Валентина Мельникова - Колечко с бирюзой Страница 61

— Полюбопытствовать можно, когда вы вернетесь? Если завтра, то ключи оставьте, чтобы ненароком не потерять, а если поздно ночью, то прошу меня не тревожить и открыть дверь своим ключом.

— Если мне не изменяет память, «Поплавок» работает самое позднее до часу ночи. А для вас, по-моему, это детское время!

— Так, значит, вы идете в «Поплавок»? — Егор неожиданно резко выпрямился и повернулся к ней. Серые глаза с прищуром смотрели сердито. — Сударыня! А вам известно хотя бы, что это за место такое — «Поплавок», куда вас по недомыслию или, скорее, наоборот, пригласил ваш кавалер?

— Он мне не кавалер! — рассердилась в свою очередь Наташа. — Мы познакомились только вчера. Геннадий Николаевич работает травматологом в вашей больнице.

— Понятно, выходит, ваш Геннадий Николаевич или дурак, или принял вас за несколько иной тип женщины.

— И за какой, если не секрет? — вкрадчиво спросила Наташа.

— Если вам не терпится это узнать, так уж и быть, скажу: думаю, за лихую искательницу приключений.

Наташа вскинула голову:

— Вам не кажется, что вы слишком много стали обо мне думать в последнее время? Но мне плевать и на вас, и на ваши домыслы! Я хочу провести вечер с интересным мне мужчиной, отдохнуть, потанцевать…

Егор вроде бы не обиделся и, как ей показалось, даже повеселел.

— Ну, ну, попробуйте! Поднаберетесь острых ощущений, потом, надеюсь, расскажете, поделитесь опытом.

— Я вас не понимаю!

— А что тут понимать? — Егор с откровенно ехидной усмешкой посмотрел ей в глаза. — Зарубите на всякий случай себе на носу, сударыня, «Поплавок» — грязный, вонючий притон, место оттяжки, как они изволят выражаться, всяческого жулья и ворья разного уровня! Порядочные люди туда не ходят! — Он отвернулся от нее, потом быстро взбежал на крыльцо и, не оглянувшись, захлопнул за собой дверь.

Наташа озадаченно смотрела ему вслед. С чего это вдруг он так заволновался? Уж не приревновал ли к доктору? Но продолжить эту весьма интересную мысль ей не дал шум автомобильного мотора. За ее спиной стукнула калитка и во всей красе, в ослепительно белом костюме явился сам Геннадий Николаевич. Наташа могла только предполагать, что все его расшаркивания, целование ручки с закатыванием глаз, чрезмерно восторженные вздохи и улыбки не остались без внимания. Из своего короткого опыта общения с Егором Карташовым она успела сделать вывод, что воспользоваться моментом и со стороны понаблюдать за подобным зрелищем, а потом вдоволь позубоскалить — в подобном удовольствии он бы себе не отказал.

Действительно, Егор проследил взглядом за парочкой, видел, как травматолог взял свою даму под руку и подвел к белому «БМВ».

— Вот же дуреха! — Егор сердито сплюнул. — Вляпается во что-нибудь как пить дать, непременно вляпается!

Громко фыркнув, «БМВ» отъехал от калитки. Егор покачал головой: доктор жил, судя по всему, на широкую ногу. Интересно, останется ли эта цыпа с непомерным гонором у красавчика доктора на ночь? Похоже, его жиличка произвела на парня не менее сильное впечатление, чем на него самого во время ее вчерашнего выхода из ванной.

Егор с досадой стукнул кулаком по подоконнику. Не хватало ему собственных проблем, так мамаша подкинула ему свою «милую» гостью, черт бы ее побрал! Пусть все катится в тартарары! Скрипнув зубами, он обхватил голову руками и сел на кровать. Вчера он хотел ее так, как давно уже не хотел ни одной женщины. И утром, видит Бог, сделал все, чтобы успокоиться, и даже попробовал приручить эту несносную гордячку. И чем это закончилось? Объявлением перманентной войны и почти ненавидящим взглядом удивительных голубых глаз. Он вздохнул. Нет, лучше держаться от нее подальше! Ведь на обрыве он едва сдержался, чтобы не поцеловать ее, а это появление на крылечке-подиуме? Еще парочка таких потрясений — и к концу отпуска он превратится в неврастеника с трясущимися головой и конечностями. И вместо желанного назначения пошлют его к чертовой бабушке на пенсию. Придется проситься к Таньке в батраки, потому что его профессиональные навыки никому на гражданке не нужны, кроме личностей, занятых деятельностью, не совместимой ни с законом, ни с жизнью как таковой…

Егор подошел к телефону, набрал номер. Произнес несколько фраз, выслушал ответ; затем навел относительный порядок на физиономии, переоделся в более свободные рубаху и брюки и вскоре выехал за ворота на родительской «Ниве», которую конфисковал у них на время отпуска.

Глава 7

Помня слова Егора, Наташа с опаской переступила порог ресторана «Тихореченск», известного в народе как «Поплавок», стилизованного под теплоход, но больше похожего на кита, по непонятной причине выбросившегося на берег.

Против ее ожиданий, половина столиков в зале пустовала, но, приглядевшись, Наташа заметила на них крошечные таблички «Занято». Оказывается, время основных посетителей еще не наступило.

Юркий и смазливый официант провел их в дальний конец зала и показал на столик в нише, которую при желании можно превратить в отдельный кабинет, стоит задернуть тяжелые бархатные шторы.

Три музыканта на небольшом возвышении уныло пиликали некогда популярную мелодию. Немногочисленные посетители тихо переговаривались между собой. Приглушенный свет, белоснежные скатерти, букетики цветов в керамических вазочках, хрусталь на столах — все чинно, благонравно, спокойно…

Официант почти моментально выполнил заказ — еще один плюс провинции, хотя Наташа уже лет десять не бывала в ресторанах, не то что в столичных, но и в подобных этому, и она решила отнести исполнительность официанта на счет нынешнего экономического курса.

Геннадий Николаевич оказался приятнейшим человеком: много шутил, рассказывал байки из собственной практики и жизни городка. И уже через час оба поняли, что и взгляды у них на проблемы современной жизни, и медицины в частности, во многом совпадают. Возможно, впервые за много лет Наташа осознала, что достаточно привлекательная женщина и, без сомнения, нравится симпатичному и обаятельному мужчине, и, что знаменательно, знаки внимания, прикосновения к ее руке его холеных пальцев были ей приятны, волновали и вызывали в душе давно забытые воспоминания о прекрасных минутах, проведенных наедине с мужчиной.

Принесли мясо, запеченное в горшочках по какому-то местному фирменному рецепту. И, отведав кусочек, Наташа даже зажмурилась от удовольствия.

Доктор улыбнулся:

— Жить здесь можно! — От выпитой водки у него чуть сильнее заблестели глаза, а колени поближе придвинулись к Наташиным коленям. — На хлеб с маслом и даже с икрой хватает. — Геннадий Николаевич перегнулся через стол и почти вплотную приблизил к ней свое лицо. — Сами посудите, прием в поликлинике, дежурства в больнице, — загнул он два пальца на левой руке, — это одно. А другое, самое главное, — и он зажал все пять пальцев на правой, — крепкая дружба с пятой властью. Родина оценила мой труд достаточно высокой категорией, но господин Пеликанов платит в несколько раз больше. Значит, кому я служу верой и правдой? — Доктор победно улыбнулся. — Правильно! Господину Пеликанову!