Анна Джейн - Белые искры снега Страница 60

Мои мысли прервал робкий стук в дверь.

— Извините, — заглянула в кабинет та самая женщина, которую я видела около входа, — можно?

Галина Алексеевна, вновь сдвинув очки на кончик носа, пристально гляделась во вновь пришедшую.

— Вы мама Колесникова? — уточнила она.

— Да, — кивнула женщина.

— Вас уже ждут, — сухо сообщила секретарь. Женщина перешагнула порог, обернулась и тихонько позвав кого-то по имени. Следом за ней в приемную вошел среднего роста парень-старшеклассник с коротким ежиком волос, ссадиной на скуле, заклеенной пластырем, и в форме — черных брюках, темно-синем жителе с эмблемой школы на груди, почти на сердце и в белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. Руки у него были засунуты в карманы, а взгляд был исподлобья, как у ощерившегося нашкодившего щенка, который что-то натворил и боялся, что его повторно накажут.

Ученик, не глядя на секретаря и тем более, на меня, негромко буркнул слова приветствия. Кажется, чувствовал он себя не очень комфортно. Интересно, что мальчишка натворил?

— Руки из карманов вытащи, — шепнула ученику мать в это же время. Видно было, что она очень расстроена — уголки не накрашенных губ опущены, плечи поникли, в глазах — сожаление и, кажется, робость.

Галина Алексеевна кивнула старшекласснику в знак приветствия, встала со своего места и, взглядом пригласив посетительницу идти за собой, открыла дверь, ведущую, видимо, в кабинет директора, пропуская туда вновь пришедших. Я не могла видеть со своего места тех, кто находился внутри, но зато отлично могла слышать голоса — за собой дверь Галина Алексеевна прикрыла неплотно. Единственным персонажем, кого я успела заметить, была сидевшая ко мне боком очень молодящаяся женщина с тонким аристократическим носом и белоснежными кудрями, рассыпавшимися по меху тонкой дорогой шубки из натурального меха, которую она расстегнула, но не удосужилась снять. Холеное лицо блондинки было хоть и симпатичным, но не самым приятным — темно-морковные губы бантиком и выражение лица "Мне все обязаны".

— Здравствуйте, — поздоровалась с опаской женщина в пуховике. Парень вслед за матерью повторил слова приветствия, но вновь сделал это тихо, почти не слышно и крайней недовольно. Им тут же ответили два голоса: один мужской, спокойный, даже размеренный, который пригласил их присесть, чтобы во всем разобраться, а второй женский, громкий, высокий и неприятный, заявивший с пренебрежением после короткого скупого приветствия:

— А вот и главное действующее лицо. У меня очень мало времени, а проблема очень серьезная. Было бы очень хорошо, если бы вы не опаздывали.

— Мы же всего на пять минут, — возразила растеряно женщина.

— А пять минут, что, не время? Из пяти минут в количестве двенадцати штук складывается целый час, знаете ли.

— Уважаемые родители, — легонько постучал по чему-то твердому, скорее всего, по столу, мужчина, который был — я уверена на 100 процентов — директором. — Давайте приступим к нашей беседе, чтобы понять, что произошло.

— Дорогой мой Павел Степанович, — выдохнула обладательница высокого и даже высокомерного голоса с истеричными нотками. — Вы прекрасно знаете ситуацию. Прекрасно! Только осмотрите на моего ребенка, — видимо, в кабинете директора был и ее сын, — его элементарно избил этот малолетний преступник!

— Ну что вы, Костя не преступник, — сказала тут же мама старшеклассника со взглядом исподлобья. — ну какой же он преступник. Хороший мальчик, что вы говорите…

— Что, будете покрывать своего сына? Вы видите, что он с моим Мишенькой сделал? Видите? Я этого так не оставлю, будьте уверены! Я — мать, и я буду защищать своего ребенка.

Я, услышав эти слова, вдохнула. Наверное, иметь маму, даже такую неприятную, как эта тетка — хорошо. Очень хорошо. Прекрасно!

Я крепко, до легкой боли, сжала губы, не сразу вспомнив, что на них нанесена неяркая, почти незаметная помада.

— Лилия Аркадьевна, пожалуйста, успокойтесь, — примирительно сказал директор.

— Как я могу успокоиться? — бушевала неведомая мне Лилия Алексеевна. — Как? Моего единственного ребенка избил этот малолетний… этот мальчишка! — видимо, она хотела как-то обозвать того, кто посмел тронуть ее сына, но все же сдержалась. — Как, Павел Степанович, как?

— Простите, — только и пробормотала вторая женщина, явно не зная, что сказать в ответ. — Простите…

— Это пусть ваш сынок неповторимый у нас прощения с Мишей просит! — почему-то рассердило это невнятное робкое извинение шумную Лилию Аркадьевну, звучный голос которой приобрёл какие-то надрывные нотки. — Ужас, просто ужас.

Да уж, ужас. Будь я на месте этой женщины, я бы много чего этой нахалке в дорогой шубе сказала. Хотя, кто знает? Может быть, этот Миша реально сильно пострадал — я пыталась судить отстраненною.

— Да Костя только пару раз вашего Мишу и ударил, — на свою беду пролепетала женщина. — Тот его тоже ударил. Подрались мальчишки, с кем не бывает…

— Господи! Господи! С кем не бывает! Вот она, философия хулиганства! — надрыв в голосе истерички Лилии Аркадьевны усилился в разы. — Вы никак своего сына не воспитывали! Только и можете оправдывать! "С кем не бывает"! — передразнила она маму второго парня, видимо, впутавшегося в драку.

— Лилия Аркадьевна, успокойтесь, присядьте, — вновь произнес директор. — Галина Алексеевна, принесите ей воды. Мы сейчас все решим.

— Как я могу успокоиться?! — почти заорала блондинка с кудрями, как сирена. — Я отдала своего ребенка в такую хорошую школу, в школу, которую все хвалят, которая считается элитной! И что я вижу? Что? Что? — по мне, так она много раз подряд повторила слово "что". — Беспредел! Ученики избивают моего ребенка на глазах у всей школы! Администрации плевать!

— Нам совершенно не плевать, Лилия Аркадьевна, — возразил голос директора, в котором появилось чуть-чуть металла. — Давайте успокоимся и вместе рассмотрим эту ситуацию. Виновные будут наказаны, обещаю вам.

Галина Алексеевна тем временем вновь появилась в приемной.

— Ох, Анастасия, простите, тут небольшие школьные разборки, — улыбка слегка тронула ее сухие тонкие губы. — Одиннадцатиклассники подрались, не сильно, но их родители, — улыбка стала чуть шире, кажется, она имела в виду крикливую Лилию Аркадьевну, — их родители обеспокоены. Ну, думаю, вы помните, как это бывает.

— Помню, — отозвалась я. В моем классе, довольно небольшом, надо сказать, никто не дрался. Может быть, парни и хотели выяснить между собой отношения, но в нашей школе они бы не посмели этого сделать — слишком строгие правила, не смотря на то, что среднее учебное заведение, которое закончила я, было закрытым. А что они делали за пределами школы, мне было неинтересно.