Мой капитан - Уитни Грация Уильямс Страница 61

– Нет.

Он не стал приводить никаких подробностей, а просто с силой провел ладонью по моей спине, словно говоря: «Прекрати».

– Просто скажи, что когда-нибудь расскажешь мне об этом, – пробормотала я. – Ну, если мы будем вместе.

– Я подумаю, рассказать ли тебе когда-нибудь.

– Когда бы это ни настало, мне бы хотелось, чтобы в этот день ты пригласил меня на свидание.

Его рука тут же замерла.

– Что?

– Настоящее свидание, с цветами, торжественным ужином и…

– Всем, о чем мы договорились, что этого не будет.

– Ну да, – сказала я.

– Джиллиан, – вздохнул он. – Я бы предпочел, чтобы мы больше не нарушали правила.

– А я бы предпочла, чтобы ты по-настоящему со мной разговаривал, но поскольку я явно этого не получу, то это компромисс.

Он долго ничего не отвечал, но потом его руки вернулись на мою спину, и мы молчали до самого восхода.

Когда такси вернулось за нами, он перекинул меня через плечо, снес вниз и усадил на заднее сиденье, положив мою голову себе на колени. И я заснула, пока машина не спеша пробиралась по утреннему Лос-Анджелесу.

Вернувшись в отель, он проводил меня в номер и уложил в постель, подоткнув одеяло. Он еле сдерживал смех, видя, как я, борясь с усталостью, уговаривала его остаться. Я думала, Джейк проведет со мной следующий день, потому что у него оставалось еще две ночи до вылета с Гавайев, но когда я проснулась, его в номере было.

О нем напоминала только коробка от часов на моей тумбочке. Я открыла ее и обнаружила очередные Audemars Piguet. Проведя пальцем по сверкающему циферблату, я вздохнула, решила написать Джейку, что он забыл у меня часы, и достала телефон, но тут же уронила его. Возле двери стоял огромный букет красных и белых цветов.

Потрясенная, я подошла, открыла маленький конвертик и прочитала записку.

Этого не было.

А часы – твои.

Джейк

Гейт В23

Джейк

Гавайи (НNL) – Даллас – (DAL) – Нью-Йорк (JFK)

Мне нужно выпить…

У меня адски болела голова после двух подряд полетов среди турбулентности, Джиллиан начала писать и звонить мне, когда только ей заблагорассудится, и я был в доле секунды от того, чтобы прекратить симуляционный полет. Вдобавок весь этот цирк с «Элитными» разыгрался еще сильнее – все первые страницы газет пестрели статьями о них, а все радиостанции крутили их рекламные ролики.

Мой отец, который всегда обожал публичность, стал теперь первым директором авиакомпании, которая устроила «летучий медиатур». Он открыл допуск всех журналистов на борт своего нового «Дримлайнера» – чтобы они писали блестящие отзывы об этом самолете, а сам летал с ними и кормил их своим враньем. Он заявлял что-то вроде: «Да, я больше всего горжусь этим самолетом», «Моя семья пока не летала на нем», «Да. Да, я считаю, Саре бы он понравился».

Прочитав последнее высказывание, я понял, что он устраивает это мерзкое представление каждый год в то же самое время. Возможно, это был его способ бороться с собственной виной за всю свою бесконечную ложь, с тем, что впереди его ждал ад.

Я не стал читать остальные статьи и убрал телефон. Я вытащил новый журнал с кроссвордами, но даже не успел раскрыть его, как тренировочная сессия кончилась с таким ударом, что я чуть не вылетел из кресла, едва не ударившись лбом в стекло.

Я раздраженно взглянул на экран с результатами.

– Ну что ж, снова поздравляю вас, Райан, – сказал я. – Вы опять всех убили, но по крайней мере на этот раз вы упали на землю, так что нас всех по частям соберут в гробы.

– Вы не помогаете мне научиться, сэр, – ответил он, снова почти в слезах. – Вам что, трудно было дать мне какой-нибудь совет?

Я отстегнулся.

– В следующий раз летайте лучше.

– При всем уважении, не могли бы вы дать какой-нибудь более полезный совет?

– Как насчет научиться читать? – встав, я сунул ему инструкции для Airbus 321. – Вы совершаете одни и те же нарушения протокола для аварийных ситуаций, потому что вы управляете этим самолетом, как чертовым CR-9. Попробуйте выучить разделы с седьмого по тридцатый. Это больше поможет?

Он кивнул, и я, закатив глаза, вышел из симулятора. Пройдя через ангар, я миновал другие симуляторы и дежурного, который покачал головой, увидев меня.

Я был уже на парковке и открывал машину, когда услышал знакомый мерзкий голос, зовущий меня по имени.

– Джейк! Джейк! – Эван остановился в нескольких метрах, вынуждая меня обернуться. – Джейк, я не успел поговорить с тобой на балу. Пожалуйста, давай поговорим.

Я не ответил.

– Мне нужно всего пять минут, так что…

– Отвали от моей машины.

– Джейк! – он явно расстроился. – Джейк, не надо…

– Тебе что, больше нечего стирать? – взглянул я ему в лицо. – Все детские фото, с которых можно было вырезать меня, закончились?

– Джейк, я прошу…

– Мне нравится фамилия Пирсон. Вы оба сделали отличный выбор. Скольких друзей вам пришлось упрашивать покрыть вас?

– Мы ничего не покрывали.

– Нет? – скрестил я руки на груди. – Я что, пропустил какое-то скандальное разоблачение в прессе? Если так, буду рад его прочесть.

– Мы все еще твоя семья, Джейк, – сменил он тему. – Неважно, что, по-твоему, мы сделали, и неважно, что мы сделали на самом деле, мы все равно твоя плоть и кровь, и нам нужно поговорить.