Меган Куин - Автор любовных романов - девственница Страница 64

Я была в качестве диджея, поэтому, как только прослушали пару песен Queen, чтобы успокоить водителя, я пролистала песни в его плейлисте и была рада увидеть, что у него в телефоне был каждый хит Бритни Спирс. В ту минуту, когда заиграли ее песни, я увидела, как Генри перевоплотился из рокера восьмидесятых в поп-звезду девяностых, и я не могла перестать смеяться. Он попадал в каждую ноту, танцевал шимми и даже дергал плечом в такт.

Уверена, ни с кем другим он не пел и не танцевал под Бритни Спирс, и я была так горда, что он поделился со мной своим маленьким секретом. Я чувствовала себя польщенной от этих знаний, и если бы не была так отвлечена его рукой, то снимала бы эту поп-принцессу на телефон.

— Спасибо, что пригласили, миссис Блум. Когда я услышал про запеченные французские тосты, то не мог сопротивляться.

— Ты не должен подлизываться к ним, — прошептала я Генри.

— Никогда не знаешь, возможно, должен, — подмигнул он, заставляя гадать, что он имел в виду.

— Разве вы двое не выглядите очаровательно, у вас похожая одежда и все такое. Вы сделали это специально? — спросила мама, в то время как папа на секунду оторвал глаза от тарелки, чтобы посмотреть на нас.

— Нет, всего лишь случайность, — ответил Генри, прежде чем запихнуть огромный кусок французского тоста в рот, забрызгивая сиропом всю свою белую футболку.

— О, милый, у тебя на рубашке сироп.

— О черт, — ответил Генри, смотря вниз. Он схватил салфетку и начал повсюду размазывать сироп.

— Это не поможет; уверена, у Дэйва есть рубашка, которую ты можешь одолжить. У вас кажется один размер, не... не считая мускулов. Ты тренируешься, Генри?

— Эм, немного, — произнес он скромно. — Вы не возражаете, мистер Блум?

— Совсем нет. Рози, помоги ему найти рубашку. Только не давай ему мою Бубба Гамп; она моя любимая.

— Даже не мечтала об этом, пап. — Я повернулась к Генри и сказала: — Пошли, грязнуля.

— Не забудь замочить его рубашку, — крикнула мама. — Не хочу, чтобы она испортилась.

Взяв Генри за руку, я повела его вверх по лестнице в спальню своих родителей, но Генри остановил меня в коридоре и произнес:

— Хочу увидеть твою спальню.

— Ты видел ее раньше.

— Но это было давно. Я всегда люблю смотреть на твои фотографии.

— Нет, ты любишь издеваться надо мной в брекетах и комбинезоне.

— Ты была очаровательна, пошли.

Он потянул меня к моей детской комнате, которая была слишком смущающей, чтобы туда приводить парня. Слава Богу, мне было довольно комфортно с Генри.

Комната была лилового цвета с бледно-голубым постельным бельем, простынями и занавесками. Мебель, цвета дуба, и, если бы не Ферби, Нанопет, плакаты Джонатана Тэйлора Томаса, и других подростковых безделушек, вы бы поклялись, что здесь жила восьмидесятилетняя бабуля.

На доске над моим столом была стена почета, которая была заполнена разнообразием жалких фальшивых грамот. У меня было не много талантов, когда дело касалось спорта, так что мама решила сделать собственные грамоты и вручить их мне. Например, у меня была грамота за завершение чистки брекетов, за то, что я надела свой первый тренировочный лифчик, и успешно использовала первый тампон. Ага, время больших достижений.

— Мне здесь нравится, — сказал Генри, осматриваясь, будто раньше никогда этого не видел.

— Почему?

— Это показывает мне, что способствовало твоему становлению, почему сегодня ты такая идеальная.

— Я не идеальна.

— Зато чертовски близка к этому, — подмигнул он мне. — Ох, грамота за использование первого тампона. Такое большое достижение. Мне правда нравится, что твоя мама сделала из тампонов рамку.

— Можем мы не смотреть на это?

— И они ламинированные; она отлично научилась делать грамоты.

— Может быть, она сможет сделать тебе одну за любопытство.

— Что я люблю в тебе больше всего, вместо того чтобы выбросить грамоты, ты их повесила, — захихикал он.

— Ну, это было бы грубо. Мама потратила много времени, чтобы сделать их, даже если они немного неуместные и очень смущающие.

— Так очаровательно. — Подходя ко мне, он взял меня за руки и произнес: — Хочешь пообниматься в твоей кровати?

— Нет! — практически закричала я, когда меня окатило волной тепла.

— Давай же, это будет весело, — пошевелил он бровями.

— Мы должны найти тебе рубашку до того, как ты обеспечишь нам неприятности. Давай же.

Я вытянула его из своей комнаты в родительскую, где продолжилась тема розовато-лилового цвета. Мой бедный отец. Мама любила розовый цвет, и для нее ненужные оборки были приемлемы, а приглушенные цвета не приветствовались.

— Хочешь футболку или рубашку? — спросила я, просматривая шкаф отца.

— Все подойдет, — ответил Генри.

Когда я посмотрела на него, то увидела, как он снимает свою футболку и сжимает ее в руке. Он не надел майку, так что я смотрела на его четко-очерченную грудь и пресс. Вероятно, он тренировался во время перерывов на обед намного чаще, потому что выглядел очень хорошо.

Я только что сказала, что он выглядел хорошо? Когда я вообще так думала о своем лучшем друге? Почти никогда, но теперь, когда он был в моей голове, у меня появились все эти мысли о поцелуях и о том, чтобы держаться за руки, и еще много чего, теперь я чувствовала, что рассматриваю все сексуальные аспекты, и, черт побери, если он не был самым сексуальным парнем, которого я когда-либо встречала.

— Лав, ты не можешь просто смотреть на меня так и остаться незамеченной.

— Прости, — я покачала головой и отвернулась, чтобы найти рубашку, но даже ради своей жизни, я не могла заставить свои руки функционировать.

Генри встал позади меня и опустил руки мне на бедра, отправляя Вирджинию в неистовство. Она практически поедала мои трусики, чтобы оказаться поближе к Генри.

У меня перехватило дыхание, когда он наклонился вперед и переместил свои руки на мой живот, притягивая меня к своей голой груди. Обнаженная кожа моей спины встретилась с его теплым телом, посылая через меня дрожь волнения.

Я не должна так себя чувствовать, не должна думать о грязных вещах со своим лучшим другом... но я хотела, чтобы он прижал меня к стене и наконец взял то, что я пыталась предложить.

— Развернись, Лав, — произнес он тихим голосом, соблазняя меня.

Мой разум и сердце боролись друг с другом, пытаясь понять, какое действие будет лучшим. Мой разум говорил: нет, не делай этого, ты все разрушишь, но сердце билось с угрожающей скоростью, давая понять, что если не сдамся, могу потерять самую потрясающую возможность в своей жизни.

В этот раз мое сердце победило, так что я развернулась в его руках и встретилась с его строгим взглядом.