Дороти Иден - Спящая невеста Страница 62

Он прибыл невероятно скоро и с грохотом взбежал по лестнице, не заботясь о производимом шуме.

— Мостон в Суррее. Нет, я не знаю, где это, но мы найдем. А кто там находится?

— Должен быть партнер Арманда, Джордж Браун. А если не он, то по крайней мере его жена.

— А она не будет против того, что мы заявимся к ней в такую рань? Впрочем, нам-то что до этого? Поехали?

— Послушайте, что это вы замышляете? — требовательным тоном вопросила Джун Берч, высунув из-за двери своей квартиры голову с торчащими бигуди. — Сбегаете?

— Не сегодня. Завтра, — бросил через плечо Филип. — Извините, Джун. Увидимся, когда вернемся.

Лидия уселась в машине рядом с ним. Он нажал на стартер, и машина двинулась в путь.

— Ну, а теперь расскажите мне, — попросил он, — каким образом вы узнали о Джордже Брауне и где он находится.

— Я думаю, — очень медленно произнесла Лидия, — в настоящий момент он готовится стать главным свидетелем на предварительном следствии по делу о его собственной смерти.

В конечном итоге они все-таки сбились с пути. Они находились в глубине сельской местности, и все вокруг было объято сном. Последним человеком, у которого они спрашивали дорогу, был носильщик на железнодорожной станции. После этого все дома, которые они проезжали, были погружены во тьму, а дорога была совершенно пустынна.

— Сейчас три часа, — сказал Филип, остановив машину, — Я думаю, лучше подождать, пока рассветет. Вы устали?

— До смерти.

— Положите мне голову на плечо.

Лидия послушалась, опустив тяжелые веки.

— Вероятно, этот констебль все-таки был прав, — пробормотала она. — А вы можете заснуть, Филип?

— Я просто выкурю сигарету.

— Надеюсь, мы не слишком далеко от мистера… то есть, я хочу сказать, миссис Браун. Но если предположить, что ее муж в последнее время не бывал дома, почему ее это не встревожило?

— Мы это узнаем на рассвете. А сейчас спите.

«Обязательно засну, — с чувством глубочайшего удовлетворения подумала она. — Ведь это, может быть, первый и последний раз, когда моя голова будет покоиться на его плече».

Ей показалось, что очень скоро после этого Филип объявил:

— Рассветает. Кто-нибудь появится. Давайте двинемся.

Он был охвачен нетерпением и спешил продолжить путь.

Кратковременные чары темноты рассеялись. Лидия пыталась кое-как пригладить волосы. Ей казалось, будто сердце ее камнем лежит где-то на дне грудной клетки.

— Где мы сейчас?

— Сейчас спросим в первом же доме. Должен быть примерно там, где следует. Тот носильщик сказал, что до деревни всего несколько миль.

Первый дом оказался домом фермера. Дородный старый человек гремел молочными ведрами на бетонной полоске позади дома.

Он представился как местный поставщик молока и сказал, что, конечно, знает Джорджа Брауна. Но навещать их нет смысла, потому что дома никого нет. Уже несколько дней нет. Он перестал бы оставлять молоко, если бы его предупредили, но до вчерашнего вечера никто его об этом не просил.

— А вчера кто просил? — напряженным тоном спросил Филип.

— Какая-то молодая дама, сэр. Сказала, что она его секретарь, звонит из Лондона. Конечно, если хотите, отправляйтесь туда, но вы никого дома не застанете.

Филип вернулся в машину.

— Еще пара миль, — сообщил он Лидии. — Дома никого нет, но мы все равно посмотрим. Возможно, тот, кто там находится, просто не любит молоко.

Дом — двухэтажное старинное здание — располагался в саду, за высокой живой изгородью. Он был довольно основательно изолирован от окружающей местности: позади него тянулись до самой реки поля, а за рекой проходила железная дорога. Мистер Джордж Браун, по-видимому, любил тихую сельскую жизнь, предпочитая не иметь в непосредственной близости никаких соседей. В этом отношении — хотя и в более скромном масштабе — он напоминал своего хозяина, Арманда Виллетта.

Сходство между двумя домами и привычками их хозяев этим не исчерпывалось: дом Брауна, так же как и «Гринхилл», казался молчаливым, брошенным. Конечно, был еще очень ранний утренний час, и трудно было бы ожидать, чтобы окна были распахнуты настежь, а внутри шевелились люди. Но нее окна нижнего этажа были задернуты шторами, и еще до того, как они подошли к парадному, Лидия прониклась твердой уверенностью, что на их стук никто не отзовется.

— Если кто-нибудь есть дома, час для визитеров очень необычный, — пробормотала она.

— В Соединенных Штатах, — ни с того ни с сего заметил Филип, — существует обычай приглашать гостей к завтраку. — Он нажал кнопку звонка. Они слышали пронзительный звон, разнесшийся по всему дому, но когда он смолк, единственным ответом была тишина.

Они стояли у порога двери, глубоко вдыхая упоительный воздух раннего утра, напоенный ароматом свежей травы, лип и цветов глицинии на старом крепком стебле, взбиравшемся вверх по фасаду. Пейзаж был такой же чарующий, как в деревне, где должна была состояться свадьба Авроры. То, что под всем этим могли крыться какие-то зловещие тайны или — насилие, казалось просто фантастикой.

— На этот раз нет даже тикающих часов, — тихонько скапала Лидия. — Постучите, Филип.

Он бесцеремонно забарабанил в дверь кулаком, но опять внутри — ни звука.

— Давайте подойдем с противоположной стороны, — предложил Филип. Они двинулись по орошенной росой траве к черному ходу, который тоже был крепко заперт и имел таинственный вид.

— Не знаю, где находится Джордж Браун, ясно одно: здесь его нет, — заявил наконец Филип. — Мы совершили наше путешествие впустую.

— Вовсе нет! — Лидия схватила его за руку. — Разве нам тот молочник не сказал, что он оставлял молоко? Так где же оно? Кто забрал его в дом?

— Он сказал, что ему позвонила из Лондона какая-то женщина, — медленно произнес Филип. — Но если молоко исчезло, значит, она была здесь, а не в Лондоне, и забрала его.

— Она и звонила отсюда! — заявила Лидия. Но теперь она говорила шепотом, потому что начало казаться, что, несмотря ни на что, у этого молчаливого дома есть уши. Прислушивающиеся уши, прячущиеся за этой закрытой дверью или за окном, закрытым шторой.

— Была ли она здесь одна? — шепотом спросила Лидия.

Филип снова схватил ее за руку:

— Я сейчас повторю свой номер — взберусь на кокосовую пальму. Окна верхнего этажа не зашторены. Я влезу по ветвям глицинии и загляну внутрь.

— Да! Попробуйте! Обязательно.

— Мы не можем целый день дожидаться сержанта Питерса, прожигающего жизнь где-то в деревне. — Подойдя к глицинии, он улучил момент и испытующе поглядел на Лидию. — Вы решительно за то, чтобы ворваться в дом, проникнуть внутрь. Не правда ли?