Анастасия Соловьева - Мужчины в нашей жизни Страница 61

Утром он повез меня на работу. Не позволил садиться за руль, боялся, что после вчерашнего…

— Все нормально, Глеб. Нормально.

Какие скучные, заезженные слова… Как обидно, что я не могу сейчас же рассказать ему о своей любви, которая вчера спасала меня от стресса. Спасала и спасла!

— Все нормально Глеб!

— Вот теперь я вижу, нормально.

В тот день я даже не пыталась работать. Не стала включать компьютер, просто перебирала бумаги в ящиках стола, а коллегам сказала, что провожу ревизию. Сидела, бесцельно выдвигала и задвигала ящики. Потом вдруг позвонил Лешка.

— Натали! Наташка! Ты думаешь, я забыл тебя с днем рождения поздравить?

— Не забыл?

— Как можно? Единственная сестра! Ну, поздравляю, поздравляю. Пожеланий нет никаких — ты у нас само совершенство! Только здоровья, удачи — это все само собой разумеется!

— Леша, нам надо что-то делать с мамой. — Я поспешила выйти в коридор и на свободе поделилась с братом своими вчерашними мыслями.

— Ну слава богу! Наконец-то, Натали, наконец-то. Возраст сравнялся — сразу ума поприбавилось.

— Леш, ты приедешь, поможешь с бумажками?

— Как я могу?.. Хотя, может, я приеду скоро, и уж насовсем.

— Насовсем? Почему? С фрау своей поссорился?

— Да ну ее… — неожиданно выругался Лешка. — И вообще, сестренка, влип я в нехорошую историю.

— Алеш, как с матерью быть? У меня пятого свадьба, двенадцатого мы улетаем из Москвы…

— Найми юриста. Там справки собирать надо… Справок всяких немерено.

— Ты уже нанял одного юриста! — напомнила я.

— Ну чего ты равняешь? Там была безнадега, а тут все законно — мать-то, надо признаться, не в своем уме.

— Ты давно с ней разговаривал?

— Давно… Ты не думай, я не звонил — у меня у самого, как из рога изобилия, всякая дрянь посыпалась.

— А может, ты сейчас с ней поговоришь? Мне как-то неприятно звонить после того, что у нас вчера получилось. Я понимаю, она не виновата, но в то же время…

— Да поговорю, Натали, не проблема! — Мне показалось, Лешке не терпится восстановить мир. — Новости получишь из первых рук.

Новости оказались странными. У мамы не отвечал ни один телефон, ни городской, ни мобильный.

— Попробуй сама, — посоветовал Лешка. — Тебе проще. А я тоже буду дозваниваться.

Я продолжала выдвигать ящики стола, периодически нажимая на клавишу дозвона. Мама не отзывалась. Я шла в туалет намочить губку, протирала пыль везде, где только можно, а мамин телефон все молчал. Я собрала в стопку ненужные бумаги, перевязала бечевкой, хотела отнести их в мусорный контейнер на улицу, и тут мой телефон зазвонил сам. Определитель высветил номер Глеба.

— Немедленно собирайся и приезжай домой.

— Глеб, что произошло?

— Все в порядке. Не оставляй на работе ничего ценного и лучше возьми такси.

— Глеб, я не понимаю тебя!

— Дома все обсудим. Я тоже еду.

Быстро договорившись с Вареновой (она никогда не удерживала нас в офисе, правда, с условием обязательной последующей отработки), я вышла на Каширку, остановила такси и через полчаса поднималась в квартиру.

— Собирайся! — Глеб с озабоченным видом пересекал по диагонали единственную в квартире комнату. — Сегодня мы летим в Новотрубинск.

— Как в Новотрубинск?

— Все изменилось! Уже в ближайшие дни начнутся испытания установки. Необходимо мое присутствие.

— Так необходимо? — Я подспудно надеялась выиграть время.

— Необходимо, безусловно! Возьми с собой минимум вещей, остальное купим в Новотрубинске.

— А как же билеты?

— Уже заказаны. Я продиктовал наши паспортные данные по телефону. В аэропорт надо приехать пораньше — билеты придется выкупать.

— А самолет когда?

— Без пятнадцати восемь. Сейчас три часа. Но если учесть, что в городе пробки, надо торопиться. Ты где оставила машину?

— На стоянке. Еще позавчера. Вчера и сегодня ты сам подвозил меня на работу.

— Хорошо. Я свою машину на стоянку отогнал, квартира на сигнализации… Что еще?

— Наша свадьба.

— Перенесем на весну. Расписаться придется в Новотрубинске. Такой городок, знаешь ли, полувоенный… Нравы почти советские. Иначе нас с тобой просто не поймут.

Я вытащила мобильник и в очередной раз нажала кнопку дозвона — повторила попытку с прежним результатом.

— Глеб, а если я не поеду?

— Ты что? Я не могу ехать без тебя! Не могу, я понял это еще на Памире. Ты объяснила ситуацию на работе?

— Нет.

— Ничего, позвонишь. Причина серьезная — муж едет в командировку! Давай, Наталь, собирайся.

— Глеб, я не могу дозвониться маме. Дома ее нет и мобильный не отвечает.

— Из самолета ей позвонишь. Собирайся, плохо со временем.

Я вытащила из шкафа те немногие вещи, что успела перевезти к Глебу. Специально я переездом не занималась, откладывала на потом.

— Все, Глеб, готово.

— Сейчас должна подъехать машина.

— Тогда я быстро сбегаю на Ленинский. Туда-сюда десять минут.

— Успокойся! Не надо нервничать.

— Я должна убедиться, что с мамой все в порядке.

— Не должна!

— Почему?

— Ты ей уже ничем не поможешь.

— Все равно она моя мать.

— Ее место в психиатрической лечебнице. Рано или поздно она окажется там и без твоего участия. Именно поэтому мы срочно уезжаем.

— Как же ты такое говоришь, Глеб? — Я случайно прикоснулась к своей щеке и только сейчас заметила, что плачу. — Как же так?

— Ты нужна мне, Наталья. Очень нужна, вот что главное, и не надо об этом забывать. Мы улетим в Новотрубинск, поженимся, и у нас родится сын… Я не могу лететь без тебя и не лететь не могу тоже, — добавил он после недолгой паузы, и я заметила, что глаза у него потемнели.

Он с силой притянул меня к себе. По моим собственным представлениям, я должна была замереть от счастья, но вместо этого тихо и упрямо проговорила:

— Все верно, Глеб. Но я не могу оставить маму.

— А помнишь, ты сказала, что готова всегда соглашаться со мной?

— Я и готова, Глеб. Но сейчас ты требуешь невозможного. Давай подождем несколько часов. Давай же, давай, Глеб! Я просто удостоверюсь, что она жива и с ней все в порядке.

— Да что с ней может быть в порядке?! Как может быть в порядке человек, обреченный закончить жизнь в сумасшедшем доме?

— Мне надо убедиться, что она хотя бы жива.

— Это не имеет значения.

— Глеб, это моя мать! И она — человек. Человеческая жизнь…

— Такая жизнь — ничто! Ноль! Пустое место!.. Идем, за нами приехали.

В оцепенении я взяла сумку с вещами, маленькую сумочку с документами, нажала на кнопку лифта, пока Глеб долго и кропотливо запирал замки. Но в лифте оцепенение пропало.