона. Не жаловался, и когда она соглашалась принять участие, безвозмездно, кстати, в нескольких торгах для привилегированных покупателей. По не совсем понятным причинам, цены в аукционном зале росли бешеными темпами, если ей случалось демонстрировать на подиуме предлагаемый антиквариат.

– Прежде все ваши рекламные выходы были безукоризненного вкуса, – не сдавался Бентли, – но вот последние... Ни одной стены, ни одной автобусной остановки нет без вас, куда ни ступи, куда ни глянь – всюду Джейд, растянувшаяся среди тигров. – Он покачал головой. – Нет, даже если потребительский рынок примет все это, в чем я сомневаюсь, боюсь, что наших клиентов «женщина-Тигрица» только отпугнет.

– Иными словами, вы хотите сказать, что пока я провожу рекламную кампанию духов «Тигрица», здесь я работать не могу?

– Боюсь, что так.

– Но мой контракт с корпорацией Сазерленда рассчитан еще на два с половиной года.

– Весьма сожалею. Но нет никакой возможности предоставить вам право ведения аукциона.

Хотя, – он вдруг просиял, – если вы хотите заняться индивидуальной работой с клиентами...

– Не разоряйтесь, – бросила ему Джейд. – Я ухожу от вас.

Она гордо вышла из бронзовых дверей и решительно отправилась к владельцу аукциона Сотби, затем Кристи. Но везде повторялась та же история. «Тигрицу», казалось, воспринимали как сущую напасть.

– Это несправедливо, – пожаловалась она за обедом Сэму. – Я столько лет училась, готовилась к этому. Я осведомлена в антиквариате лучше, чем большинство сотрудников этих аукционов. Включая эту благообразную свинью Реджи Бентли. Похоже, я вернулась туда же, откуда начинала, когда впервые приехала сюда.

– Вы не должны расстраиваться из-за этих великосветских снобов, Джейд, – посоветовал Сэм.

– Я понимаю, – удрученно согласилась она. – Это я повторяю себе сто раз на дню. Но что-то не очень помогает.

– Все они просто кучка тепличных чахлых растений, живущих на истощенной почве. В своем бизнесе они все уже сто раз «переженились», отчего ветвь эта вообще скоро угаснет. – Сэм задумчиво смотрел на нее. – Послушайте, Джейд, раз уж вы сами заговорили об этом. Я вдруг понял, что все время считал вас коренной жительницей Нью-Йорка. Но вы никогда не рассказывали мне о прошлом.

– Рассказывать, в сущности, нечего. – Джейд быстро вспомнила придуманную ею «легенду». – Я родилась в Индии, но толком не помню детских лет. Мои родители часто переезжали с места на место. Они были миссионерами.

– Что вы говорите? Они уже не работают?

Выросшая в доме пьянчужки, Джейд сызмала научилась говорить не правду. Сначала она лгала ради матери, потом ради себя, чтобы защитить свою и так безрадостную жизнь, чтобы никто не знал, что происходит за закрытыми дверями дома Макбрайдов. Несмотря на то, что Сэм Сазерленд, возможно, был один из немногих, кто понял бы, как тяжело ей пришлось на пути из нищеты и убожества к достойной жизни, она предпочла все же воспользоваться своей легендой.

Не в силах смотреть ему в глаза, Джейд, перебирая столовые приборы, сказала:

– Моих родителей нет в живых. Они погибли в железнодорожной катастрофе. В Бангладеш.