Лора Бекитт - Пленница судьбы Страница 62

Эдмона взяла к себе Шанталь. Она жила неподалеку и часто заходила к ним. Она обожала мальчика, да и Александр любил его.

Теперь Шанталь вела жизнь содержанки любимого человека. Хотя они не вступили в законный брак, Александр был верен ей. На светские приемы он ездил один, а Шанталь ждала его дома. В замке она появлялась редко и не любила там оставаться. В свободное время она музицировала, гуляла по набережной или читала, сидя в парке.

За эти годы Мари тоже прочла много книг, и нередко они с Шанталь обменивались мнениями. А еще, случалось, вместе ходили в театр на утренние спектакли.

По словам Шанталь, Эдмон напоминал Кристиана в детстве. Это был спокойный, милый, улыбчивый мальчик, истинная радость Мари. Он посещал хорошую школу, у него было много друзей.

— Задумалась? — спросил Кристиан, прикасаясь своим бокалом к ее бокалу.

Мари слегка вздрогнула. Ее щеки медленно залила краска, и на губах появилась улыбка. Кристиан… Он был способен отдавать, не преследуя цели получить что-то взамен, показать свое духовное превосходство или обрести власть.

— У тебя есть какое-либо желание? Ты чего-нибудь хочешь? — спросил он, и Мари знала, что он исполнит все, что она попросит.

Что ж, она молчала десять лет, и сейчас, пожалуй, можно…

Мари ждала ребенка. Кристиан еще не знал об этом. Когда родился Эдмон, она была так счастлива, что ни у него, ни у нее не возникло желания приумножать это счастье. Его хотелось лелеять и беречь — с осторожностью, с безмерной радостью и великим страхом. Прошло много времени, прежде чем Мари решилась принять в свое сердце новое сладкое, счастливое бремя. Она очень хотела, чтобы у нее родилась дочь.

— Я хочу съездить на остров, — промолвила Мари и прибавила: — К Корали.

Конечно, она хотела сказать другое. Кристиан понял.

— Что ж, это возможно. Сейчас лето, дел немного. Мои помощники вполне справятся с газетой. А Эдмона ты не хочешь взять с собой?

— Да. Полагаю, ему будет интересно взглянуть на… мою родину.

Вскоре они вышли на улицу. Было прохладно, и Мари закутала плечи в боа. Она на мгновение закрыла глаза. Сейчас она словно видела себя со стороны: высокая прическа, низко вырезанный лиф жемчужно-серого, с голубой гипюровой отделкой, платья фасона «принцесса»… Но в душе она никогда не ощущала себя такой. Она была и осталась той Мари с острова Малые скалы, Мари в синем платье с растрепавшимися от ветра волосами, девушкой, которая однажды встретила на берегу слепого юношу.

Кристиан прошел вперед, чтобы нанять фиакр. Неподалеку от входа стояли проститутки в ярких одеждах. Он отвернулся. Также несколько лет назад он отвернулся, увидев в одном из кафе Аннабель Роншар. Она была с мужчиной, наверное, с мужем, и тоже сделала вид, что не узнает Кристиана. И он снова почувствовал, что на свете существуют вещи, которые не вырвешь из памяти, не выжжешь из сердца, — это отметины жизни.

Ровно через месяц они прибыли на остров. На этот раз Мари не стала писать Коре, хотя вообще-то они поддерживали связь.

Шум океана — голос дня и ночи, звук жизни… Шум ветра… Внезапно Мари поняла, что давно не ощущала такого вольного ветра. Она не испытывала ни радости, ни разочарования, только удивительную легкость, словно расслабилась от многолетнего напряжения, отпустила свое сердце на свободу.

— Здесь лучше, чем просто за городом. И так красиво… — серьезно сказал Эдмон, когда они шли по берегу.

Мари засмеялась. Эдмон не привык ходить по песку и с опаской смотрел на мигом заполнявшиеся водой следы своих башмаков. Ничего, через пару дней он скинет парадный костюмчик и окунется в вольную атмосферу острова…

По берегу носилась стайка девчонок. Завидев нежданных пришельцев, они остановились и с любопытством смотрели на них. А потом побежали наверх. Может быть, среди них была Таласса?

Не позволив себе думать об этом, Мари перенесла взгляд на прибрежный пейзаж. Хотя здесь сохранилось несколько привычных глазу жалких лачуг, большинство крыш были покрыты новеньким шифером, а дома окружали живописные сады, и местность уже не выглядела такой заброшенной. Корали писала, что благодаря возобновившимся разработкам гранита, который пользовался большим спросом на материке, жители острова стали жить куда лучше, вдобавок образовалось много новых семей: рабочие весьма охотно связывали свою жизнь с овдовевшими во время войны островитянками.

Несмотря на то что на душе было светло, Мари не могла успокоиться. Она вновь ощущала пронзающее душу волнение, как и тогда, давно, когда страдала от безысходности, когда терпела одно поражение за другим.

Разумеется, ее ждала встреча с Корали, несколько более оживленная и шумная, чем можно было ожидать. Кора удивилась, как молодо выглядит Мари. Вот что значит жить в Париже!

Пришел Эжен, сдержанный и немного смущенный, прибежали мальчики и принялись знакомиться с Эдмоном. А потом появилась Таласса.

В какой-то миг Мари увидела в ней себя. Тот же цвет волос и глаз. Длинные тонкие руки и ноги, нескладность подростка, ничем не замутненная наивность во взоре. И пробуждавшаяся женственность. Это чувствовалось во всем: в том, как она вошла в комнату, как поправила волосы…

Мари смотрела на девочку с радостью и надеждой, а Корали — с глубокой любовью. Но на сей раз в ее взгляде не было ни ревности, ни страха.

На следующий день Мари предложила Талассе прогуляться по берегу. Она хотела, чтобы та показала ей свои любимые места.

— Удивительно, ветер имеет тот же запах, что и прежде, много лет назад, — сказала Мари, когда они шли, глядя на волны, расползавшиеся по песку, как огромное полотнище кружев.

— Вы родились здесь, как и мама? — спросила девочка.

— Да, но на Малых скалах. Мы же сестры. Тебе здесь нравится? Ты пока не стремишься в город?

— Я учусь в городе, — напомнила Таласса. — И Бертран тоже. Просто сейчас нас отпустили на лето.

— Ты не скучаешь по дому?

— Я не успеваю соскучиться. Ведь мама и папа каждую неделю забирают меня на выходные. И потом в той школе учатся многие девочки с нашего острова.

Мари внимательно смотрела на дочь. Интересный фасон платья: по-летнему открытый, причудливо вырезанный ворот украшен узкими кружевами, талия перехвачена нарядным поясом. В волосах — синяя шелковая лента, на ногах — крепкие, но изящные башмачки. Мари понимала: веселый открытый нрав Талассы говорит о том, что девочке хорошо и привольно живется в семье.

— У тебя замечательные родители, — сказала Мари, — и братья тоже.

Девочка кивнула.

Они долго гуляли по берегу океана, бродили между скал, а потом по лугу…